Приятель прислал видео ранней группы «Ленинград». Конец 90-х, обшарпанное помещение, темно, плохо слышно, мелькают смутно знакомые лица. По мне начинают бегать мурашки, я не сразу понимаю, что происходит — что это за место, и почему кружится голова. Потом проясняется: это Москва, первый тамошний клуб, который делался по образцу питерских, и открывал его мой товарищ О., который как раз прошмыгнул в кадре.
Я собиралась там работать, О. меня звал администратором. Это было заманчиво. Была весна, я почти уволилась из офиса — но узнала, что беременна, и никуда не поехала. Вместо меня поехал мой тогдашний муж С. Делал вид, что работал администратором зала, а на самом деле тусовался и бухал с московской богемой.
На видео пресс-конференция превратилась в квартирник. Молодо, задорно, приятно вспомнить.
Я закрыла ноут и задумалась: что тут, собственно, происходит? Овер реакция — на что? Острое чувство, что в той обшарпанной комнате я потеряла что-то важное. Или кого-то.
Тогда история развивалась быстро. У нас с С. родился сын Г. Когда ему было полгода, С. ушел. Потом мы познакомились с А. У нас родился второй сын, мы поженились и прожили 10 лет. Я искренне старалась быть хорошей мамой, нормальной женой. Для меня это было важно, но мы все же разошлись.
Понятно, что в этих скупых строчках запакована целая моя жизнь, ее драмы, взлеты, тупики и трагедии. Но я провела несколько лет в терапии и была уверена, что всё тут знаю.
Всё да не всё.
Я вспомнила первым делом острый стыд за С. С ним уже тогда было всем всё понятно, даже мне. Красноречивый факт: за его работу в клубе О. заплатил мне. Передал лично в руки несколько стодолларовых купюр.
А еще С. жил у нашего еще одного друга. И в это время квартиру взломали, вынесли дорогой комп и еще магнитофон. И я подозреваю — да нет, я всегда это знала — что С. к этому причастен.
С. уже несколько лет как нет в живых.
Я рассказала про этот видос подруге. И поняла, что примерно тогда я и втянула голову в плечи. Раньше было море по колено, вдруг оказалось, что повороты слишком крутые, а надо растить сына, встраиваться в нормальность. И какую-то часть себя я сдала, отказалась от нее. Все как в сказке про русалочку, ноги и голос.
Получился крестраж.
Но что это за часть? Суперспособностей за мной не водилось; было бы от чего отказываться.
Я еще раз ощутила стыд за С. И тут в голове зажглась лампочка: а что если я выбрала не ту сторону?
Я вспомнила, в какой восторг меня приводят нарушители правил. Как мне самой нравится их нарушать — всегда нравилось. В основном, конечно, по мелочи.
Что, если мне надо было стать настоящей подружкой бандита? Точно знать, что он делает, помогать ему и быть заодно.
Перед глазами моментально встала одна из финальных сцен «Место встречи изменить нельзя»: «Карп, ты на руки его посмотри!»
Роскошная женщина. Опасная, красивая, видит всех насквозь. Это могла бы быть я?
Эта мысль привела в восторг.
В общем, не знаю, что тут еще добавить. Не факт, что всё так и есть, может, через неделю я передумаю или вспомню что-то другое. Но даже один ясный взгляд на свою теневую сторону, четкое осознание того, что она есть — дает серьезную опору.
У меня прояснилось в голове. Я лучше понимаю, что со мной произошло — почему я постоянно возвращаюсь в одни и те же события, трактуя их по-разному. А главное, я ясно вижу, что сделала это с собой сама. Это был добровольный выбор.
И что же, делать теперь другой выбор, идти нарушать закон, вставать на темную сторону силы?
Нет конечно.
Мы с подружкой запланировали вечеринку с переодеваниями, песнями и фотосессией.
Я придумываю образ, слушаю песни, вспоминаю фильмы, читаю биографии.
Я распутываю узлы и прошиваю заново.
Господи, я ведь чуть совсем не рассыпалась. Почти забыла, кто я, у меня не связывались события, каждое утро было ощущение, что меня только что сюда забросили с космодесантом, и я была готова продать душу любому, кто подарил бы мне новую идентичность.
Теперь есть несколько новых стежков.