Глава 7
К Семёнову Катя не просто спешила – летела. Обычно она являлась к нему уже после того, как зайдёт домой, переоденется, а то и поужинает. Но сегодня принеслась прямо из банка. Тем более что ни одного электронного письма на интересующую её тему сегодня получено не было.
– Ну как?
– Что как? – открывший дверь Коля усмехнулся. – Верховцева, а где «здравствуйте, друг мой любезный Николай Антонович»?
– Можно подумать, ты сам здороваешься. Не истязай мою нервную систему, выкладывай. Как тебе… этот? Что сказал? О чём договорились?
– Нормальный мужик, – Коля вернулся за комп и, как часто бывало, предоставил Кате возможность общаться со своей спиной. – Очень похож на Севку. То есть, конечно, Севка на него.
– Это я и без тебя видела. Что решили?
– Решили – раз дитя бьётся в истерике и требует меня в качестве репетитора, почему бы не попробовать. Помнишь рассказ про слона?
– Про какого слона? – не поняла Катя, но на Коленькин диван села уже почти спокойной. Кажется, всё прошло хорошо.
– Ну, там какая-то дореволюционная девочка чем-то болела и просила слона. Ей пригнали слона, и она вылечилась. Не помню, в чём там мораль. Может, это опус о родительской любви и готовности раздолбать ради чада стены дома?
– Может быть.
Морали этого рассказа Катя и сама не помнила.
– Вот, – подвёл итог Коля, – папа любит сына, а я теперь слон. Мне даже сказали не надрываться, мол, у ребёночка такое расстройство, что всё как об стенку горох. Главное – делать с ним домашнее задание, за что Жданов Алексей Павлович мне и заплатит. Тем более что их предыдущий репетитор испытывает моральные страдания от отсутствия прогресса и уже стесняется брать с семейства деньги. А мне велели не стесняться и побед и прорывов не ожидать. Но тут я категорически не согласен. Сделать домашку за Севку мог кто угодно. Я буду пробовать! Смотри!
Катя глянула на папку на Колином рабочем столе. В папке лежало несколько десятков каких-то пособий.
– Это нейропсихология, дефектология, всякие методички, – начал перечислять Коля. – Верховцева, ты представляешь, каким Севка может стать проектом? Бизнес-план настрочит любой экономист, а тут… такой потенциал деятельности! В общем, мы договорились – понедельник, среда и суббота.
– Коленька-а-а! – Катя подскочила и изо всех сил обняла сидящего за компом Семёнова, для пущей убедительности чмокнув его в макушку. – Ты молодец!
– Это я и без тебя знаю, не надо меня слюнявить.
Семёнов углубился в работу, а Катя пошла домой, вспоминая, как впервые увидела отца Севки и какое впечатление он произвёл. Разговаривал с ней довольно грубо – послал куда подальше, воспитывать собственных детей, а Севку ухватил за шкирку, будто тот не личность, а бестолковый котёнок. И Катя подумала – не очень приятный тип, даже странно, что его сынок – внешне почти точная его копия – такой милый мальчик. Но к тому времени, когда Севка ей позвонил и спросил – неужели они с папой поссорились всерьёз и плохо друг о друге думают, – она уже успокоилась. Конечно, человек волновался. Пропади её ребёнок, она бы, наверное, с ума сошла, а увидев с незнакомым взрослым, у которого дитя, видите ли, толклось, тоже высказала бы этому взрослому многое. Севку она заверила – всё в порядке, ничего плохого о его отце она не подумала. А тот радостно сообщил – им можно болтать по телефону, а уже в каникулы папа встретится с Колей и, глядишь, обо всём договорятся… Тем более что скоро контрольная, где тройку он получит точно. Севкин звонок после контрольной Катя вспоминала с содроганием. По телефону было слышно – мальчик с трудом сдерживает слёзы. Или уже проревелся, но собирается это занятие продолжить. Сообщил, что контрольную написал на двойку, потому что нереально за полтора урока представить каждое число башней из кирпичиков. Даже если очень постараться. А теперь всё… дружить им его папа не разрешит. И вообще, раньше он полагал, что жизнь – приятная штука, несмотря на иногда случающиеся трагедии, но оказывается, всё очень и очень плохо. Он действительно брак, отброс и позор семьи. Выговорив про позор, Севка вдруг резко сменил тему.
