Включив ночник неона, тихо спишь
с сопением машин и вздохом улиц
такой далекий и родной Париж,
где мы когда-то с нею разминулись.
Она была под крышами Монмартра
и танцевала, словно Эсмеральда,
и жемчугом дождей в начале марта
рыдала над могилою Уайльда.
В кафе была с Дали и Бунюэлем,
с Хэмингуэем в баре напивалась,
и закипала кровь пьянящим хмелем,
когда она со мною оставалась.
Мы с ней друг к другу шли через века
по улочкам, до Эйфелевой башни,
она была близка и далека,
день нынешний соединяя с днем вчерашним.
Окончен день, Париж устало вновь,
спит, а со мною только грусть осталась,
и, может быть, еще жива любовь,
которая когда-то потерялась.