Август 1996 год. Спустя 24 часа 40 минут после трагедии.
Вынырнув из забытья, не имеющего ничего общего с понятием сон, Макс пытаясь справиться с дрожью, временами имеющей признаки судороги, расслабил мышцы и раскинул руки по сторонам. Он лежал, спокойно смотрел в небо, похожее на разлитые чернила, выкинув все мысли из головы. Частое, судорожное сокращение мышц отступило. Присев на корточки, он начал, вслушиваться в гнетущую тишину, и глядя в темноту, не имеющего никаких очертаний, леса. Холод опять сковал его тело, он инстинктивно обхватил себя руками, почувствовал, как судорожно сократившиеся мышцы, казалось, выворачивают суставы, неся с собой нестерпимую боль судороги. Снова упав на землю, он раскинул не без труда в сторону руки, и стараясь восстановить дыхание, расслабил тело. Некоторое время, пытавшаяся снова охватить тело, дрожь проявлялась в виде резких непроизвольных мышечных сокращений, но в конце концов, сошла на нет. Максим встал на ноги, и начал грубо растирать тело прямо через ткань афганки, пытаясь согреться, а в то время мозг напряженно думал, куда держать путь дальше?
За время прохождения срочной службы, они ни разу не были за территорией части. Он знал, что часть дислоцируется на дальнем востоке, стоит особняком от населенных пунктов. Какую функцию выполняет их часть в масштабе полка? - он так и не понял даже за год службы. Практически все время службы занимал караул. Периметр, охраняемый караулом, был обнесён добротным, сделанным из качественной сосны досок. Каждые сто метров забора венчала вышка, на которой безустанно несли службу бойцы. Внутри периметра, рядами стояли огромные склады, покрытые толстенным слоем штукатурки, и металлическими на сто раз выкрашенными крышами. Что там внутри, являлось тайной, которую тщательно блюли отцы командиры.
Часть представляла собой, батальон охраны. Четырёх этажное панельное здание, в котором по этажам, размещались три караульные роты, а четвертый этаж занимали отдельные комнаты офицерского состава. Рядом находился в два этажа из красного кирпича штаб, посередине большой плац, рядом клуб, столовая, и корпус медсанчасти. На выезде с части стояло одноэтажное здание КПП, с безликой красной вывеской на входе, и шлагбаум, от которого гравийная дорога уходило прямиком в тайгу. Каждая рота охраны имела свой объект, и военнослужащие практически не пересекались как в быту, так и при выполнении служебных задач. Общих построений на плацу не было, поэтому представить общую численность подразделения можно было только примерно, а это порядка 500 – 600 человек. Разводы и инструктажи, заступающих в караул, проходили отдельно. После развода бойцы загружались, каждый в свою машину, и на развилке метров через 100 – 150 от КПП, колонна разделялась, и камазы уходили по разным дорогам на свои охраняемые объекты.
Всё время пока их везли в часть от станции, а это порядка 6 часов, выкрашенные в маскировочный цвет, затянутые тентом камазы, двигались тайгой, по ровной гравийке, несколько раз пересекая охраняемые шлагбаумы. Если даже брать минимальную скорость машины, до железной дороги около 350 километров, не хило – горестно взвесив перспективы, вздохнул Максим. Если идти строго на восток, упрусь в берег моря, значит нужно двигаться на северо-запад в сторону Хабаровска. Там по железной дороге, добраться до какого ни будь небольшого городка, где можно будет на первое время затеряться.
Небо начинало светлеть, тайга принимала очертания, выводя из темноты причудливо раскинутые ветви окружающих вековых деревьев, тишину нарушала лишь бегущая, еле проглядывающаяся через покрасневшие листочки молодого клёна, река, да редкое чириканье просыпающихся птичек. Тихо ступая, стараясь не производить лишнего шума, Максим направился в сторону реки. Аккуратно раздвинув ветви растущего вдоль берега можжевельника, он начал внимательно осматривать противоположный берег, и убедившись в отсутствии какого либо движения, с опаской, стараясь не шуметь, подошел к реке. Умывшись, и заглушив голод, вдоволь напившись воды, с жалостью вспомнив про лежащую в его тумбочке фляжку, на которую он так и не успел пришить бирку, Максим вернулся к месту своего ночлега. Придирчиво осмотрев место, раскидал листья по сторонам, и убедившись, что следов его присутствия не осталось, поднял ремень с подсумком и начал затягивать его на поясе.
