Путешествия губительны для предрассудков, фанатизма и ограниченности, вот почему они так остро необходимы многим.
Марк Твен
Второй день путешествия начинался с подъёма. С того самого, который вчера был спуском к ночлегу. Велосипед вообще не ехал. Было такое ощущение, что он цеплялся каждой молекулой покрышек за грунт во сто крат сильнее, чем обычно.
Но до этого я познакомился с цаплей. Или цапля познакомилась со мной. Но до этого я имел удовольствие в пять часов утра иметь завтрак под едва заметный шелест прибоя, уминая не только печенья и сухари, но и заряжаясь энергией восходящего солнца. Поэзия, однако.
Вы когда-нибудь завтракали на пустынном, абсолютно пустынном пляже? Вообще никого. Ни души. Просто тишина и волны. Зрелище фантастическое. В такие моменты можно случайно влюбиться в эту планету.
И вот я выхожу среди дюн на берег грязевого озера Голубицкое, а там - цапля! “Ох ничего себе, цапля!” - подумал человек. “Ох ничего себе, человек!” - подумала цапля. Вернее, по выражению её лица (или что у неё там вместо лица?) можно было подумать, что она именно так и подумала. Я-то точно подумал именно так.
Озеро стояло зеркальным, абсолютно. Цапля казалась каким-то забавным изваянием и смотрела на меня в упор. Казалось, что от удивления она вообще перестала моргать и глаза у неё всё увеличивались. Она решительно отказывалась понимать, что нужно было этому двуногому в такую рань на озере.
А двуногий оседлал двухколёсного и поехал в гору. Гора скоро стала очень крутой, а потом дорога вывела меня почти на тридцатиметровый обрыв. Море бирюзой уходило за горизонт, где-то очень далеко, в туманной дымке, рисовались берега Таганрога. Как же не хотелось выезжать на трассу. Но другого выхода из этой станицы не было. По асфальту велосипед не шёл вообще. Всё моё существо противилось поездке по дороге, но увы, в довершении всего трасса была узкой и шла в гору.
С правой стороны синело море, а вот с левой стороны пейзаж был более разнообразным. Тут тебе и невысокие холмы-сопки, тут тебе и лиманы с камышами. Скоро и с правой стороны пейзаж стал более разнообразным. Я не сказал красивым. Я сказал разнообразным. Потому что разнообразить его стали непонятные, зачастую уродливые, строения, на которых красовались банеры. На банерах, в свою очередь, красовались надписи, из текста которых можно было сделать вывод, что вот эти вот странные (мягко говоря) строения - это так называемая “курортная архитектура”.
Ибо каждый первый банер приглашал на семейный (для двоих, уединенный, тихий, спокойный, нужное подчеркнуть) отдых. Тихий уединённый отдых? Вдоль трассы на курортные посёлки? Которая по совместительству трасса на паром? Да, мост построили, и это меня здорово спасло, легковых стало в разы меньше. Но большегрузы-то по мосту пока не пускают, и, говорят, пустят только в 2019-м году. Какой же это тихий отдых? Это обман потребителя, а не тихий отдых.
По дороге, в посёлке с чудесным названием За Родину, ближе к морю, лежал грязевой вулкан Тиздар. Насмотревшись на фотографии и начитавшись об этих интересных природных явлениях (грязевых вулканах), я, конечно, решил к этому вулкану спуститься. Ну как, спуститься? Сначала мне предстояло проехать через всю За Родину.
