Катя, 4 апреля 2012
Чем стремительней меняется мир, тем больше места остаётся для ностальгии. Не было нужды средневековой леди скучать об утрате веретена или ушата. Она видела его всю жизнь, так же как её мать, мать её матери и т.д. На моих глазах в техногенный рай отправились плёночные кассеты, ламповые телевизоры, дискеты, магнитофоны. В аду корчатся тамагочи. Диски тоже пожили своё и смиренно ковыляют в могилу.
Я уже не говорю про неэлектрический чайник или газовую плиту. И хоть я и нестяжательна, но последнее время стала задавать себе вопрос: долго ли ещё Саша будет идти по шоссе?
Так ностальгия подбирается к нам – детям далёких девностых. Мы застряли где- то между поколением икс и поколением абсолютного безверия.
Можно смотреть исторические и культурные обзоры времён моего детства. Можно прочитать книгу. Постсоветскую книгу. Где крайность перекрывают крайностью. Можно попытаться всё вспомнить. Всё-всё. А потом отпустить. И видеть, как это ВСЁ отталкивается от твоих пальцев и улетает в пространство – к невидимым нитям сотовой связи, пронизывающей весь архипелаг твоего мира, к прокуренному воздуху остановок, к этим алкоголикам, обдолбаной молодёжи, интеллигентным старушкам и анорексичным девицам.
К миру, который перевернулся на мгновение. Зазеркалье стало сочиться сквозь затёртую раму.
Что это было? Запах…
И ты стоишь на брусчатке старого города, сделав недошаг вперёд и замираешь, жмуришься. Длишь этот странный выброс задавленного прошлого. Так продлеваешь осень гербариями. Или...
Я разбила чашку. Но не только эту. Голубую чашку с надписями «Tea» и зёрнами кофе. В эту же секунду об пол ударились десятки других чашек. Они то глухо касались линолеума и рассыпались из – за давнего скола, то летели на кафельный пол и разлетались с победным грохотом. Одна чашка раскрылась надвое в моих ладонях. Другая скользнула по столешнице и из-за неловкости младшего брата упала на пол. Я не видела, как она разбилась. Но слышала. Это была фарфровая чашка. Мама пила из неё кофе с «бабаевским» шоколадом. Каждое утро. Кофе с молоком.
Мы говорим – вещи не главное. Да. Главное — память. Память питается вещами. Память паразит, жрущий все детали и клянчащий добавку. А потом она начинает их стирать. И одни вещи стирает стремительно. Другие мы мучительно помним.
А вы что думаете? Делитесь!
Лайк-репост-коммент и подписка приветствуются!