Я умер. Звучит довольно странно, но ничего не поделаешь — такова жизнь. Это нужно просто принять и знать об этом, потому как каждый из нас когда-то должен умереть. Вот умер и я. Конечно, я не хотел бы этого, но от меня моя смерть никак не зависит. Просто это должно было случиться. Рано или поздно.
Говоря о том, как я умирал, то ничего не помню, кроме, разве что, того, что это было довольно быстро и совсем не больно, даже немного приятно, я бы сказал. Будто от тебя отрывают что-то ненужное, например, налипшую слизь. Довольно размеренно, медленно, но длится это долю мгновения, что никакой живой человек на Земле даже не успеет моргнуть. Мне хотелось бы даже умереть ещё раз, настолько это приятно.
Что же произошло после моей смерти? Я не знаю точно, но я попытался нащупать своё тело. Без результата. Его нет. Я не вижу себя. Конечно, я вижу своё мёртвое тело, мой бледный, медленно темнеющий труп, но это уже не я. Может быть, я обычная точка посреди этого огромного мира, который так же ничтожен, как каждый из нас в сравнении с ним, если сравнивать его со Вселенной, в которой нам довелось существовать.
Почему я не вижу себя? Я же существую. Или нет?
Многие уверены, что когда они будут умирать, то увидят перед собой тоннель, свет в конце оного, найдут райские ворота. Я ничего этого не видел, хотя умер и не знаю, когда я это сделал. Я просто летаю над своим телом, к которому постоянно подходят люди. Иногда они совсем перестают появляться над моим трупом. Последним был священник. Мне кажется, что это земные ночи, а если это так, то я потерял время и больше его не чувствую. Не уверен ещё, как это скажется на мне. "Поживем — увидим",— хотелось бы сказать, но я же мёртв.
Моё тело стали уносить. Хоронят. Думаю, пора покинуть это место, не хочу наблюдать за процессией.
Я заметил, что для меня не существует не только времени, но и пространства и всего, что в нём есть. Я могу свободно проходить через любые объекты, почти мгновенно перемещаться в любую точку пространства, если это ко мне ещё применимо. Будучи живым, мне хотелось увидеть мир, что я могу сделать сейчас, причем, сильно быстрее, не тратя времени на перемещения. Эффект, правда, не тот, но почему бы не осуществить после смерти то, о чём мечтал при жизни.
И сразу я разочаровался. Я переместился в довольно странное место, не похожее ни на какое земное, что мне доводилось видеть. И при жизни своей я довольно плохо мог что-либо описать, а это место невозможно описать и после смерти. Повсюду свет, но свет не такой, каким привыкли видеть его на земле, а яркий настолько, что возникает такое ощущение, что он неестественный. Да и исходит этот свет отовсюду. Он везде, но и нигде одновременно. Вокруг меня полно постоянно перемещающихся бесформенных прозрачных сгустков чего-то странного, непонятного. Немного позже я заметил, что и сам являюсь этим сгустком, после того как стал перемещаться в этом месте. Теперь я вижу, что постоянно эти сгустки появляются, и появляются они непрерывно. Я начал понимать, что это такие же умершие, как и я. Мною было принято решение попробовать заговорить с одним из них, чего я не успел сделать, ибо как только я подумал, что хочу сказать, сразу же получил ответ. Я понял, что нахожусь в некоем месте, где содержатся "души усопших рабов Божиих".