Время было около девяти утра, и учитывая, что я в дороге уже почти три часа, и столь ранний завтрак, хотелось есть. А есть в моих припасах было уже особо нечего. Вернее, в припасах был обед на завтра. В чудесном и не маленьком посёлке не работала ни одна точка общепита, зато школьников с остановки забрал жёлтый школьный автобус. Есть у этих школьников своеобразная романтика в обучении…
Найденное кафе табличкой своей уверяло, что оно работает с девяти утра ежедневно, но заколоченные ставни и замок на воротах убедили меня в обратном. Спускаюсь, наконец-то, к вулкану, и что бы вы думали? А вулкан не работает! Вернее так. Предприимчивые дельцы огородили территорию вулкана по периметру, понастроили вокруг самого вулкана мостков, вроде бы даже разбили парк (или использовали уже имеющиеся насаждения, что скорее всего). В заборе же сделали ворота со шлагбаумом (духовные скрепы!) и повесили возле тех ворот плакат: вход на территорию вулкана платный! И не просто платный, а для взрослых (держитесь крепче) 700 рублей, а для детей и пенсионеров 500 рублей! Заботу проявили, скидку сделали!
Ситуация с договором и законностью основания взимания платы такая же, как в случае с Голубицким озером: два амбала и весь закон! Но паче того, если вы приехали на Тиздар, не факт, что вы туда попадёте. Вулкан работает по расписанию, и до/после открытия вас туда никто не пустит. Так-то! Разворачиваю коня, мысленно желая охраннику и его начальству сладких минут в аду, еду обратно в гору на трассу. Причём крепость мыслей такая, что самый последний портовый боцман позавидовал бы.
Первая же столовая, по уверениям банера работающая с семи часов утра, так же, как вы уже догадались, была закрыта. Потом мне все эти закрытые столовые окупились сторицей, я прекрасно позавтракал! Но это было потом, а тогда-то я этого не знал. На развилке за За Родиной (или как там её правильно склонять?) решил уйти с трассы. Навигатор в этот день я расходовать старался крайне экономно. В режиме “посмотрел - запомнил - поехал”. Такой подход меня сильно выручил, продлив жизнь как самому навигатору, так и дав мне возможность поддерживать связь с дорогим мне человеком.
Итак, посмотрел, запомнил и в путь! В сторону от трассы, к берегу моря, где по обрыву должна была идти грунтовая дорога через Кучугуры, Приазовский и Ильич прямиком на косу Чушка и порт Кавказ. Опять ползу в гору - да когда же они кончатся! Ветер не сильный, но встречный, и склон такой противный, грунтовый, затяжной. И вот он обрыв, вот оно - море! До горизонта раскинулась опять его синь направо, и налево раскинулось другое море - но уже зелёное. Море травы.
Где-то далеко мелкими букашками по ленте шоссе ползли машины, а здесь ни души, если не считать пары ворон в небе. На огромном просторе я был совсем один - такое пьянящее чувство свободы. Вернее, свобода это наиболее подходящее слово, даже не знаю, как выразиться точнее. Нет, всё таки не столько свободы, сколько какого-то полёта - и сразу появились силы, и сразу захотелось жить, сразу захотелось ехать. Да и ждали. Ждали меня в конце пути - это важно. Может быть, это самое важное, что есть в любом пути - чтобы тебя ждали.
Я ехал не быстро, экономя силы. Благо, дорога к гонкам не способствовала - грунты были жёсткими, кочковатыми и извилистыми. Зато каждой своей петлёй дорога открывала сотни пейзажей, которые менялись каждую секунду. Стали попадаться маки и люпины. А я всё вглядывался в горизонт - ну где же эти знаменитые лавандовые и маковые поля, чуть ли не визитная карточка Тамани? Очень скоро к морю справа я привык, и уже даже радовался, когда дорога делала поворот - так пейзаж менялся. Через какое-то время я остановился, и, строго следуя своей давней тактике дальних путешествий, принял горизонтальное положение - прилёг отдохнуть.
Сначала о прекрасном. Я подсунул под ноги рюкзак, подставил своё лицо солнцу, которое так умело пряталось за утренней дымкой, что грело, но не жгло. Ветер обдувал моё лицо, температура была очень комфортной, утро было почти идеальным. Я засёк время на часах, поставил будильник, и прикрыл глаза. Я не знаю, почему, но есть такие минуты, буквально считанные минуты, на грани сна и бодрствования, когда ты лежишь с закрытыми глазами, а перед ними плывут картинки дня и очень обостряется слух.
