К приближающемуся Дню Победы я хочу написать об истории своей семьи. В этом очерке я расскажу о прабабушке по маминой линии – Татьяне Михайловне Кустовой (в девичестве Румянцевой).
Родилась она в Москве, в семье врача, но росла в деревне. При родах рано умерла её мама, поэтому Таню пришлось отправить на воспитание в деревню к родственникам – в Шаховской район. А младшую сестру воспитывал отец-вдовец, который позже второй раз женился на бездетной женщине, она стала для бабушкиной сестры матерью.
Когда пришло время, её отец – Михаил Михайлович – нашёл подходящего жениха. Это был симпатичный парень, инженер, столичный франт. А Татьяна выросла в деревне, танцевать не умела по-современному, только плясала, темы светского разговора поддержать не могла, в моде не разбиралась. Влюблённость молодых быстро сошла на нет под гнётом бытовых проблем. И даже рождение сына не спасло их семью. Сын умер совсем маленьким, и брак после этого быстро распался.
Бабушка уехала снова в деревню, где тётки довольно скоро выдали её замуж за местного парня. Кем был её муж, никто не знает. Она про него вообще не вспоминала, видимо, хлебнула немало горя. Знаем, что звали его Александром. Был он товароведом. Бабушка никаких историй про него не рассказывала, кроме того, что он был пропойцей. Поедет за товаром в город, напьётся там, а лошадь его обратно везёт домой, а он на санях в одних подштанниках пьяный лежит. По-моему, умер он до войны ещё. Даже на могилу к нему она никогда не ходила, хотя и похоронен он был на местном кладбище. Могила, конечно, не сохранилась.
Несмотря на несложившуюся семейную жизнь, бабушка Таня родила в браке шестерых детей. Поднимать приходилось самой. А работала она в колхозе дояркой.
Когда началась война, старшего сына призвали на фронт по возрасту. Он стал лётчиком. Остальные дети, не достигшие к тому времени призывного возраста, помогали матери, работали в колхозе. Самому младшему едва исполнилось 3 года.
Шаховской и Волоколамский район приняли первыми в Московской области на себя удар фашистов. Когда те проходили по их деревне, пожгли дома. Оставшихся в деревне жителей, а это были женщины, немощные старухи и дети, выгнали из уцелевших домов. Пришлось им рыть за деревней землянки на несколько семей прямо зимой.
В конце осени, когда фашисты ещё не заняли их деревню, младший сын бабушки, оставшись на кого-то из старших детей дома, сидел на подоконнике и смотрел в окошко, ожидая прихода матери с фермы. Бомба упала где-то рядом с домом, и мальчика взрывной волной отнесло на несколько метров от окна и ударило о порог. И с тех пор уже говоривший, сообразительный мальчик онемел. Потом его признали инвалидом. Речь к нему впоследствии вернулась, как и прекрасная память, но разум его застыл на уровне трёхлетнего ребёнка. Поэтому бабушка всю жизнь воспитывала сына-инвалида. Он был ей хорошим помощником в семье: натаскивал воды из-под горы, дрова колол и выполнял разную работу. Но если ему что-то не нравилось, мог буйствовать. Был очень сильным.
Когда фашисты только вошли в деревню, они ходили по домам, забирали яйца, молоко, мясо. Бабушка рассказывала, что это даже не немцы были, а австрийцы и финны. Очень злые. Её старший сын был в деда – чёрные волосы, смуглая кожа, нос с горбинкой. Он приехал после ускоренных лётных курсов в деревню на неделю. Их отпускали перед отправлением на фронт. И ему пришлось остаться там поневоле дольше, т.к. деревню оккупировали фашисты. Его посчитали за еврея, и бабушка водила его под конвоем фашистов в контору, где хранилась регистрационная книга о рождённых и умерших. Председатель показывал фашисту, особо интересовавшемуся происхождением старшего сына бабушки, что родители русские. Только после этого они отстали от него, но по-прежнему каждый новый немец, увидевший его, спрашивал: «Bist du Jude ?» (Ты еврей?).
