Глава 6
– Ты неправ! – Сева стащил куртку, уронил её себе под ноги и стоял в прихожей не разуваясь. Словно мог бы решиться сейчас догнать Катю и провести вторую серию разговора – поспокойней.
– Интересно в чём?
Папа никого догонять не собирался, поэтому просто повесил свою куртку в шкаф и пошёл мыть руки. Сева заглянул в открытую дверь ванной. Сказать «во всём» было бы неверно, всё-таки он в самом деле виноват – заигрался, и папа успел его потерять и разволноваться. Так что он не обижался на то, что папа взял его за шкирку и подтолкнул к подъезду, когда они с Катей подошли и Сева признался – был у Кати, точнее у Николая, её знакомого гения, а вообще они друзья. Но заявлять, что больше ему нечего делать у этих непонятных друзей…
– В том, что я не могу дружить со взрослыми!
– Можешь. Вон тебе полный офис взрослых – дружи с любым. Лучше с кем-нибудь в бухгалтерии, раз тебя так потянуло на ежедневную математику.
Сева вздохнул. Папа отмывал руки долго, и в этом тоже был виноват он. Отцу не нравился запах сигарет от рук, а раз он курил – волновался. Что ж, исход встречи можно было предположить. Катя, конечно, заступалась за него. Говорила, что её друг – талантливый репетитор и Севе может помочь, звала папу прийти к ним, убедиться, познакомиться. Даже полезла в сумочку, чтобы показать свой паспорт. И заявила, что проще всего, конечно, обозвать ребёнка генетическим браком, а не искать к нему подход. Папа тут же посоветовал Кате завести своих детей и воспитывать, как заблагорассудится… А уж на это ей нечего было возразить.
– Мне не нужны другие взрослые. Мне нужна Катя. Если ты не заметил, я начал получать четвёрки!
– Я заметил.
– Мне нужна Катя, – повторил Сева. Правильнее было сказать – мне нужен Николай. Но, наверное, Севин мозг сбоил не только на математике. Он очень хотел ещё поиграть с Николаем в уравнения из «лего», но расстаться был не готов именно с Катей, которую видел реже.
– Вырастешь, заведёшь себе Катю. Или Юлю. Или Наташу.
Папа уже явно остыл и теперь сводил всё к шутке.
– Зачем мне незнакомая Наташа, – сказал Сева. Ему шутить пока не хотелось. – Мне нужна эта Катя.
– Что бы ты понимал в Катях.
– А у меня наследственность, – то, что Сева собирался заявить дальше, было несомненным хамством, но он не хотел заканчивать конфликт на таком – мол, папа его простил, всё утряслось, но нечего шастать по незнакомым тёткам и мужикам. Репетитор у него и так есть. А вот если продолжать ругаться, может, он чего-то и добьётся. – Если бы ты что-то понимал в женщинах, послал бы Киру Ярославцеву подальше.
– Какие мы продвинутые, – папа встал напротив Севы, заложил руки за спину и уставился ему прямо в глаза, – заврался как чёрт знает что, ещё кипит как чайник, будто все вокруг виноваты.
– Я не врал, просто не всё сказал.
И тут папу понесло. Он сообщил, что если считаешь себя таким умным, не надо мнить других идиотами. И он прекрасно видит, когда его отпрыск вводит кого-то в заблуждение. Он знает и про торговый центр, и про летние прогулы репетитора, и даже про фонтан.
– Постирал он барахло. А на Марсе яблони цветут. Ты даже не знаешь, как включается стиральная машина!
Севе стало очень обидно, он понимал, что в споре проигрывает, и папа вот сейчас свёл всё к тому, что он маленький и глупый. Даже врать толком не может, куда уж ему выбирать себе знакомых Кать. Обидно так, что слёзы на глаза навернулись.
– Не знаю, да?
Подняв с пола куртку, Сева решительно затолкал её в стиралку в ванной и нажал кнопку «старт». Режим там всё равно был выставлен автоматически, наверняка папа сам не умел пользоваться другими. Машинка загудела, набирая воду. А папа вдруг засмеялся:
– И в чём наш адаптированный к жизни мальчик пойдёт завтра в школу?
Сева отвёл взгляд от машинки. Чёрт, он не успел об этом подумать. Осенняя куртка у него единственная. В пуховике будет жарко, в ветровке – холодно.
– Олень, – папа взъерошил ему волосы. – Одно утешение – будь ты оленем Санта Клауса, точно стал бы самым любимым.
– Пап, но ты в самом деле не прав. Тебе надо сходить со мной к Николаю. Ты его не знаешь? Но ты и Сергея Геннадьевича не знал, увидел один раз и всё. А четвёрки у меня только из-за Николая. И из-за Кати.
– Скоро показ, я страшно занят, – напомнил ему папа. – Давай ты пока не будешь туда ходить. А на каникулах разберёмся. Если Николай репетитор – надо же ему платить, с какой радости он просто тратит на тебя время? Если друг – я должен с ним познакомиться, Тёмку ведь я знаю. Логично?
– Логично, – Сева поглядел на вертящуюся в стиралке куртку и, отвернувшись, незаметно вытер слёзы. – Она даже не грязная была. Но включать машинку я умею!
– Да чёрт с ней, всё равно короткая, завтра новую купим. И вот что, Севка… перестань подсовывать бабушке для глажки рубахи, которые тебе велики. Если ты напялишь вещь даже на три размера больше, сам точно не подрастёшь.
– На три размера больше бабушка ещё не купила, – вздохнул он.
Потом папа поинтересовался, как часто Сева ходил к самостоятельно обретённому репетитору, и Сева честно сказал – то раз в неделю, то, самое частое, – два раза. Ему же некогда – уроки, футбол, и погулять хочется тоже. И они договорились, что до каникул он потерпит. Заодно самостоятельная и контрольная за четверть покажут, есть ли от этих визитов такой потрясающий эффект, о котором твердит Сева. В том, что контрольную он напишет лучше, чем обычно, – не сомневался. А потом папа поговорит с Катей и Николаем спокойно, без нервов, и, возможно, даже заменит Сергея Геннадьевича Николаем. Разумнее платить тому, от которого куда больше толку. Теперь переговоры можно было посчитать успешными и уже наконец разуться… Бегать за Катей ни к чему, он сможет запросто позвонить ей по телефону…
– Значит, считаешь, Кира – плохой выбор? – спросил папа, когда Сева уже лёг спать в своей комнате, а он, как обычно, пришёл выключить свет. – Раньше ты такого не говорил.
– Раньше было незачем.
– И чем же она тебе не нравится?
Сева пожал плечами, но понял, что под одеялом этого не видно.
– Просто не нравится. Я ей не нравлюсь тоже.
– Она не привыкла к детям, своих нет, – принялся объяснять папа.
– Дело не в привычке. У Кати тоже нет своих детей.
Он мог бы продолжить, что Катя, не имея детей, тем не менее покупала ему эскимо, делала за него срез и привела к своему умному другу. И сегодня подняла воротник, чтобы Сева не замёрз. А Кира обозвала Севу браком и ошибкой его родителей. Но услышав «Катя», папа щёлкнул выключателем и посоветовал выспаться перед уроками. Дверь закрылась, и Сева остался один…
В день контрольной работы за четверть на улице повалил первый осенний снег. По дороге в школу Сева поймал несколько снежинок языком.
Настроение было замечательное. Самостоятельную он написал на тройку, и не только потому, что пару заданий списал у одноклассника с соседней парты, а и потому, что в одном вдруг увидел точно такое же, какое долго растолковывал Николай. Только вместо двадцати пяти первым числом стояло тридцать. Глядишь, и на контрольной попадётся что-то доступное. Кате Сева позвонил, и она сказала – всё в порядке. Конечно, родители должны знать, где и с кем их ребёнок, поэтому они с Николаем охотно познакомятся с его папой. Ну а то, что они почти поругались при первой встрече, – ерунда, всё это от волнения, и зацикливаться на такой ерунде не следует. Звонить ей Катя позволила сколько угодно и даже дала домашний номер. После самостоятельной Сева подробно рассказывал ей, как и что делал, такой радостью необходимо было поделиться, а папа с работы ещё не вернулся. Потом ему дозвонилась бабушка, возмущаясь, сколько можно висеть на телефоне. О случае с поздним возвращением домой она, к сожалению, тоже узнала. Видимо, папино враньё для неё было не менее очевидным, чем Севино для папы. Папа пытался сообщить, что просто так выяснял в тот день, откуда забирать Севу – от Тёмки или от неё. Но бабушка сказала, мол, поверила бы, если бы он тут же не позвонил и деду. А дед – ей, недоумевая, что происходит и почему ищут внука. В общем, тайное стало явным, а походы чёрт знает к кому не понравились бабушке ещё больше, чем папе. И теперь она если не приходила к ним домой посидеть с Севой, то звонила каждые полчаса. Это нервировало, но ведь и потерпеть предстояло совсем немного – до каникул, когда всё разъяснится и все договорятся.
– Не торопимся, – скомандовала Татьяна Александровна. – Если вы чего-то не успеете, я дам дополнительное время. Не надо писать мне что попало, лишь бы сделать всё. Кузнецов, отставить медицинский почерк, я с лупой в твои каракули не полезу. Чтобы каждая цифра была доступна пониманию!
Сева подвинул к себе карточку с заданием. Шесть пунктов. Если он не успеет – ему дадут время, волноваться не надо…