Мы гуляли тёплым летним днём с Настей и её годовалой дочкой, когда раздался телефонный звонок. Настя ойкнула, быстро перевела телефон в беззвучный режим и попросила меня приглядеть за спящей малышкой, пока она отойдёт и поговорит.
Я присела на лавочку в тени и качала коляску, пока начавшая просыпаться от шума Викуша снова крепко не заснула.
Настя тем временем вернулась и сообщила, что снова звонила её мама. Опять с братом проблемы. Он пьёт, не работает и требует купить ему отдельную однокомнатную квартиру. Мама просила денег взаймы. Настя выслушала маму, пригласила её погостить у них пару дней и напомнила, что брат давно не маленький. Ещё сказала, что с деньгами помочь не может, так как у них с мужем доход ниже, чем у родителей и брата, предложила пересмотреть их траты и перестать так баловать Стёпушку.
***
Настиному брату Степану около 30, он на 5 лет младше сестры. Сколько Настя себя помнит, брата всегда любили и жалели больше. Потому что он младший, потому что он долгожданный мальчик и продолжатель рода, а когда обнаружили проблемы с сердцем, то добавилась ещё одна причина - он болеет.
У Степана уже давно установлен хороший кардиостимулятор и есть рабочая группа инвалидности. Врачи в один голос твердят, что он может жить полноценной жизнью, но с небольшими ограничениями. Что даже инвалидность можно было бы снять, если бы не лишний вес и пассивность Степана и не чрезмерная опека и беспокойство мамы.
Стёпа уже сильно избалован и вошёл в роль бедного и несчастного страдальца, которому все должны.
Настя долго очень ревновала родителей к брату. Обижалась, плакала, пыталась всячески заслужить их любовь, хорошо училась, помогала по дому. Но это воспринималось как само собой разумеющееся. Брату же разрешалось и плохо учиться, и ничего не делать.
Самое яркое воспоминание о родительской несправедливости у Насти такое. Ей лет 9 было. Они откуда-то шли с мамой и запросили поесть. Зашли в пирожковую, но денег оказалось только на один пирожок с картошкой и стакан компота. Мама целиком отдала их сыну, сказав дочери, что та уже большая, потерпит, надо уступить маленькому и больному Стёпушке.
Настя привыкла всегда уступать. Брату чаще покупали игрушки, оплатили обучение, отдали родительскую машину.
По мере взросления у Насти забот всё прибавлялось, Стёпе же делали обследования и операции, мама носилась с ним, как с маленьким даже сейчас. С Насти же с детства был спрос как со взрослой за готовку, уборку, учёбу.
Стёпу берегли, холили и лелеяли. Это привело к тому, что у него не было никаких обязанностей, только одни права, а к маме и сестре он относился, как к прислуге. Работать не хотел, офисный труд презирал, винил окружающих в том, что хотел быть сварщиком, а ему нельзя.
Настя работала со старших классов в школе, торговала летом на рынке, потом поступила в институт. Когда Стёпа узнал, что родители собираются купить ей комнату на общей кухне в городе (а они жили в посёлке), то закатил скандал, чтобы родительский дом тогда отписали ему. Родители пообещали и ему купить комнату, но чуть позже, когда отдадут долги за Настину, а он тоже пойдёт учиться.
Настя окончила институт, нашла работу, взяла ипотеку и поменяла общую кухню на однушку. Жила на гречке, рисе и посылках с родительского огорода, чтобы долг перед банком скорее выплатить.
Брат же по первости про покупку квартиры забыл, учился на заочном, жил с родителями, отдыхал, гулял с друзьями, на сессии жить приезжал к сестре.
Потом Настя вышла замуж и перехала в квартиру мужа. Её однушку они хотели сдавать, но родители упростили пустить туда Стёпу. Предполагалось, что он будет работать, а потом родители и ему с покупкой квартиры помогут.
