Часть одиннадцатая
Раздел
По причине каких-то мотивов, то ли бабушка Матрена Ивановна устала вести хозяйство в одних руках, то ли ее великовозрастные дети решили вести хозяйство самостоятельно, клан то есть род наш распался и хозяйство было поделено.
Каждая семья стала вести свое хозяйство самостоятельно, у одних хозяйство начинало процветать, даже один из дядей купил сеялку, а в основном хозяйство начало рушиться, начались всевозможные скандала из-за семейных неурядиц.
Я помню, что сад достался старшему брату отца.
В один из ближайших годов были заложены каждым семейством новые молодые сады, где раньше сажалась картошка и другие огородные культуры. Саду нашего отца не суждено было вырасти, его в первую зиму выгрызли зайцы, он был слишком удален от того огромного дома, где каждая семья имела по одной или по две комнаты. Когда в доме было холодно, мы дети залазали на русскую печь, к которой были пристроены большие деревянные палаты так, что если всем моим двоюродным братьям и сестрам не хватало места на печи, можно было греться в нагретых старых тулупах и зипунах на палатях. На этих палатях, как мне помнится, умирал вернувшийся из Красной армии дядя Николай. Он вернулся на столько больным, что ни домашний уход за ним его молодой жены, ни лекарства спасти его не смогли. Это единственный человек из нашего рода, который помогал непосредственно завоевывать советскую власть. Старшие братья его по воле судеб работали на оборонных заводах Москвы и Петрограда.
Причиной распада хозяйствования в деревне Костино являлась, так складывается мое понятие, не только раздел хозяйства между братьями и сестрами отца, но и тяга к городу, к учебе нашего поколения, рожденного после 1910-1917 года.
Большинство из старого поколения и до революции то извозом, то работой на оборонных предприятиях Москвы, как до революции, так и после нее, жили и работали в городах. Деревня была местом отдыха, веселья, куда на лето собирались все труженики города. Прокормить такую ораву людей Костино не могло, поэтому к заморозкам главы семейств уезжали на зимние приработки в основном в Москву до следующего лета. В деревне оставались в то время мал да стар. Даже дети, начиная с семи лет в большинстве своем учились в том провинциальном тихом городке с тремя церковками, в котором я родился и провел свое детство. Воспитателем их, их кухаркой и няней была моя мать и еще одна или две сестры отца.
Продолжение следует...