Неожиданно для себя я услышал голос. Да, именно голос, чёткий, ровный и чистый, такой, будто я не умер, а находился га Земле и кто-то со мной говорит, находясь поблизости. Мне даже не хочется знать, откуда он исходит, ибо я ничего уже не понимаю. Голос этот воззвал к себе. Он обратился ко всем сразу и к каждому отдельно одновременно. И вот теперь я вижу его источник. Излучающий ослепительный свет и кромешную тьму, находящийся везде и нигде одновременно, переливающийся довольно странными цветами сгусток энергии, как мне показалось, ибо что-то в нём постоянно движется, не прерываясь ни на минуту, довольно хаотично, но в то же время с каким-то одному богу понятным порядком и принципом. От него же мне довелось узнать, что это сущность, создающая миры и ими управляющая. На Земле люди называют это богом, но представляют его совершенно не так, каково это на самом деле. Да и мне сущность показалась странной. Если бы я сказал о себе, что после своей смерти я стал ирреальным, потусторонним существом для живых людей, то она потусторонняя для меня. Я не могу постичь её и понять даже после своей смерти и такого близкого знакомства и разговора, посредством передачи мысли от него ко мне. А я сам даже могу не думать, ибо сущность и так всё знает. Меня посетила мысль, что, возможно, мы часть более глобальной системы мироздания и являемся не более чем мельчайшим мирком, частицей большего мира, подобно тому, как Земля есть крупица этой огромной Вселенной и её материальной и нематериальной частей. Так и то, где я существую, если можно это так назвать, есть эта крупица более великой части всего существующего. И, возможно, этот бог, с которым мне довелось вести мысленный диалог для этих миров представляется не более того, чем я являюсь для этого мирка и его самого. А таких слоёв мироздания может быть бесчисленное множество.
Постепенно я смирился со своим состоянием, привык к нему. Оно мне даже в некоторой мере стало нравиться. Почему бы и не нравиться, если можно познавать непознаваемое, наблюдать за этим миром и путешествовать по другим мирам. Находясь в этом мире, я чувствовал отречённость от него, но, несмотря на это, мне было интересно странствовать по нему. За мгновение, казавшееся вечным (или за вечность длинной в один миг, чего я до сих пор не пойму, хотя умер довольно давно) я увидел многое: огромный гриб, превративший Землю в пустыню, смерть этой маленькой, затерянной на задворках мира, никому не нужной планеты, процесс умирания Солнца, столкновение некогда моей галактики с её соседом и многое другое. После этого я стал смотреть на другие миры нашей Вселенной. Жизнь есть, но до такой степени порой она странна, что никакой бы земной обыватель не смог бы представить ничего, что походило бы даже отдалённо на этих живых существ. И мне кажется, что они тоже, как и мы, бывшие земляне, после своей смерти попадают сюда и проходят тот же путь, что довелось испытать и мне. Конечно, может быть, процесс умирания у них другой, но это не должно отменять того факта, который мне уже довелось сообщить.
Затем я стал проникать в другие Вселенные. Это оказалось возможным, чему я уже не удивлялся.
Один из таких миров поразил меня. Меня, который уже готов ко всему и повидал многое за порядочный промежуток своего послесмертного состояния. В одной из таких вселенных я увидел себя. Живого. Я это понял точно, ибо отчётливо помню и, скорее всего, никогда не забуду себя такого, каким был до смерти. И в этой вселенной был я. Точная копия. Я заинтересовано наблюдал за жизнью этой пылинки бытия. Мне довелось увидеть всю мою жизнь со стороны стороннего наблюдателя, от которого не зависит абсолютно ничего. Смерть его я тоже видел. После чего мне захотелось найти в этом состоянии меня, того меня, который предстал предо мной в этой вселенной. Не вышло. Вдруг я осознал, что этот я не единственный — их бесконечное множество. И когда умирает один, он воссоединяется с уже умершими другими. Мне довелось стать первым умершим из этого бесконечного числа. Или нет? Одно я знаю точно: когда умирает один из меня, я чувствую толчок. Это и есть воссоединение. Словом, теперь меня много во мне, потому как я представляю единое целое, которое нельзя никак разделить, но во мне живёт множество других существ, на самом деле являющимися мной. Можно ли считать меня коллективным разумом после этого? Может быть, да. Но всегда я считал, что он должен состоять из разных источников сознания, а не из множества одинаковых до такой степени, что они на самом деле есть ни что иное, как одно единственное существо, которое образовано всего-навсего из себя же, но из разных миров. Миров, которые минимально отличаются друг от друга, если вообще имеют что-то различное в своём составе. Да и, говоря по правде, не ощущается наличие этого множества составных частей в рамках единого существующего вне пространства-времени организма, непонятного и недоступного для восприятия никакому живому человеку на том уровне развития его общества, на котором мне довелось покинуть материальный мир, в котором он существует. Но мне не даёт покоя идея, что если есть одинаковые миры, похожие друг на друга, подобно двум молекулам воды в составе океана на некогда существовавшей для моей вселенной, из которой я пришёл в это ирреальное пространство, планеты Земля, то должны существовать миры, имеющие в себе хоть немногочисленные, малые до такой степени, что их не видно каждому не обращающему внимания на детали, будь то материальное живое существо или подобная в своём бытии мне сущность, миры. Возможно, до этого мне уже довелось их наблюдать, чего я не замечал, ибо был ещё "молодым" в этом состоянии духом, если меня так можно называть.