И я слышал это царство природы, она словно бы проникала своими звуками в самую мою душу. Где-то под ухом копошился жук, шелестела на ветру трава, на грани слуха трепетали лепестками маки, гудели в полевых цветах шмели, озабоченно жужжали пчёлы, противно поджуживали мухи. И над всей этой благодатью (теперь переходим от прекрасного к прозе жизни) вдруг прокаркала ворона. Сначала она была одна и довольно высоко - я приоткрыл один глаз и стал наблюдать за ней. Ну, как приоткрыл? “Снаружи” этого приоткрыл не было заметно вовсе, а уж с такой высоты и подавно.
Постепенно снижаясь кругами и противно каркая, она, ворона, привлекла к себе своих подружек. Теперь надо мной кружило три штуки ворон. И клянусь честью, тысяча чертей, что в их карканьи я отчётливо слышал радость предстоящей трапезы! Примерно так: “Девчонки, мертвяк! Летим сюда скорее, ща поклюём!”. Тут я замечу, что согласно своей тактике многокилометровых походов, я не просто лёг на землю, я раскинулся на ней в позе “трупа”. Руки в стороны, ноги прямо - полное расслабление каждой мышцы, каждой клеточки. Кажется, эти стервы тоже знали эту позу.
Допустив их снижение на границу безопасного расстояния, я со злорадной ухмылкой на лице (не смог удержаться, каюсь!), задвигал руками. Они тут же закаркали, но клянусь здоровьем своей прабабушки, в этом карканьи были уже совсем другие нотки! “Девчонки, ахтунг, это подстава, делаем крылья!” - их как ветром сдуло!
Впереди показался овраг. Овраги здесь именуют балками. Огибая его, выехал под высоковольтную линию, прислушался: жужжит. Ну, думаю, обычное дело, электричество, как никак, 10 киловольт всё таки, должно жужжать. Да только с каждым метром жужжание становилось всё более явным, и доносилось оно отнюдь не сверху, не от проводов. Вспомнились “Лангольеры” Стивена Кинга. Кто смотрел, тот поймёт.
Гул становился всё громче, и его громкость росла в обратной зависимости от расстояния до ближайшего перелеска: чем меньше оставалось, тем слышнее жужжало. “Это жжж неспроста. Дерево ведь само жужжать не может. А зачем тебе жужжать, если ты не пчела? По-моему, так. А зачем на свете пчёлы? Чтобы делать мёд. По-моему так. А зачем на свете мёд? Что бы я его ел! По-моему, так”.
Это действительно была пасека, и гул доносился именно оттуда. Я как раз застал процесс извлечения пасечниками медовых сот из ульев. Но задерживаться не стал, а то вслед за первой цитатой можно запросто было бы начать повторять вторую: “Это неправильные пчёлы, и они делают неправильный мёд”.
И вот они, Кучугуры. Райское место, если бы не… Если бы не были бы в России. Помните, я рассказывал про Голубицкую? Если не помните, то посмотрите предыдущие главы и почитайте, мне лень пересказывать. Центральная улица посёлка по советской традиции носит имя Ленина. По той же традиции в центре посёлка устроен небольшой базар, вокруг которого скучковалась пара-тройка магазинов. Всё.
Все достопримечательности посёлка архитектурного плана на этом закончились. Все остальные местные красоты исключительно природного характера. И они тут есть! Первая из них - это великолепная береговая линия. Изрезанный штормами высоченный обрыв, метров на двадцать, почти отвесный, а внизу полоса идеально ровного песчаного пляжа, который ласкают волны. За этот берег, за этот великолепный вид, за дурман морского воздуха, смешивающегося с многоголосием степных ароматов, Кучугурам можно простить всё.