– А тебе всё-таки надо купить красное платье!
И Катя сказала:
– Завтра же куплю.
Конечно, она уже знала, что «бедный отец» Севки – президент модного дома, и платья, которые Севка предложил ей выбирать в торговом центе, – продукция этого самого дома. А вот как теперь успокоить пацана – понятия не имела. Несла какую-то чушь и ощущала себя так, словно вот-вот подключится к его рыданиям…
На следующий день голова трещала, будто Катя заболевает, и она даже не сразу поняла, что ей говорит позвонивший с утра Семёнов. Коля же доложил, что на днях ждёт Севкиного отца в гости. И, возможно, они договорятся о занятиях. Со своей стороны, Коля попытается назначить один урок на выходной день. Чтобы Катя могла видеть, как они продвигаются, да и просто общаться с внезапно обретённым малолетним другом не только по телефону. И вот всё сложилось, и в субботу Катя действительно сможет приходить к Семёнову и видеться с Севкой. Кто бы ей сказал раньше, что её потянет болтать с человеком, который ещё даже не подросток, – она бы сильно удивилась. Да, ей, как, наверное, любой женщине, нравились дети. Но в том возрасте, когда у них ещё очаровательные розовые щёчки, пухленькие ручки и неполный комплект зубов. Такие пупсики умилят кого угодно, а кому могут понравиться посторонние одиннадцатилетние мальчишки? Скорее, дело в том, что если не видеть Севку, а болтать с ним по телефону, можно подумать, что он вполне взрослый – уж очень разумно рассуждает. А если увидеть, как соединяет детали «лего», ползая среди них на четвереньках, то он кажется совсем ещё ребёнком, пусть и с выросшими зубами... Но может, в её возрасте просто пора проснуться всяким там материнским инстинктам. И если она пока не думала о семье и собственных детях, так лишь потому, что не находила, с кем бы ей могло захотеться этих детей завести. Первая школьная любовь давно позади, институтский роман с однокурсником разочаровал, в Германии она слишком много училась и работала, чтобы посмотреть по сторонам и оценить лиц противоположного пола, а в банке никого подходящего ей на глаза не попадалось. Вот она, не имея возможности найти себе мужа, нашла в торговом центре дитя. Пожалуй, в этом нет ничего странного.
– Ребёнок-парадокс, – почти восхищённо провозгласил Коля после следующего их занятия, – его родили в день защиты отцом диплома. Тот из института понёсся в роддом. А матери пришлось защищаться позже. Ты представляешь? Это она писала диплом, проходила практику уже беременная. И надо же – совсем не отразилось на плоде. А ещё говорят – окружение беременной играет роль.
– Может, и сыграло, – предположила Катя, – перенасытился точными науками внутриутробно и решил родиться гуманитарием.
– Антиигра, – на полном серьёзе подхватил Коля, – возможно. Блок в сознании!
Коля принялся размышлять, как снимают подобные блоки, а Катя подумала – роды в день защиты диплома… Выходит, отец Севки моложе, чем она считала. Впрочем, они виделись всего ничего и были в тот момент взволнованы, она и уловила только внешнее сходство…
Катин день рождения – двадцать восьмое декабря – выпал в этом году на вторник, и Севка заявил, что непременно должен её поздравить. Поэтому придёт на занятие вне графика, и они с Колей дождутся её возвращения с работы. Ожидаемого Семёновым прорыва через Севкины блоки в сознании во второй четверти так и не произошло, но мелкие сдвиги, по утверждению Коли, были, а контрольную им дали сразу на дом. За это время Коля успел познакомиться с Севкиной математичкой и очаровать её так, как, скорее всего, не очаровывал за всю карьеру ни один собственный ученик. Коля несколько раз посидел на уроках рядом с подопечным, чтобы понять – где и как у того происходит сбой в условиях классной работы. Контрольную они делали вдвоём, разбирая каждый пример, но Коля хвастался Кате, что если бы Севка решал её полностью сам, то получил бы не двойку, а тройку с минусом. Эти двое так сдружились, что Катина мама, принося с работы теперь два вида йогурта – клубничный, который обожал Севка, и персиковый, предпочитаемый Колей, шутила – это Катенькиным детишкам, для питания непрерывно перенапрягаемых мозгов. С «бедным отцом», который позволил называть себя просто Алексеем, общался только Коля, и с его слов Катя знала – считать его грубияном, травмирующим несчастного мальчика, она поспешила. Да и про «брак» ляпнул совсем не он, а какая-то девица с его работы. Севка по секрету сообщил Коле, что девица та ему глубоко противна, но, скорее всего, совсем не противна его папе. Так что как знать, возможно, придётся смириться с её существованием в непосредственной близости от себя.
