А вот два текста во многом про одно и то же — элиты разных стран реагируют на политические действия классовых низов и пытаются и

А вот два текста во многом про одно и то же — элиты разных стран реагируют на политические действия классовых низов и пытаются их осмыслить и понять.

Первый — фундаментальный очерк Джорджа Сондерса в The New Yorker о людях, которые поддерживают Трампа, и как с ними разговаривать либералу. Если будете читать — смело пропускайте пару первых частей: там автор упражняется в литературных оскорблениях в адрес кандидата и столь же вычурно литературных описаниях его митингов и протестов против них. Это неинтересно, потому что было уже миллион раз, — но вот потом возникает сцена, где анти-Трампист (то есть, по идее, толерантный либерал) обзывает оппонента «жирным ускоглазым», и начинается правда любопытное. Которое прежде всего не в собственно журналистских зарисовках — ну да, одни протестующие стоят других, всех их подписывает одна и та же ненависть, вышедшая наружу благодаря демонстративному отказу Трампа от политкорректности (читай — от попыток подумать прежде, чем сказать то, что у тебя на уме), — а скорее в мыслях автора о происходящем. Вот, например, довольно четкое саммари проблемы с двумя перпендикулярными медийными повестками; если вкратце, речь о том, что либералы и консерваторы очень по-разному представляют себе одни и те же факты:

Intellectually and emotionally weakened by years of steadily degraded public discourse, we are now two separate ideological countries, LeftLand and RightLand, speaking different languages, the lines between us down. Not only do our two subcountries reason differently; they draw upon non-intersecting data sets and access entirely different mythological systems. You and I approach a castle. One of us has watched only “Monty Python and the Holy Grail,” the other only “Game of Thrones.” What is the meaning, to the collective “we,” of yon castle? We have no common basis from which to discuss it. You, the other knight, strike me as bafflingly ignorant, a little unmoored. In the old days, a liberal and a conservative (a “dove” and a “hawk,” say) got their data from one of three nightly news programs, a local paper, and a handful of national magazines, and were thus starting with the same basic facts (even if those facts were questionable, limited, or erroneous). Now each of us constructs a custom informational universe, wittingly (we choose to go to the sources that uphold our existing beliefs and thus flatter us) or unwittingly (our app algorithms do the driving for us). The data we get this way, pre-imprinted with spin and mythos, are intensely one-dimensional.

Сразу за этим следует отличная сцена — сторонники Трампа сообщают Сандерсу, что при Обаме количество людей, пользующихся вэлфером, адски выросло; в гостинице он пытается проверить этот факт — и выясняется, что таки-да, выросло, но это один из многочисленных факторов вокруг проблемы бедности, очень сложной проблемы, которая в результате разграничения повесток сводится к плевкам статистики, ее преступно упрощающим.

Потом — очень важное для либеральных (условно) СМИ, имеющих тенденцию обвинять сторонников Трампа в расизме, соображение о том, что подавляющее большинство голосующих за Дональда таковыми не являются, а просто считают, что его предположительные навыки, которые позволят починить страну, важнее разных оговорок. Но расистов, конечно, виднее — поэтому важно не забывать о том, что не-расистов куда больше, и говорить с не-расистами на равных. Еще один хороший абзац: