август 1572: армия России засела в гуляй-городе у села Молоди в тылу армии Крыма. Хан Девлет-Гирей решает атаковать русских и поворачивает назад. Турецкая артиллерия под Серпуховом получает приказ переместиться к Молодям…
Бобры и Бабров
Емельян Бабров, молодой стрелец 17 приказа, татар еще не видел. Было ему всего осемьнадцать и до таежного села Лапино не то, что татары, тиуны за податями не доходили. Дороги туда не было, зато было много зверя, особливо кабанов и бобров.
От охоты на которых семья Емельяна и прозвалась в деревне Бабровыми. Да и все лапинцы охотниками были умелыми, потому шли прямиком в стрельцы, по проторенной блатной дорожке..
В Муроме базировался 17-й стрелецкий приказ (полк) и урядником был земляк Василий Лохмот. По принятой у стрелецких войск круговой поруке он и тянул в Муром мужиков своего села, сформировав целую лапинскую полусотню. Чтобы харчами государевыми мужики отъедались и деревне родной слали гостинцы с оказией.
В Муроме после падения Казани татарских набегов не было 20 лет, больше всей Емельяновой жизни. И служба юного Баброва была совсем не героической. Неделями отрок копал приказные огороды, пилил казенный лес, ровнял песок на караульном плацу и спекулировал на посадском рынке с зарплаты.
И хотя меткому охотнику на бобров дали меткий немецкий мушкет и назначили в застрельщики, стрелять из него в Муроме было не в кого. А Емеля мечтал о славе, о карьере ратной. И когда 17-й муромский приказ мобилизовали и отправили на Оку воевать в армии князя Воротынского, Емельян очень обрадовался.
Молоди
Но 17-й приказ вошел в Большой полк второй тыловой линии и фронта не видел. Вместе с товарищами Емеля Бабров бродил туда-сюда по лесным дорогам, толкал застрявшие телеги в болотах и мучал Лохмота расспросом, когда же будет война. А урядник в ответ, заковыристо связывал молоко на губах с матерью и советовал Емельяну радоваться, что татар рядом с ним нет.
Наконец, мечта Баброва сбылась. 17-й муромский приказ отправили в Молоди за всеми остальными. Князь Воротынский собирал армию с Оки в кулак, чтобы дать бой крымскому хану...
Лес расступился и муромская колонна вывалилась на огромное поле. Лапинцев обдало конским и человеческим потом, теплым навозом, горечью пережаренного мяса и похлебкой в сотнях котлов. Поле у Молодей превратилось в вытоптанную Степь. 50 тысяч собралось, казалось вся Русь тут, у этой крохотной неизвестной никому деревеньки.
На большом холме в пару километров шириной стояло кольцо огромных телег с метровыми колесами. Пушкари матерились и заталкивали пушечные тюфяки в оконца деревянных щитов. Внизу суетился народ, убирали следы недавней стычки с сыновьями хана. Емеля привычно вздохнул, ну вот, опять не успел на войну.
Стрельцам 17 приказа наказали место в Полку Правой руки внутри гуляй – города, недалеко от переправы через речку Рожай...
Разместившись на дощатой стене Бабров с завистью разглядывал разноцветные кафтаны других приказов. У подножия холма в оврагах и траншеях подковой засели умелые стрельцы 10 и 11 приказов, им приказано оборонять подходы к холму.
Емельян знал, что чем меньше цифра приказа тем он блатней – больше жалования и меньше огородов. Каждый стрелец России в карьере шел от большой цифры к маленькой, обгоняя смерть и догоняя удачу.
Только один лапинец в истории сделал головокружительный взлет, перейдя из 17 муромского приказа в 14-й суздальский, и то благодаря суздальской невесте. Но Емельян Бабров мечтал о большем. О царском Стремянном приказе Москвы, лютой дружине Ивана Грозного.
Вдали полыхнули красные кафтаны, по гуляй-городу пронесся шепот: «Князь, смотрите, князь Воротынский!» На конях в гуляй-город втянулся блистающий мехами отряд князей, бояр и воевод. За ними чеканили шаг пешком и на конях емелины боги - стремянные стрельцы Москвы.
Идут
Открыв рот, завороженно смотрел муромский стрелец на красные кафтаны, отороченные золотом. На статные плечи и посеребренные бердыши. И представлял как он, Емеля Бабров из деревни Лапино, шагает тоже там, мужественно и красиво с серебряным ружьем.
И вот сам Иван Васильевич улыбается ему и жалует золотой за отважную службу... Над ухом раздался зычный голос Василия Лохмота: «Емеля, варежку закрой!». И дружный гогот стрельцов 17 приказа!
Последние русские отряды втянулись в гуляй - город. Ворота захлопнулись и все стихло. Солнце вошло в полдень и ничего не случилось. 17-й приказ получил пайку мясной каши и набив живот, стрелец Бабров решил, что войны сегодня не будет. Подумывая как бы спросить урядника насчет небольшого сна, Емеля услышал тихий гул.
Гул медленно нарастал, рассыпаясь на топот сотен тысяч. Прыснули из леса воробьями казацкие сторожи, укрываясь в гуляй-городе. Заголосили тревогой десятки полковых труб, ударил набат деревенской церкви Воскресения Христова. « ИДУУУТ!!!»
Урядник Лохмот повернулся к Емеле: «Ну что Илья Муромец, дождался своих татар?»
ДАЛЬШЕ: 35 Битва при Молодях < (жми!)
Казанские Волки: начало << I предыдущая глава >> 33 Диван на Пахре