В одном из моих путешествий по одному из осколков бытия, которое мне подвластно видеть и за которым я могу наблюдать, нашёлся один такой мир, что имеет довольно заметные отличия от всего того, что доводилось видеть ранее бестелесному страннику. Это была всё та же Земля, но она сразу же бросалась в глаза своим редким контрастом на фоне других увиденных мною этих планет. То была Земля, имеющая довольно странный для её очевидца, такого как я, вид, начиная с её поверхности, сильно ушедшей под воду, если сравнивать с той, на которой мне когда-то довелось жить и умереть. Здесь я впервые не нашел себя, живущего на планете. Не было не только меня, но и каких-то упоминаний обо мне, хотя мной был осмотрен каждый уголок этого мирка, а, значит, я могу с твёрдой уверенностью утверждать, что в этом мире я не родился и не мог этого сделать никаким образом.
Мне думалось, что это как раз и есть та составная часть предположения о существовании мультивселенной, обсуждавшейся человечеством ещё при моей жизни, что оказалось непреложной истинной, ибо я видел позже, если это слово применимо к моему состоянию существования, множество миров, где меня либо не было, либо судьба моя при жизни сложилась совершенно другим образом, нежели в той вселенной, где мне довелось прожить свою короткую и несчастливую жизнь. И везде, где я существовал из этих миров, после своей смерти я опять же воссоединялся с собой таковым, каким являюсь, бесплотным, невообразимым и ирреальным для всего материального.
Похоже, все эти видимые мной обширные и неисчислимые миры находятся в довольно необычной взаимосвязи. Если уничтожить один какой-то конкретный мир из этой бесконечности, происходят гибели множества других, которые, как может казаться на первый взгляд, да и не только на первый, крайне непохожи друг на друга и не могут иметь так много общих черт, чтобы они исчезали, в результате пропадания одного, ставшего для них первоисточником или даже первопричиной. То есть, вселенная может вполне себе разделяться бесчисленное множество раз в результате происхождения каких-то событий в одном мире, тем самым создавая множество новых, отдалённо напоминающих или совсем иных миров в сравнении с первоисточником их.
Многое довелось мне увидеть, обдумать, за то время, пока нахожусь в своём текущем и, вероятно, вечном состоянии и теперь я всё чаще пытаюсь вспомнить то, что было, когда я был жив. Не знаю, почему на меня это вдруг нашло, но, проведя в послесмертном состоянии огромное количество времени, как выразились бы живые люди, я всё чаще вижу в своём коллективном множественном и в то же время единственном, едином и цельном сознании странные, но до боли знакомые картины, в которых предо мной возникают мысли и образы из моей земной материальной жизни. Порою хочется вернуться туда, дабы взглянуть хоть ненадолго на всё это до боли знакомое красочное бытие человечества, да и не только его, которое так ярко радуется жизни во всех проявлениях оной, всему её многообразию. И радость эта истинная, без масок и лицемерия, та, настоящая радость, с которой ребёнок принимает подарок от своих родителей. Но, увы, я не могу прикоснуться хотя бы немного к тому миру, о котором я вспоминаю сейчас. Его нет и не будет. И всё бесконечное количество существующий вселенных с мирами, подобными ему, единому и единственному в моём сознании, именно моём, некогда человека, который родился, жил и умер на планете с именем Земля, не сможет заменить мне тот самый мир, с которым я связан не прямо, но сознанием своим. Они не те. Возможно, каждая частичка моего коллективного ирреального сознания сейчас думает то же самое о своих мирах, в коих они сами когда-то давно, а, может быть, и недавно, существовали сами, живя обычной человеческой жизнью, подчинённой своим законам и действиям, искренне ей радуясь и не имея никакого желания почить сном вечным, что случилось со всеми подобными мне жителями таких планет в этих бесконечных вселенных.
