Эта история начинается еще когда Германия была еще не совсем Германией. Будущий канцлер великой империи, рос и формировался, собственно, в королевстве Пруссия, которая со временен Фридриха Великого, особенно после победы над злыднем Наполеоном, всё ощутимее набирала свой политический вес.
Германия являла собой тогда конгломерат из 4 королевств, восьми герцогств и, сверх-много, разных мелких княжеств. В ходу была шутка, дескать князь типичной немецкой державы головой ложился спать в своих владениях, а ногами уже был во владениях соседа. Ясное дело так ситуация устраивала всех соседей, но только не сами германские княжества. Объединение в одну страну было самым мейстримным лозунгом националистов всех мастей той непростой эпохи. Объединение сулило качественное упрощение ведения торговли, яко внутренней, тако и внешней; придавало больший политический вес на международной арене и позволяло начать вести активную империалистическую политику, то бишь: грабь то, что плохо лежит покуда другие не дотянулись. Да, благословенные были времена, когда европейцы чётко знали чего хотели и каков смысл их жизни. Знали, что для того чтобы хорошо жрать, жить в комфорте, надо и отжать у кое-кого ресурсы. А для сего что нужно? Сильная державная власть, которая создала бы сильную армию и флот. С этим то как раз было туговато даже у Пруссии, несмотря на то, что уже более 150 лет сие славное королевство ассоциировалось неизменно с марширующими зольдатен, пушками, терпким дымом от боевых костров.
Власть в Пруссии после 1815 года, когда окончательно без вазелина оприходовали буйного корсиканца, была из рук вон слабой. Монархия переживала так называемый кадровый кризис, когда короли не старались соответствовать должным образом своему занимаемому месту. Плюс, гадили бездуховные французы, со своими новомодными республиками, парламентами, выборами, и, тьфу его мать, плюрализмом. С начала сороковых либералы, социалисты и прочая братия отчаянно рвалась к власти, надрывно драли свои педерастические глотки о том, что они знают как поднять Гермашку с колен. Грянула революция, весна народов 1848 года, когда струсившие монархи целого ряда европейский стран лишились значительной части своих прав, а кое-кто и потерял престол по примеру Франции и Австрийской Империи. Консерваторы, вроде Бисмарка, и иже с ним сидели как обосранные и только брехали как старые, но безобидные собаки. В таких ситуациях лучшим выходом было только ждать когда уже обосрутся новоявленные «эффективные менеджеры», благо милостивый монарх послал бешеного померанца Бисмарка послом в далёкую, холодную страну Россию.
Наше вельми богоспасаемое Отечество зело понравилось новоявленному дипломату. Именно Бисмарк отметил некоторую схожесть в ментальности двух народов, сделав при этом оговорку, что русских если и можно назвать немцами, то весьма ленивыми и недисциплинированными. Из России Бисмарк уезжал убежденным русофилом. Уезжал на сей раз опять не в Берлин, а в Париж, где терпел позерские выходы Наполеона Третьего, который начинал с биндюжника карбонария, а досиживал своей простолюдинской задницей на императорском троне. Всё это в купе дало Отто колоссальный опыт, хотя бы на уровне дипломатии и международной обстановки. Насущный вопрос о единой Германии становился актуальным как никогда.
Либеральное правительство, как и следовало, ожидать, обделалось по всем фронтам. Революционный угар быстро сошёл на нет, массы быдла якобы начали прозревать и жаждать крепкой сильной руки. Бисмарк умело разводил демагогию, что дай ему власть, дай ему осуществить свои планы, и у каждого немца будет миска капусты с сосиской и кварта пива на ужин. Заманчивое предложение, однако.
Реформы начались прежде всего с армии, этой добытчице всех благ каждого европейского государства, при активной поддержке нового короля Вильгельма, который недолюбливал старую армию ландвер, пропитанную гнилым духом либерализма. В новой регулярной армии срок службы увеличивался на три года, в кавалерии на четыре, существенно расширялись воинские подразделения, на 25% увеличивался бюджет. Это не могло понравится пока ещё либеральному рейхстагу и Бисмарк железной рукой, но пока, без крови всем отвешивает смачный копен в дупен, формируя свою отдельную администрацию и воспользовавшись прорехами в Конституции, начинает управлять и без рейхстага, и без бюджета, почти ручным управлением.