Резкий хруст ломавшихся веток, заставил броситься его на землю, страх, холодными липкими пальцами сжал, выпрыгивающее из груди сердце. Несмотря на утреннюю прохладу, пот ручейком побежал со лба по переносице, капая с кончика носа на покрывавшую землю листву. Неотрывно смотря в сторону от куда приближался хруст ломаемых веток, Максим, притянул к себе за ствол автомат. Через пару секунд он увидел темно коричневый с рыжим подпалом бок, приближающегося к нему огромного дикого кабана. Зверь замер, почувствовав рядом человека, и повернул в сторону Максима огромную голову. Большущие нижние клыки блеснули, отражая блики лучей, которые начинали пробиваться через ветви деревьев. Боец спокойно мог рассмотреть прилипшие иголки хвои, на тёмной, жесткой щетине покрывающей тело кабана. Этот страшный гигант, своими черными бусинами глаз смотрел на вжавшегося в землю солдата. Бока как огромные меха расходились в стороны от глубокого дыхания дикого зверя. Рука непроизвольно потянулась к штык - ножу, висящему сзади на поясе, и аккуратно вынув его из ножен, Максим еле уловимым щелчком защелкнул его на стволе. Услышав металлический звук, вставшего в пазы штыка, вепрь словно подпрыгнув, одновременно на четырех лапах, ломая кусты и молодые деревца, резко скрылся из виду, как будто его и не было. Только удаляющийся глухой звук копыт, да перевернутая листва, напоминала о недавней встрече.
Максим перевалился на спину, протяжно выдохнув, стер со лба капельки пота. По рассказам отца, он знал, что дикий кабан, очень опасный зверь, и если вдруг его ранят, близко подойти к нему, боятся даже волки. Так же он слышал, что это совсем не глупое животное, и были случаи, когда стадо кабанов загоняло в ловушку даже человека, не оставляя ему шанса выжить. Руки от пережитого возбуждения трясло, словно он весь день без перерыва, работал отбойным молотком, от холода не осталось и следа. Минут пять Максим приходил в себя, надо же, как этот зверь его напугал, сердце еще колотилось от пережитой, внезапной встречи с таким огромным животным. Поднявшись на ноги, и осмотревшись по сторонам, он начал ориентироваться на местности. Солнце поднималось со стороны, куда уходила река, значит там восток. Он встал спиной к реке, река значит юг, слева запад. Двигаться нужно на север, потихоньку отклоняясь в сторону запада. Повернувшись в выбранную сторону, отметил для себя стоящую вдалеке сопку, возвышающуюся выше крон деревьев, туда нужно двигать, там северо-запад. Осмотревшись еще раз, и увидев, что явных следов его пребывания нет, он двинулся в выбранном направлении.
Стараясь во время движения производить как можно меньше шума, Максим двигался в сторону сопки выбранной как ориентир. Увидев впереди ель оплетенную лианами, он направился в её сторону. Подойдя по ближе, подняв голову вверх, определил по висящим зеленым плодам, что это лианы кишмиша, желудок снова заурчал, требуя пищи. Положив автомат на землю, и скинув с ремня подсумок, он подпрыгнув, зацепился за нижнюю ветку, обхватил ствол ногами и пополз вверх, срывая подошвой сапог со ствола кору. Добравшись до первых ягод, с жадностью стал набивать сладкими плодами рот, удобно устроившись на ветке, и обняв одной рукой ствол дерева. Собрав все ягоды, до которых смог дотянуться, спустился вниз, засыпал листвой и опавшими иголками, кору, сбитую со ствола ели. Голод притупился, но от сладких ягод, снова хотелось пить. Взобравшись на небольшую сопочку, остановившись на вершине, увидел внизу макушки кедрача плотно забитые ещё зеленой шишкой. Не спеша, спускаясь вниз по крутому склону, он заприметил внизу ручей, текущий тонкой ниткой, среди смолистых огромных стволов. Добравшись до ручья, вдоволь напившись вкусной воды, присел перевести дух, на ствол упавшего от старости дерева, и начал шелушить орехи, с поднятой кедровой шишки. Сейчас около полудня, он поднял голову на уже начавшее припекать сквозь ветки, солнце. - Темнеть начнет, где то через часиков шесть, надеюсь, дойду хотя бы до той сопки, которую отметил ориентиром, а в лучшем случае перевалю и заночую у её подножия, прокручивал мысли в голове Максим.