Однажды крокодилы ели. Не только ели, но и пили.
Об этом Хозяева узнавали сразу же, если неосмотрительно заскакивали на кухню без тапочек. Лужа от чашки растягивалась мокрой дорожкой до коридора – это Борхуня хлебнул воды. Вылакав чашку, белая куча с чистой совестью шла на место, со свисающими с бороды каплями. И ведь ладно, был бы какой-нибудь боксер или шарпей. Как с такой аккуратной мордочки можно было залить пол кухни!? Хотя, Коржик перещеголял старшего коллегу по опасному бизнесу. Самый маленький крокодил еще активнее умудрялся чуханить все вокруг едой и так же распускать лужи вокруг обеденного места. Двое коротколапых ели так, что хозяева серьезно задумались о приобретении корыта. Кефир, творог или каша летели из миски в разные стороны. После обеда, старший паразит любил навести чистоту и обтереть морду. В качестве салфеток хорошо использовать хозяйские брюки или диван. Мелкий поступал проще – шел обтирать моську об Яра. В принципе, лайчина была не против.
Из всей разудалой крокодильей тройки, в культуре поедания и попивания, Яр был самым настоящим аристократом. Упустим истории о том, что эта аристократическая морда могла сожрать, сейчас о другом.
Главной страстью всего крокодильника было поедание из чужих чашек. Яр любил таскать еду у кошкосущностей. Коржик предпочитал начинать трапезу из Борховой чашки. Борх, в свою очередь, сжирал все у Яра и Коржа. Котики периодически любили попить из крокодильих мисок и поесть собачьего корма. Если у своих чашек собаки заставали Ириску, то, признавая иерархическое превосходство, почтительно ждали, пока котейка не потеряет интерес к их имуществу. Если за таким непотребством ловили мелкого бабуина, об этом было слышно сразу – в понимании крокодилов, такую борзоту прощать было нельзя.
Младшая сущность все съедобное в доме считала сферой своих интересов. Как же можно не похлебать чая из хозяйской кружки? Как не попытаться стащить батон колбасы, пока Хозяйка отвернется за тарелкой? Умыкнуть ломтик картошки, стащить пакет с копченой рыбой…
Если в пределах досягаемости не было еды, Сущность (это прозвище прилипло окончательно) устраивала погромы. Сворачивала книги и папки с полок. Сносила чашки, пепельницы, зажигалки, ручки, расчески, флаконы. Переворачивала ведра. Опрокидывала пакеты с лотковым наполнителем. Сворачивала корзину для белья. Когда нечего было перевернуть, Сущность принималась донимать Ириску. Возмущенная кисотка, с обиженным ревом отвешивала паразиту лещей и начинался вечерний хоровод. Ириска, следом прилипчивая Сущность и, в арьергарде, с грохотом и лязгом когтей по полу, следовал крокодильник. И так каждый вечер.
Прямо как в известной фразе одного сомнительного персонажа: Крокодильник. Счастье. Заебись.