ИНТИМНЫЕ ПОДРОБНОСТИ
Его любимая красавица жена, которую он ласково называл «Мишуткой», постоянно спорящая с ним по любому поводу и пытающаяся сделать из него когда-нибудь «настоящего» Человека, своего так и не добилась, а сделала его просто счастливым.
Их случайная встреча произошла в год московской Олимпиады и именно в этом случае в очередной раз действительно вмешались «небеса».
«Она прошла, как каравелла по волнам,
Прохладным ливнем среди жаркого дня.
Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она,
Чтоб посмотреть не оглянулся ли я»
Он оглянулся…, оглянулась и она!!! И только совсем недавно они отпраздновали 40-летний юбилей своей совместной жизни.
До сих пор было так и не понятно до конца, что тогда они нашли друг в друге. Скорее всего ничего и не искали. Просто им обоим была послана с этого момента общая судьба не только делить радости и печали, но продолжать в спорах и постоянно доказывать своими чувствами подлинную Истину Бытия, заключенную в когда-то произнесенном ими обещании: – «Пока Господь не разлучит нас!».
……..
Сколько он себя помнил, постоянная влюбленность, как правило безответная, не покидала его с детства с короткими перерывами на залечивание душевных ран.
Но это было другое!
Он снова умирал!
Никогда до этого не болевшее сердце с появившейся в детстве аритмией – последствием частых ангин, рвалось на части.
На экране ленинградского кинотеатра под музыку гениального Шварца княгини Волконская и Трубецкая ехали на «перекладных» по заснеженной Сибири к лишенным всех прав и состояния мужьям. А утонченная француженка, проваливаясь по колено в снегу, бежала, падая и поднимаясь, к поручику Анненкову.
Они, не глядя друг на друга, сидели молча и неподвижно. Только, что вышедший на экраны фильм «Звезда пленительного счастья» будил в их умах и сердцах разные эмоции и воспоминания!
Два часа назад ленинградский «Киса Воробьянинов», служивший в отделе регистрации смертей и браков местного загса, поставил в их паспортах синюю печать о разводе. Теперь, отобрав их общую колоду, им «выдали» каждому индивидуальную, уже начинавшую творить свои собственные причуды.
…….
Летним звездным вечером 1971 года, будучи на каникулах в родной Волоконовке, он необычно рано вернулся с поселковых танцев, как будто, что-то важное и необъяснимое позвало его домой. В саду, куда он зашел, стрекотали цикады и пахли наливающимися плодами раскидистые яблони. Туда выходило распахнутое окно небольшой освещенной комнаты, называющейся у них залом. Посмотрев в это окно, он споткнулся о её безразличный взгляд и погиб!
Ничего подобного с ним в жизни еще не происходило. До его сознания, замутненного случившимся, постепенно дошло, что ему «небеса», наконец-то, послали ту настоящую Любовь с первого взгляда, о которой он так много читал, о которой так давно мечтал и за которую можно было умереть на самом деле!
Только через много лет, когда на экраны вышел американский фильм с много говорящим названием «Основной инстинкт», он понял, что тогда из окна родительского дома его поразил в самое сердце мираж юной Шэрон Стоун.
ОНА приехала к родителям своей мамы в гости из западной Украины, где ее отец работал главным инженеров крупного химического комбината. Тогда, уже студенткой 2-го курса Ленинградского финансово-экономического института, она оказалась на его жизненном пути вместе со своими родителями и младшим братом. Ее мама училась в школе вместе с его родителями, к которым они и пришли в гости.
Потом были его признания в Любви и ее убивающие ответы о том, что ей больше нравится одноклассник, тоже Сережа, но Лапко. Уехав домой, она оставила его с разбитым сердцем, но упрямым желанием, на этот раз, добиться своего. Потом жизнь много раз демонстрировала ему тот непонятный факт, что именно тогда, когда он чего-то так сильно пытался добиться собственными силами – ничего у него не получалось. И только шансы, дозированно подбрасываемые ему колодой, как правило, приводили его к желаемому успеху.
Вернувшись в Москву на учебу, он, недолго думая, сел в поезд на Ленинградском вокзале и приехал к ней на канал Грибоедова, где у знаменитого Львиного моста располагались ее институт и общежитие. Результат был тот же. Человек не глупый, он, после довольно продолжительных размышлений, понял, что лобовой атакой победы не добиться. Её надо было чем-то удивить или восхитить, а для этого никакой его «золотой» школьной медали или внешних половых признаков было явно недостаточно! Она, как и многие ее сверстницы, принадлежала к тому типу девушек, которые чаще влюбляются в учителей или университетских преподавателей, чем в своих ровесников.
И тут подвернулась очередная причуда колоды в виде первой студенческой поездки за границу в еще не полностью успокоившуюся от событий 1969 года Чехословакию, что тогда уже являлось явным признаком его растущего социального статуса. Из этой поездки он привез для нее скромный, но доступный по располагаемому бюджету подарок –
серебряный медальон с её знаком Зодиака. Кроме того, вдохновленный незабываемым образом и подаренной ею на память фотографией, он нарисовал карандашом на листе ватмана ее портрет. С этим «багажом» он, неожиданно для нее, снова нагрянул в Ленинград после годового молчания, которое она, по-видимому, уже расценила как признак его охлаждения или новых увлечений. Эффект неожиданности в данном случае, по-видимому, сыграл свою решающую роль.
