По большей части такие вопросы не требовали общественного внимания вплоть до двадцатого века. (Историческую справку см. Перник 1999 и Капрон 1999, 120–124.) Достаточное разрушение мозга, включая ствол мозга, вызвало дыхательную недостаточность, которая быстро приводила к терминальной остановке сердца. И наоборот, длительная сердечно-легочная недостаточность неизбежно приводила к полной необратимой потере функции мозга. Однако с изобретением механических респираторов в 1950-х годах стало возможным сосуществование ранее смертельной степени повреждения мозга с продолжающимся функционированием сердечно-легочной системы, поддерживая функционирование других органов. Был ли такой пациент живым или мертвым? Широкое распространение в 1960-х годах таких технологий, как механические респираторы и дефибрилляторы для восстановления сердечной функции, подчеркнуло возможность разделения сердечно-легочной и неврологической функций. Довольно быстро вопросы о том, что представляет собой человеческая смерть и как мы можем определить ее возникновение, превратились в проблемы, одновременно богатые и актуальные с философской точки зрения.Различные практические проблемы послужили дополнительным стимулом для решения этих проблем. (Эти опасения отражаются в историческом отчете 1968 года, опубликованном комитетом Гарвардской медицинской школы под руководством врача Генри Бичера (Специальный комитет Гарвардской медицинской школы 1968 года).) Резкий рост медицинских расходов вызвал опасения по поводу длительного, возможно, бесполезного лечения пациентов, которые предъявляли какие-либо вопросы. но не все традиционно признанные показатели смерти. Конечно, было бы допустимо прекратить использование жизнеобеспечения, если бы эти пациенты были мертвы. Сопутствующий интерес к развивающимся методам трансплантации органов побудил врачей не откладывать без надобности определение факта смерти пациента. Как можно быстрее удалить жизненно важные органы, это улучшит шансы на спасение жизней. Но удаление жизненно важных органов у живых пациентов привело бы к их смерти, нарушив как законы против убийств, так и общепринятый моральный принцип, запрещающий умышленное убийство невинных людей (см. Статью о причинении вреда или позволении причинения вреда). Безусловно, были - как и сейчас - люди, которые считали, что добыча органов у пациентов, необратимо потерявших сознание и тем самым убивающих их, которые дали согласие на пожертвование, является законным исключением из этого морального принципа (см. Статью о добровольной эвтаназии), но это суждение многим кажется радикальным отходом от общей морали. В любом случае, учитывая опасения по поводу возможности убийства в процессе извлечения органов, врачи хотели получить четкие юридические указания для определения того, когда кто-то умер.
Остальная часть этой статьи принимает диалектическую форму, в которой основное внимание уделяется идеям и аргументам, а не истории и отдельным людям. Он начинается с подхода, который почти достиг консенсуса после того, как эти вопросы оказались в центре внимания в двадцатом веке: подход, основанный на полном мозге. (Большинство из того, что здесь называют «подходами», включают стандартное и соответствующее определение смерти; некоторые предлагают более радикальные предложения о том, как понять человеческую смерть.) Обсуждение, в свою очередь, переходит к подходу высшего мозга. к обновленному сердечно-легочному подходу и к нескольким более радикальным подходам. Обсуждение каждого подхода исследует его основные утверждения, его ответы на указанные выше вопросы, основные аргументы в его пользу и его основные трудности. Запись в целом предназначена для выявления основных философских вопросов, связанных с определением и определением человеческой смерти, ведущих подходов, которые были разработаны для решения этих проблем, а также основных сильных сторон и трудностей этих взглядов, рассматриваемых как конкуренты