Нешуточно запахло серой в немецких чистилищах, господа. Австрия, эта извечно дрянная дунайская монархия, алчная и ненасытная как Фрекен Бок, мигом почуяла опасность и постепенную утрату своей гегемонии в германском мире. Оперативно был созван совет во Франкфурте на майне, на который Бисмарк своего доброго короля не пустил. Неча там делать, мин херц, лучше давайте парад померанских гренадёров посмотрим. Тем более война скоро, эх.
Война грянула. Решили сперва отколошматить крайнего, но так чтобы проверить Австрию на её профпригодность. Маленькая, беззащитная Дания, стала первой страной-жертвой железного прусского сапога. Подло, без объявления войны, ровно в четыре утра (шутка)… В общем решающим блиц-кригом ничтожные потомки некогда грозных викингов были показательно выпороты и унижены на весь мир. Пруссия получила бонус в виде Шлезвига и Гольштейна, которые впрочем были поделены с Австрией на пару. Но разведка боем была произведена, австрийцы даже не чихнули в знак протеста. Только недавно их сильно потрепали в Италии и эта жопоболь до конца ещё не утихла.
Через два года неистовый Бисмарк таки решился объявить войну извечному сопернику Пруссии, дабы навсегда выбить наглых швабов с пределов Германского мира. Откровенно говоря Бисмарку немного было страшновато уже против Вены начинать боевые действия. Это тебе не Дания и не какое-то Баварское королевство. Это всё таки 300-летняя состоявшаяся империя, громившая турок, колотившая королевскую Францию в лучшие свои времена, 8 лет сопротивляющаяся безумному корсиканцу, победой над которой Наполеон очень гордился в своё время. Но кости были брошены и негоже вставать из-за стола.
Из-за модерновых казёнозарядных винтовок против дульных австрийских штуцеров, из-за более развитой сети железных дорог, что облегчало задачу переброски войск и давало широкую возможность маневрировать, Дунайская монархия 3 июля 1866 года была посрамлена на веки вечные. Подписав унизительный, если смотреть австрийским взглядом, мир и дав обещание больше никогда не совать свой пропахший венским шницелем нос в германские дела. Как всегда бывает после оглушительной победы, командующему Мольтке, который был не дурак, но всё же солдафон, вздумалось ворваться в Вену и вытереть шпаги о чулки кокоток. Но Бисмарк, под страхом мордобития, запретил сие ему это делать. Не врагом ему нужна была Австрия, а союзником в дальнейшем. Что и произошло впоследствии. Франц-Иосиф обиженно дул губы на другие европейские державы, которые ни словом, ни делом не вступились за его бедную империю.
Дело оставалось за малым – разгромить французов, которые с запозданием узрели, что боши де совсем вкрай попутали берега Рейна. А так как уже почти тысячу лет начиная со времен короля Карла Второго Лысого шла перманентная война за ряд Прирейнских областей, напыщенный дурак Наполеон Третий взял да и сдуру объявил молодой, пока ещё зарождающейся Империи — войну.
И с треском лягушатники её проигрывают. Тому было множество причин, не надо тут уже ставших классикой шуток про то какие французы вояки, и что их можно опознавать по поднятым вверх рукам, но битву при Седане они продули со счётом в 2:0. Ничтожество итальянское моментально отреклось от трона и отъехало в Лондон, для Франции настали чёрные времена, выплата чудовищной контрибуции и аннексия Эльзаса и Лотарингии, родины несравненной Жанны Дарк. Покуда радостные немцы короновали короля Вильгельма в Версальском дворце на императора новой Германской империи, покуда немецкие ватники кричали захлёбываясь пивом «Эльзас – наш!», французы, рыдая, терпели голод, политические катаклизмы и начинали лелеять ростки реваншизма в своих похотливых душонках.
А Бисмарк, принялся руководить уже не отсталым королевством, а новой сверхдержавой до 1890 года, покуда молодой к Вильгельм Второй не выбросил ветерана на мороз. Но это уже другая история.