Провожая его обратно, она уже только на перроне Московского вокзала, не проронив ни слова о любви, сказала: - «Я знаю, что лучшего мужа у меня никогда не будет. Я согласна стать твоей женой!».
Их скромная студенческая свадьба началась хотя и не с «Грибоедовского», но тоже достаточно популярного в то время Дворца Бракосочетания «АИСТ», располагавшегося на его «родном» Ленинградском проспекте напротив метро «Динамо». Детей им АИСТ не принес из-за возникших опасений! У нее оказался отрицательный резус-фактор, а у него положительный, о чем они не подозревали и не интересовались раньше. Тогда вообще в семейную жизнь, чаще всего, молодые люди вступали абсолютно неопытными и непросвещенными в тонкостях меж половых отношений по причине существовавшего стереотипа: - «Сначала свадьба, а уже потом интимные подробности». Да и торопиться им с детьми было некуда!
Их достаточно редкие встречи тоже не приносили ожидаемого счастья. Она продолжала учебу в Ленинграде - он в Москве, а менять эту ситуацию не имело ни смыла, ни желания. Он прекрасно понимал, что его победа оказалась «пирровой». Если и случались какие-то мимолетные радости, то они все происходили только в Москве, а обожаемый ею Ленинград доставлял ему лишь сердечные муки и разочарования.
Она прекрасно к нему относилась, но, просто, так и не смогла полюбить! А ему другого было не надо. Был лишь один, останавливающий их от окончательного разрыва, фактор – она особенно была привязана к Соне, а он обожал ее отца. Удивительно, что она и Соня родились в городах, название которых отличалось всего лишь одной буквой: - Соня в польском Калише, а она в западно-украинском Калуше.
Вытерпев два года, он сказал: - «Давай разводиться». Ее ответ: - «А, что скажет Соня!?» не удивил, но разочаровал. Еще, где-то внутри теплилась искорка надежды, а вдруг… Но потом был простой ленинградский ЗАГС и «Звезда пленительного счастья». С тех пор он ни Ленинград, ни Питер не любил и не стремился там бывать без особых причин.
Прощаясь, опять же, на перроне Московского вокзала она попросила его не сообщать о случившемся ее папе, пока сама она не будет готова это сделать. Пообещав, он, тем не менее и вполне сознательно, это обещание тут же нарушил. Отец был расстроен! Поступая так, он хотел остаться в ее памяти хуже, чем был на самом деле, чтобы никакое иное чувство к нему, кроме истинной Любви, не заставило ее снова допустить ошибку и вернуть их отношения.
Через несколько лет, когда она, уже защитив кандидатскую диссертацию, вернулась к себе на малую Родину в Ивано-Франковскую область, вышла замуж за все того же Сережу Лапко с тоже отрицательным резус-фактором, родила ему двух сыновей и снова развелась - случилось горе! Он получил от нее письмо, в котором она сообщала о чудовищной смерти своего отца, пришедшего домой после очередного «раскрепощения» с друзьями и решившего, чтобы не так расстраивать жену, немного проспаться в прилегающем к их дому сквере. А утром соседи нашли его стоящее тело у ограды с непонятно, как и почему, пережатой сонной артерией. Вскрывавший его патологоанатом сказал, что в его организме не было ни единого изъяна, он мог бы еще прожать, как минимум, до ста лет. Но колода этого очаровательного 50-летнего богатыря, жонглировавшего 2-х пудовыми гирями и «окавшего», как все уроженцы Архангельского края, распорядилась иначе!
При этом она ему написала, что папа его очень любил и если бы он тогда исполнил ее просьбу, возможно, все бы смогло снова стать иначе и в их личной судьбе. Этому он не поверил, отправил ей свои соболезнования и приписал: - «Неужели, ты так ничего и не поняла? У меня разрывалось сердце, но, именно так, я тебя отпускал на свободу». В ответ от нее пришло уже последнее письмо, где говорилось, что, получив его признание, она прорыдала всю ночь.
Он еще не мог поверить в то, что вдруг произошло. Где-то по соседству зазвучали слова знакомой песни его юности: -
«Прошла любовь, прошла любовь,
По ней звонят колокола!
Прошла любовь, прошла любовь,
Как хорошо, что ты была!»
Его душевная боль, мучившая последние годы, ушла неизвестно куда, он успокоился и крепко, как в детстве, уснул. Ему снилось, что он и его дружбаны возвращаются из бани вместе с наследным принцем из Бангладеш, а тот смеется и говорит, перемежая русский с английским, о том, что ему никогда не было так хорошо, даже тогда, когда его отмачивали в коровьем молоке после суток, проведенных в дерьме отхожего места во время войны за независимость. А внезапно появившийся из-за спины Воланд, ухмыляется и тихо шепчет ему на ухо: - «Ну, что теперь ты понял, кто управляет жизнью человеческой?».
