«Если сам ни на что ни способен, посмотри как это делают другие, но никогда не повторяй за ними то,что они делают» –Автор
При всё том, что в Китае сохранилась коммунистическая экзотика в центре его новой истории стоит возвышение выросшей к началу ХХ1века касты финансовых капиталистов, которые действуют больше во имя личных интересов, чем в интересах страны. Эти финансовые капиталисты выбрали путь взяточничества, коррупции и принуждения. Они стали раковой опухолью китайской модели роста и так называемого китайского «чуда» .
После победы коммунистов Мао Цзедуна в 1949 году всеми предприятиями владело государство. Эта модель преобладала в течение 30 лет, до того как начались экономические реформы Дэн Сяопина. В последующие десятилетия гос. предприятия пошли по одному из трёх путей. Некоторые были закрыты или слились в крупные государственные объединения, чтобы стать эффективными, некоторые были приватизированы и стали публичными компаниями, а оставшиеся обрели мощь в определённых секторах и стали называться « национальными компаниями-лидерами».
Эти национальные компании–государственные супер.предприятия, гос.корпорации организованы в 16 мегапроектов , нацеленных на совершенствование технологий и инноваций в Китае и находятся в таких секторах, как широкополосная беспроводная связь, добыча нефти и газа, а также производство крупногабаритных самолётов.
Независимо от пути развития государственных предприятий, в процесс вмешались коррупция и кумовство. Главы приватизированных предприятий получают сделки на льготных условиях, включая долевое финансирование до открытого размещения акций на фондовой бирже и назначения на высшие должности на предприятии. На предприятиях, которые остались государственными, возможности для коррупции–ещё более явные. Члены правления и руководство зачастую являются политическими назначенцами, и эти гос.предприятия защищены от международной и внутренней конкуренции. Они получают дешёвое финансирование от государственных банков и заказы на товары и услуги от государственных структур, а также от других гос.предприятий. Результатом стала сложная и плотная сеть гос.чиновников, князьков компартии и частных владельцев–эффективных управленцев, и все они в одночасье обогатились и продолжают обогащаться за счёт наёмного населения и экономического роста Китая.
Партийная элита стала паразитирующим классом, насыщающимся за счёт того, что в противном случае стало бы плодотворным и нормальным процессом экономического развития.
Рост элиты паразитов тесно связан с преобладанием неэффективного инвестирования. Необходимость сместить баланс с инвестирования на потребление в китайской экономике, рухнула под напором личных интересов этой элиты, которая отдаёт предпочтение капитальному строительству, потому что оно поддерживает прибыли, вытекающие из их производства стали и алюминия и других предприятий тяжёлой промышленности. Новые финансовые капиталисты пристрастились к прибылям от инфраструктуры, несмотря на то что экономисты жалуются на нехватку роста в сферах услуг и потребления. Тот факт, что эта проблема известна, не означает, что она будет хорошо урегулирована.
Как и в любом другом обществе, включая Россию, интересы китайской элиты будут преобладать над национальными до тех пор, пока политическая власть этой элиты сильна!
Политические лидеры Китая знают о бесцельных тратах на инфраструктуру, которые пронизали всю китайскую экономику. Но и как политические лидеры в других странах, они в высшей степени ограничены в своей реакции. Инфраструктурные проекты действительно создают рабочие места, как минимум в краткосрочной перспективе, и ни один из политиков не хочет ассоциироваться с системой мер, которые вызывают потерю рабочих мест, даже если в долгосрочной перспективе это выразится в более положительных результатах. В политике слишком часто всё краткосрочно, как человеческая жизнь, поэтому долгосрочностью пренебрегают.
Между тем инфраструктурные проекты–это золотая жила для князьков, дружков и руководителей гос.предприятий. Проектам требуется сталь, цемент, тяжёлое строительное оборудование, стекло, медь, алюминий.
Бум строительства выгоден производителям этих материалов и оборудования, и их интересы всегда поддерживают увеличение строительства, независимо от его стоимости или выгодности. В Китае нет рыночной дисциплины (а где она есть?), которая бы притормозила эти интересы или перенаправила инвестиции по более прибыльным путям. Вместо этого в Китае есть олигархия партийной элиты, которая настаивает, что их интересы должны удовлетворяться прежде государственных. Способность политической элиты противостоять этой экономической элите ограничена, потому что обе они зачастую переплетены.
Сказать «нет» жадному бизнесмену–это одно, но отказать сыну, дочери или другу–это другое. Неработоспособность китайской системы развития инфраструктуры любой ценой жёстко запрограммирована.
При этом контролируемые государством банки сосредоточивают дешёвые деньги в гос.корпорациях, которые бесцельно их расходуют на избыточные производственные мощности и строительство городов-призраков.
В классической модели инвестирования наёмное население Китая снижает потребление для поддержки инвестирования с тем, чтобы в последствии могли потреблять больше. Но сегодняшняя инвестиционная программа Китая–это искажённая версия здоровой модели инвестирования. Неэффективное инвестирование в Китае–это балласт экономики, так что никакой отдачи в потребление в дальнейшем не будет. Посредством такой модели партийно-олигархическая элита разрушает благосостояние населения Китая.
Президенту Путину, Правительству Мишустина, ГД РФ стоит задуматься, прежде чем копировать модели экономического и социально-политического развития стран–экономических лидеров, глобалистов.
«Если сам ни на что ни способен, посмотри как это делают другие, но никогда не повторяй за ними то,что они делают»