А однажды и вовсе случилось непоправимое. Иван, войдя со двора домой, увидел, как финн стягивает с ног у его матери единственные валенки. Дело-то было в ноябре, может даже в начале декабря. Зимы тогда стояли суровые. Бабушка сильно плакала. Тогда Иван, не задумываясь, схватил табуретку самодельную и со всей силы огрел фашиста по голове. Когда мать и сын поняли, что убили финна, их охватил ужас! Они не знали, куда деть тело убитого. Если бы кто из немцев или полицаев зашёл в дом, то бабушке и Ивану, а также всей семье пришлось несладко. Скорее всего, их бы расстреляли без суда и следствия. Поэтому они сбросили его в подпол, а ночью выкопали в самом подполе яму и похоронили его. Останки его до сих пор там.
В первые месяцы войны в уже оккупированных районах Московской области, действовали партизанские отряды. И вот ночью в деревню пришли партизаны с ранениями. Бабушка их пожалела и спрятала на сеновале в конюшне. Вместе с другими женщинами они выхаживали их, тайком кормили, меняли повязки. Однако фашистам всё же кто-то донёс на них. Всё население деревни собрали на улице и через переводчика объяснили, кто выдаст партизан, получит корову, деньги и много хлеба.
Одна женщина, у которой муж был на фронте (возможно, его даже убили к тому времени), сильно бедствовала. У неё было 7 или 8 малолетних детей. И она сказала, где прячут раненых. В тот же час фашисты пришли и расстреляли партизан. Выдавшая их получила обещанную награду, но в деревне к ней с тех пор относились как к Иуде (даже после войны никто не здоровался, не заходил – считали предательницей). Ночью бабушка с соседкой выкопали могилу в огороде у неё и похоронили троих партизан, чтобы над их телами не глумились.
В декабре 1941 годы фашисты, отступая, сожгли всю деревню дотла. Пришлось после войны заново строиться. До этого жили в землянках, в самодельных банях. В то время у бабушки заболела туберкулёзом и умерла старшая дочь.
Новый дом пришлось строить на месте старого, т.к. печная труба осталась. Поэтому дом «с сюрпризом» в подполе долго стоял и хранил тайну своих жильцов. Бабушка вырастили сыновей, женила всех. Единственную дочь всё время держала при себе, привередливой оказалось. Всем сватавшимся давал от ворот поворот: то бедный, то пьяница, то лентяй. Понятно, что хотела для единственной оставшейся дочери счастья, а не такой несчастной доли, какая была у неё. Так и осталась дочка с ней. Мама моя очень любила свою крёстную (сестру отца). Нрава она была очень мирного, тихого. Была простой, работящей и неграмотной сельской старой девой, которая вместо своих детей растила племянников и их детей.
Всё лето, каникулы, выходные бабушка принимала своих внуков, правнуков. Всех вынянчила, при этом до 77 лет работая дояркой. Нрава была очень сурового. Никогда ни с кем не ругалась, но могла осадить только взглядом. Уже будучи совсем старой, ездила часто в Москву навещать отца своего. Он прожил до 104 лет, к концу жизни начиная терять рассудок.
В 77 лет бабушка Таня умерла от аппендицита. Почувствовав боль в животе, она не стала обращаться к врачу, как и многие деревенские люди. Несколько дней ходила на ферму доить и кормить коров. Когда уже боль стала нестерпимой, её увезли на скорой, но спасти уже не смогли. Так и умерла эта сильная женщина. После вскрытия врач сказал, что сердце было ещё очень крепким, возможно, прожила бы, как и её отец, до 104 лет, если б не лопнувший аппендикс.
А её дочь осталась одна в этом доме. Мама моя рассказывала, что спать там последнее время было невозможно. Когда она приезжала навестить свою крёстную, всю ночь кто-то матерился и швырял какие-то вещи на чердаке. Крёстной, к тому времени пенсионерке, приходилось иногда даже просить приюта на несколько ночей у соседей. НЕ знаем, что это было. Возможно, неупокоенная душа убитого фрица.
Я сама никогда там не была. Недавно мы по просьбе мамы поехали в её родную деревню. Увидели, что землю с домом бабушки продали после смерти крёстной. На участке снесли дом, вырубили старые вишни и яблони, где были упокоены советские партизаны. Совсем в другом конце участка построили современный особняк. Хорошо, что земля не пустует. Но грустно, что дома, где провела всё детство и юность моя мать, больше нет.
И только в сердце остались воспоминания о смелой бабушке, которую можно считать настоящей русской женщиной, которая и коня на скаку остановит, в горящую избу войдет… Вечная память ей!