Но Степан, дорвавшись до свободы, пошёл вразнос. Говорил, что учится, а сам кутил и водил компании. Когда это открылось, он снова давил на жалость, родные его прощали и помогали с учёбой. Настя с мамой отмывали квартиру после попоек и периодически наведывались с целью контроля. Они обычно по очереди наготавливали ему еды на несколько дней и уезжали.
Настя раньше всех поняла, что Степан работать не собирается: есть пенсия по инвалидности, родители помогают - его и так всё устраивает. Но старшие всё ждали чуда, винили болезнь, оправдывали и жалели сыночка.
Когда Настя забеременела, они с мужем решили однушку всё-таки начать сдавать квартирантам, потому что декретные пособия ожидались небольшие. Настя сказала об этом брату и родителям и получила волну упрёков: как же так, Стёпушку из квартиры выставляют. То, что он уже не учился и подолгу нигде не работал, а жил на родительские деньги, их не смущало.
Настя впервые отказалась помогать брату и оказалась плохой дочерью и сестрой.
Она долго переживала, плакала, а потом поняла, что это напрасно. Что у неё своя семья, скоро будет свой ребёнок и что содержать великовозрастного нахлебника ей не по карману. Да и муж ругался. Ему приходилось таксовать по вечерам помимо основной работы, чтобы подкопить денег, а они уходили на оплату коммуналки за квартиру, где беззаботно жил Настин брат.
Через какое-то время Степан обиженно съехал в купленную по этому случаю родителями комнату на общей кухне. Но долго там не пробыл, ему не понравились условия, он вернулся в отчий дом. В город он приезжал "погулять" под предлогом поиска работы. Так и мотался туда-сюда. Периодически он требовал у родителей купить ему однушку, чтобы быть не хуже сестры. Тот факт, что родители деньги не печатают, и что Настя на половину своей квартиры сама заработала, он предпочитал игнорировать.
Потом Настя попала на сохранение и лила слёзы на больничной койке, потому что Степан мотал всем нервы, мама плакала, звонила дочери, жаловалась на высокое давление и умоляла не бросать бедного больного Стёпушку после её смерти.
Один из таких разговоров однажды услышала Настина врач. Она строго поговорила с молодой женщиной и пригрозила, что если та не изменит своего поведения и продолжит так реагировать, то потеряет ребёнка.
Она приходила много раз, беседовала с Настей и потихоньку снимала с неё груз ответственности за брата и за решения родителей.
Настя наконец-то поняла, что какой бы хорошей она ни была, любви от мамы больше, чем та может дать, она не получит, а о благодарности от брата и речи не идёт, потому что он не понимает ценности оказываемой ему помощи.
Настя посмотрела на себя со стороны и поняла, что не хочет больше тащить бегемота из болота, не хочет брать на себя ответственность за осознанные поступки взрослых и дееспособных людей.
Она любила своих родителей и потому искренне поблагодарила их за всё, что они ей дали: жизнь, заботу, воспитание, навыки и самостоятельность, помощь, особенно за ту комнату на общей кухне. Приняла их, простила за чрезмерную любовь к Стёпе и признала их право поступать так, как они поступают.
Она наконец-то ощутила себя взрослой, отдельной, имеющей право на своё счастье и делающей выбор в пользу своего ребёнка, а не брата. Она не откажет в помощи родителям, когда именно они будут в этом нуждаться, но способствовать дальнейшему обнаглению Степана не будет. Хотят родители носиться с ним - пусть носятся. Это их выбор. В Настином же списке благодарности добавился ещё один пункт - за то, что она знает, к чему приводит слепая материнская любовь и разделение детей, и очень постарается не повторить эту ошибку в своей жизни.
***
Настя не жаловалась мне и не злилась, а просто констатировала факты. Ситуация уже давно была ею отплакана и пережита.
Я поразилась её спокойствию и мудрости и решила, изменив имена и некоторые детали, написать эту историю.
___________________________________
КАРТА КАНАЛА «Вдохновенный рифмоплёт и прозаик».
Здесь вы можете найти перечень моих публикаций. Приятного прочтения и хорошего настроения