Простить убогие улицы без тротуаров, простить раздолбанные до последнего предела лесенки к пляжу, простить почти полное отсутствие нормального общепита… постойте, погорячился, что это тут у нас? Европейский завтрак за 170 рублей!? Какое местечко уютное. А что, и накормят даже? И подзарядить гаджет дадут? Я тогда свой велосипед тут припаркую…
Официант, красный, как рак, принёс мне рисовую кашу на молоке, сырную тарелку, свежайшую булку, две немаленьких таких плюшки с повидлом, масло, сметану (!), кефир и молоко! Это сон какой-то, есть в жизни счастье, определённо есть! И надо же такому синхрону приключиться, в этот день Злата как раз только приехала в наше “гнёздышко” в Судаке, и вуаля, благодаря вайфаю мы знаем, кто, что и сколько съел на завтрак. Великая штука интернет. Но сами понимаете - значение этого синхрона для влюблённых гораздо выше…
Главный, и, пожалуй, единственный минус после такого прекрасного завтрака - ну не едет велосипед. Ты педали крутишь, а он не едет. Ну и надо сказать, что к тому моменту я уже был почти пять часов на колёсах. Вот и в этот раз я влезал на велосипед с ожиданием, что не поедет. А он… поехал! Полетел! Дорога в гору, ветер в лицо, а он идёт, подлец, только успевай подкручивать! И вот они, люпиновые поля.
Это неописуемое и незабываемое зрелище. Это надо видеть! И как-то так сразу вспомнилась поговорка “большое видится на расстоянии”. Вот захочешь ты погладить рукой этот ковёр, подойдёшь ближе - и нет того очарования. Перед тобой цветочки, цветочки, цветочки, мелкие такие, красивые, но ощущения сплошного покрывала нет, а в двух-трёх метрах - есть. Ты туда - и теперь покрывало сзади. Лавандовыми полями надо любоваться издали.
Сначала мне показалось, что это мираж. Кефир, что ли, скисший был? Нет, точно померещилось. Не может быть. Даже говорить здесь не буду - что увидел. Подумают, точно парень ума рехнулся, оно и не удивительно - вторые сутки в седле, солнышком сверху припекает, от монотонного кручения педалей голову и закружило. Но вынырнув из балки я понял - нет, не мираж.
Натурально, среди бескрайнего зелёного поля, прямо посреди горизонта, без каких либо признаков человеческого жилья, упёршись крестом в небо стоял храм просто исполинских размеров. Нет, я серьёзно. Поменьше, конечно, чем Храм Христа Спасителя в Москве, но больше Богоявленского собора в Казанском Кремле. Вдумайтесь! Храм! В чистом поле! В глуши далёкой от всех религиозных и миссионерских центров, как Париж от деревни Холмогоры. Откуда? Почему? Мне непременно захотелось это выяснить, но прежде…
Но прежде грунтовая дорога обрывается в живописную долину, по центру этой небольшой долины сияет на солнце чёрной глянцевой грязью вулкан Пеклы. Да. Точно такой же грязевой вулкан, как и Тиздар, только без держиморд, ограждений, и совершенно безвозмездно, то есть даром. “Ну что тебе сказать про Сахалин? На острове хорошая погода”.
На грязевом вулкане я в первый раз в жизни. И знаете, что я вам скажу? Я не то, чтобы уж сильно против всего этого вашего грязелечения и не то, чтобы боюсь всяких там неизвестных штук, но вот вид периодически булькающей огромными грязевыми пузырями огромной лужи меня не впечатлил и доверия не вызвал.
На берегу лужи сидела милая пара, молодые ребята, которые собирали грязь в бидончик и пытались уговорить меня нырнуть в это месиво, мотивируя это тем, что они уже вот пять раз. Нет уж увольте. Поставил галочку, вскочил в седло, и двинул дальше - выяснять секреты храма.
