Глава 5 "Снова утро"
Как ни странно, но утром Андрей опять проснулся от удара шваброй. Время было коло девяти часов. Андрей быстро оделся и направился на кухню.
На кухне он увидел Афанасия Дмитриевича, который сидел за круглым столом и читал газету «Царицынские ведомости», покуривая трубку с хорошим табаком, который он купил у Егора Фёдырыча. Мария Никитична сидела чуть в стороне на полу возле синего сундука и ковырялась в вещах, что-то бормоча.
Андрей аккуратно прошёл и сел за стол, стараясь ни кого не потревожить – видимо ему удалось.
– Вот ведь, дожила до седых волос, а одеть-то и нечего – пробормотала Мария Никитична.
– Мамуль, так у тебя же на шкафу красивое платье в чемоданчике лежит. Его одень. – посоветовал сын матери, попивая заранее заваренный для него чай.
– Оно у меня для другой встречи.
– С кем?
– С апостолом Петром – неожиданно выдал Афанасий Дмитриевич.
Андрей постарался посмеяться так, чтобы этого никто не заметил. Вроде бы получилось.
– Ты бы уж помолчал, хрыщара – сказала Мария Никитична мужу. – Давай вон сам собирайся, а то точно к батюшке на обед опоздаем.
И тут Андрея осенило: обед у отца Михаила, ведь он сегодня. «Ну и ладно»-подумал Андрей – «Всё равно мы с Фроськой пока не видимся из-за болезни её отца.» - тут Андрей вспомнил те страдания, которые он чувствовал, когда Фрося сказала те слова: «Нам лучше перестать пока видеться» - «О, Фрося, как же тяжело мне даётся эта тяжёлая, но всё же разлука. Я не понимаю, почему отец так ненавидит её и её отца, они же были некогда лучшие друзья, как, по крайней мере, мне рассказывал Егор Фёдырыч? …» - Но его раздумья прервал отец.
–Хватит в облаках летать! – сказала Афанасий, набивая трубку. – Лучше скажи, почему нам про приглашение на обед передаёт не сын, которого батюшка пригласил?
«Точно! Забыл ведь я совсем» – Андрей в ответ начал что-то невнятно мычать, пытаясь придумать оправдание, Но отец его перебил крепким подзатыльником.
Афанасий Дмитриевич нагнулся к Андрею и прошептал: «Я с тобой после обеда разберусь, поганец» - угрожающе сказал он сыну – «Я тебя предупреждал, чтобы ты с этой Фроськой не водился» Афанасий снова сел на своё место, подкуриваю трубку.
Мария Никитична заметила, как её муж склонился над сыном и что-то пробурчал. Она поняла, что ночные похождения сына стали известно отцу.
«Господи, да что же буде теперь?» - беспокойно подумала Мария Никитична – «Кабы худо не вышло».
Прошло около часа, как все оделись, приготовились идти на обед. Афанасий Дмитриевич прочёл молитву на выход из дома, перекрестился и сделал поклон на образа. Мария Никитична и Андрей тоже перекрестились и пошли из хаты за Афанасием. Афанасий запер хату, проверил, заперты ли сараи со скотиной. Убедившись, что всё в порядке, всё семейство направилось к калитке.
У калитки и встретила тревожная Любка, подруга Марии Никитичны. Это было женщина лет сорока пяти с красивым аккуратным лицом, на котором уже виднелись небольшие морщинки, красивым узорчатым платком красного цвета и таким же узорчатым нарядом: видимо она тоже собиралась на званый обед к отцу Михаилу.
Она была весьма встревожена.
– Афанасий! Григорий помирает, батюшка его причащать пошёл, совсем ему худо. – быстро проговорила Любка.
Афанасий только ухмыльнулся и наигранным равнодушием ответил:
– А мне что с того? Он мне чё родственник, али товарищ?
Тут в разговор вмешалась Мария Никитична:
– Хорош уже ёрничать, ну право слово.
– Цыц! – рявкнул Афанасий жене. – А ты пошла бы лучше, Любка, куда шла.
– Ля, да к вам же и шла.
– Ну вот и пошла – Афанасий явно начинал сильно сердиться. – Покуда цела.
Афанасий Дмитриевич с Любкой начали словесную перепалку, а Андрей, молча за всем наблюдал. Он не понимает, что чувствует толи грусть от того, что его любимая будет несчастна из-за смерти отца, толи радость, что теперь она с ним будет часто видеться. В этот момент словно ангел и демон боролись в нём, принося невыносимую боль.
– Афанасий, прекрати! – крикнула на мужа Мария – Как дитё себя ведёшь, ей Богу. Ты хоть сам помнишь-то, из-за чего вы переругали-то так?
– Не ваше дело! – со всех сил крикнул Афанасий на жену и Любку и направился обратно в хату, громко хлопнув калиткой.
«Ой, да что же это твориться-то такое?» – сказала про себя Мария Никитична и начала плакать…