На день рождения Катя решила купить торт-мороженое. В конце концов, именно мороженое познакомило её с таким интересным ребёнком, а Коля из-за этого знакомства открыл в себе талант репетитора для сложных случаев. Севка встретил её на пороге, солидно пожав руку и сказав, что двадцать пять – это ого какая цифра. Почувствовав себя раритетом, Катя вздохнула.
– Это подарок от папы.
Приняв протянутый ей конверт, Катя обнаружила внутри приглашение на показ мод. Презентация должна была состояться в конце января.
– Вообще тебе стоит научиться выбирать платья, – заявил Севка. – Преодолеть проблему. Я-то над своей работаю. Хочешь, я пойду на показ с тобой?
– Очень хочу, – засмеялась Катя. – Я опасаюсь таких презентаций.
– Договорились. Теперь подарок от меня. Он в холодильнике.
Подарок от него оказался таким же тортом, какой принесла и Катя. Только Катин был шоколадный, а Севкин – вишнёвый.
– Столько нам не съесть, – сказала Катя.
– В двадцать пять ты ослабела насчёт мороженого? – поинтересовалось дитя. – Летом ела, и ничего.
Почувствовав себя совсем руиной, Катя показала Севке язык.
– Это ты нежный детский организм, и в тебя столько не влезет, я-то могу.
– Можно провести эксперимент. Кто больше слопает, – включился Семёнов, – делаю ставку на Катьку, она ещё в детстве была очень способной.
Объевшись мороженым до состояния, когда трудно даже дышать, они сыграли в «Колонизаторов» – любимую Колькину настольную игру, посмотрели новый мультик про смешариков, и Колька повёл Севку домой, а Катя отправилась на вторую серию дня рождения – пить шампанское с мамой и отцом, для которых двадцать пять было совершенно особенной цифрой. Подумать только, твоему ребёночку уже четверть века!
Тридцатого декабря Катя спешила с работы, шёпотом ругаясь на возникшие из-за двухдневного снегопада пробки. Сегодня ей снова надо было идти не домой, а к Коле. У Севки последнее в году занятие по математике (не устраивать же его тридцать первого), они договорились обменяться новогодними сюрпризами, а ещё его отец звонил Коле и очень просил подержать у себя Севку до позднего вечера. Мол, у него форс-мажор – покинуть компанию он не может, а Севкина бабушка уже улетела на новогодние каникулы. Конечно, ребёнок посидел бы дома и один, но он так просится побыть именно у Николая с Катей. И если их не затруднит… Честно сказав – никого этот чудесный ребёнок ничуть не затрудняет, и можно забрать его в любое удобное Алексею время, – Коля предвидел ещё один занятный вечер – с игрой, мультиками, интересными разговорами и неторопливым чаепитием… Кате эта перспектива тоже нравилась. Новогодним сюрпризом и Севке, и Коле, и ей самой была игра «Манчкин», которую Катя купила в магазине около банка, считая, что играть в неё им будет очень весело. Чего только стоил её слоган: «Мочи монстров, хапай сокровища, подставляй друзей». И обещание с коробки «Быстрая и хулиганистая игра „Манчкин“ превратит любую компанию в сборище хохочущих истериков». Похохотать Катя была совсем не против.
– А вот и Снегурочка, – сказал Коля, окинув взглядом занесённую снегом Катину шапку, – заждались. Мне ещё работу подбросили, мать к соседке убежала, а мелкий явно скучает.
– Очень скучает, – удивлённо сказала Катя, пойдя в комнату. Севка спал на полу, почти закатившись под Колин диван. Вокруг него валялись лего-человечки и недостроенный дом. – Семёнов, мог ребёнка на диван положить хотя бы.
– Да я думал – играет, – пробормотал Коля. – Может, разбудить? Пусть ляжет на диван. Или вообще встанет, а то ночью не уснёт.
Катя прикоснулась к Севкиной щеке, чтобы аккуратно разбудить.
– Коль… он ужас какой горячий!