Я видел множество разного рода миров, вселенных и прочих чудес бытия, постижимых только такому существу, каковым на данный момент являюсь в результате своей далёкой и недавней одновременно смерти. Мне довелось наблюдать и гибель этого бесчисленного числа объектов сущего. Смерти звёзд, рождения сверхновых, поглощения огромного количества материи черными дырами, самоуничтожение галактик, схлопывание одних вселенных и возникновения из всего и ничего других… всё это я видел. И как же оно мне опостылело. Даже нахождение в пространстве, созданном специально для таких, как я, существ, мне не кажется чем-то интересным и стоящим моего внимания из-за своего однообразия. Бесспорно, там хорошо, даже великолепно, намного лучше той материальной стадии существования, которую приходится пройти каждому сюда попавшему и оказавшемуся в таком состоянии. И находится в этом месте всю вечность, придаваясь счастью, мысленному общению с другими такими же составными частями всего существующего бытия… Но я не могу, ибо чувствую что-то мне не нравящееся в крайности, однообразное, слишком простое или слишком сложное. Это довольно серьёзно волнует ту мельчайшую частичку моего коллективного разума, которая сейчас подвергается этим непонятным в некоторых местах ей самой мыслям.
Теперь я могу смело утверждать, что мне очень сильно опостылело, надоело и приелось моё текущее состояние. Люди мечтали обрести бессмертие в процессе своего существования, представляли её себе и думали о том, чем они будут заниматься бесчисленное количество времени, на что они потратят вечность. Но я могу с уверенностью сказать, как мёртвое существо для их представлений, пусть даже людей уже давно и нет, как и их планеты (в том мире, откуда я сам пришёл сюда, в это состояние вечного бытия вне материи, пространства и времени), что быть бессмертным не так уж и хорошо и легко, как им представлялось. Особенно, если это бессмертие соблюдается в материальном мире, а не в том, где приходится обитать мне сейчас. Конечно, в этом есть свои плюсы, о которых я говорил. Но как же эта вечность приедается, когда ты обладаешь таким даром и одновременно с ним проклятием, как бессмертие. Я видел всё, что мог и не мог, что можно и нельзя наблюдать. Это, бесспорно, довольно интересно, но так же быстро надоедает из-за своего бесчисленного многообразия, из-за которого порой кажется, что это уже где-то доводилось, пусть и мимолётно, недолго и крайне поверхностно, увидеть. Всё незнакомое становится знакомым до боли в своей сути.
Как же я устал от всего этого, как же всё это меня окружающее приелось мне. Всё чаще я вспоминаю фразу из того своего состояния, когда мне пришлось быть материальным обитателем одной жалкой планеты : "живые будут завидовать мёртвым". Как же там были не правы, где она звучала. Я, мёртвое существо, существующее (как бы это странно не звучало) вне всего того, что привычно обычному материальному жителю Вселенной, искренне завидую живым. Они не вечны. Они несут своё бытие во времени, и оно обязательно кончится. Рано или поздно. И вот я хочу умереть. И не просто хочу, а мечтаю об этом. Но не могу сделать этого в силу своего бессмертия и нематериальной сущности.
- Я заложник вечности. Мне кажется, что меня к ней приговорили за какие-то деяния, что я не совершал. Я здесь чувствую себя теперь в заточении. Боже, дай мне ещё раз прожить свою обычную конечную жизнь. Или убей меня. Лучше убей. Я хочу избавиться от этого состояния, уйти в настоящее небытие, вечное ничто, где нет ничего: ни меня, ни всего того, что есть здесь. Моё существование должно прекратиться. Почему мне не суждено умереть ещё раз? Умереть так, чтобы наверняка и раз и навсегда. Без всех этих переходов и странных чувств. Обычное небытие, истинное ничто. Прекращения бытия есть то, о чём я мечтаю. Как же я хочу умереть…
Не пинайте меня особо, т.к. первая моя работа