Он проснулся, улыбнулся и снова подумал, что нет ничего лучше русской бани. Жизнь продолжалась….
……
Закончился последний школьный учебный год, прошли выпускные экзамены и, как было принято в их краях, все школьники вместе со своими родителями выехали в лес на, так называемую, «КАШУ» - пшенный густой кулеш, варившийся в больших ведрах на кострах и вкусно пропахший дымом, с зажаркой на свином сале, с картошкой и взболтанным яйцом.
Он и его одноклассники сидели на «Перекопе» - высоком берегу Оскола, за общим столом, накрытым на земле, и произносили тосты с пожеланиями каждому чего-то личного. Когда дошла до него очередь получать эту «путевку в жизнь» от своих товарищей, Сашка Сычев сделал ему незамысловатое, но ехидное пожелание с подтекстом: - «Пусть тебя в жизни всегда будут любить женщины!», а сидевшая рядом Люда Лушпаева, переглядываясь с ним, согласно кивала головой. Дело в том, что эта волоокая голубоглазая блондинка сводила его с ума весь последний год, не обращала внимания на его страдания и признания в нежных чувствах, а отдавала не скрываемое предпочтение ничем, по его мнению, не примечательному Сашке.
Наверное, именно поэтому очередная влюбленность проходила особенно болезненно и долго, еще и отвлекая его от выпускных экзаменов, в результате которых ему светила «золотая медаль». Когда у него появились боли в центре живота и периодическая рвота, испуганная мама заставила его обратиться к врачам, которые обнаружили у него язву 12-ти перстной кишки. Любящая мама, конечно же, была уверена, что это результат его нервного напряжения, связанного с предстоящими экзаменами. Но он-то отлично знал, что экзамены ему «до лампочки». Учился он всегда легко и непринужденно, а вот вредная Людка – это «хуже керосина». И он был прав. Именно она, как и очаровательная ведьма из тысячи пятьсот семьдесят первого года, оставившая Воланду на память боль в колене, была причиной этой язвы, мучившей его потом еще долгие годы.
Затем каждому выпали причуды своей колоды. Его завертела студенческая жизнь в Москве. Люда и Сашка стали мужем и женой и остались в Волоконовке.
Уже через много лет на одной из встреч выпускников их класса, сидя за столом рядом с Людой, он спросил ее о детях. Вдруг она, как-то поникла и по ее щеке прокатилась горькая слеза. Она встала из-за стола и вышла из зала. Сидевший рядом Колька Богачанов спросил: - «Ты чё, ничего не знаешь? Они ведь потеряли сына». Потом он рассказал, что их мальчик однажды пришел из школы и повесился, не выдержав испытаний безответной любви или стараясь, что-то кому-то доказать по этому поводу. Слушая Колькин рассказ, он снова заметил промелькнувшую усмешку ехидного Воланда.
……
Его воспоминания о всех тех, кто подарил ему всегда ожидаемые, но по странному, таинственному и непонятному закону всемогущей Природы, чаще всего, так и не наступающие предчувствия настоящей Любви, опять прервались.
Их заглушил громкий топот козлоногих читателей, требующих: «Кончай бадягу! Давай про интимные подробности! Обещал, ведь, собака!».
Сквозь их стройные ряды, расталкивая всех локтями, пыталась прорваться неугомонная Ксюша Собчак, спешившая первой (даже раньше товарища Познера) взять у него интервью.
За их спинами, по подиуму, шаркающей кавалерийской походкой, под ручку с Ксюшиной мамашей, затмевающей своим очарованием даже незабвенную ведьму из Эпохи Возрождения, угрюмо плелся Воланд со своей свитой – игриво приплясывающим, неунывающим Юдашкиным и галдящей ватагой его звездной клиентуры. Невооруженным взглядом было заметно, что перепуганный и явно постаревший Мессир теперь даже думать не может про праздничную ночь и бал у Сатаны. Озираясь по сторонам, он промямлил: - «Ну, ладно, ты это, давай не выпендривайся. Видишь люди ждут!».
А наш лирический герой мстительно и торжествующе ответил одной фразой: - «Не дождетесь!».
***
Продолжение следует
ДОМИК НА ПЕСКЕ
***
Продолжение следует
ЗОВ КРОВИ
***
Продолжение следует
ДОМ НА БОЛОТЕ
***
Продолжение следует
1-й БАЛТИЙСКИЙ, дом 6/21
***
Продолжение следует
ALMA MATER
***
Продолжение следует
БУТЫРСКИЙ ВАЛ
***
Продолжение следует
ТРИ КРЫЛА
***
Продолжение следует
ВЕЧНЫЙ ГОРОД
***
Продолжение следует
УВИДЕТЬ ПАРИЖ И УМЕРЕТЬ
***
Продолжение следует
ПАЛАТА № 6
***
Продолжение следует
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЭДЭМ
***
Продолжение следует
ПИРЕНЕИ
***
Продолжение следует
ПРЕЛЕСТЬ, КАКАЯ ГАДОСТЬ
***
Продолжение следует
БУРИДАНОВ ОСЕЛ – ГЛАВА ФИНАЛЬНАЯ (заключительная)