4. Шаба II Начало
Вскоре после полуночи 11 мая 1978 года от 3000 до 4000 членов FNLC незаметно проникли в Заир из Замбии. Сгруппированные в 11 «батальонов», численностью примерно по 300 человек каждый, войска разделились на 2 группы и продолжали наступление в темноте. Одна группа численностью около 1000 человек направилась в сторону города Мутшаца, чтобы перерезать железную дорогу. У второго была более важная миссия: захватить город Колвези.
Маршрут FNLC был хорошо подготовлен. После репрессий, предпринятых FAZ против местных жителей за их поддержку вторжения 1977 года, FNLC с легкостью забрасывал в провинцию своих людей. Эти лазутчики, наряду с подрывной деятельностью, занимались активной вербовкой местного населения, особенно среди народа Лунда проживавшего вокруг Колвези. Там FNLC завербовал около 500 молодых людей и организовало из них местное ополчение. Теперь эти местные жители провели основные силы FNLC к их целям тайными тропами. Взламывая тайники с оружием, ввезенным контрабандой на грузовиках с углем из Замбии, FNLC начало его раздачу местным новобранцам. Последним штрихом было убедиться, что каждый новобранец носит повязку с изображением тигра FNLC, которая помогала с опознанием между собой. Подготовка была завершена, повстанцы отдыхали и ждали следующий день - день необычно большого количества прогулов среди местных сотрудников GECAMINES.
Операция «Коломбе» шла точно по плану. На этот раз люди генерала Мбумбы не собирались тратить силы на второстепенные деревни. Захватив горнодобывающую столицу Колвези, FNLC возьмёт за горло Заир и Мобуту. После падения Колвези следующими целями должны были стать Ликаси и Лубумбаши, целью Мбумбы было не меньше, чем изгнание Мобуту, и подрыв горнодобывающей промышленности должен был стать ключом к его устранению. Решив проникнуть через районы Замбии, населенные Лунда, FNLC избежали контакта с приграничными силами FAZ. Более чем 8000 военнослужащих, размещенных в Шабе, FAZ чувствовали, что могут контролировать ангольскую границу. Но FAZ оставили Колвези и границу с Замбией практически без охраны.
С первыми лучами солнца 13 мая FNLC нанесли удар по Колвези. К несчастью для жителей города, захватчики столкнулись с 14-й бригадой дивизии Кайманьола, которую штаб FAZ считал самым слабым подразделением в дивизии. По иронии судьбы, когда другие бригады Кайманьолы выстроились вдоль границы с Анголой, штаб FAZ разместил 14-ю бригаду в Колвези вдоль «безопасной» границы с Замбией. Следовательно, в то время как многие солдаты FAZ отважно сражались бы против вторжения FNLC, 14-я бригада быстро распалась. Быстро овладев аэродромом, повстанцы уничтожили все самолеты FAZ на поле боя: от пяти до семи итальянских штурмовиков Macchi, от двух до четырех Cessna 310, транспортный Buffalo и два вертолета. Командир бригадный генерал Чивека исчез, и о нем не было вестей, пока он не всплыл в Тенке-Фунгуруме несколько дней спустя. К 10:00 FNLC контролировал аэропорт, склады FAZ и большую часть города. У оставшихся в живых солдат FAZ на выбор было три варианта: попытаться спрятаться, продержаться до прибытия подкреплений или сдаться и присоединиться к FNLC. Но не одно из них на гарантировало их выживания.
Для иностранцев 13 мая не должно было быть простой субботой, которую большинство планировали. В 05:00 Генри Ягодинский, 46-летний сотрудник GECAMINES, проснулся от лая собак. Не сумев снова заснуть, Ягодинский и его жена Чокве Анджелина, начали готовить завтрак. Вскоре оба услышали стрельбу в городе. Ягодинский выдал это за обычную деятельность FAZ, предположение вскоре было опровергнуто проведением перестрелок между FAZ и неопознанными войсками. Хотя бои быстро прошли, к Ягодинским за завтраком присоединился поисковый отряд FNLC. Расспросив их об оружии или выживших FAZ, солдаты FNLC поели и ушли.
Вокруг города ситуация была более сложной. В своем доме французская пара Морис и Мариз Фавержон слушали, как в стены били выстрелы. Морис был удивлен. Ветеран Шаба I, он никогда не чувствовал опасности и только что послал за Мариз в январе. Накануне вечером его слуга предупредил их, что скоро начнется новая война. Фавержон со смехом отклонил предупреждение; однако теперь он не смеялся. По телефону Фавержон узнал, что французские военные советники и несколько марокканцев были застрелены. Ходили слухи: американец был застрелен как наемник, кубинские советники руководили операцией, а солдаты FNLC обыскивали все дома. В этот момент Фавержон очень испугался, когда пришел солдат FNLC и потребовал увидеться с сыном Фавержона. Назвав себя сыном бывшего домашнего слуги, мятежник заверил Фавержонов, что они не пострадают.
Хотя большая часть иностранного населения не подвергалась непосредственной опасности, некоторые люди серьезно рисковали. Слух о том, что французские советники были расстреляны, не соответствовал действительности, но лейтенант Жак Лассак; шеф адъютант Пьер Нувель; адъютанты Жак Биро, Жак Гомилья, Бернар Лоран и Кристиан Чезарио исчезли захваченные FNLC. Они не вернулись. FNLC подготовили списки лиц, подлежащих судебному разбирательству в «Народном суде», и этот трибунал вскоре приступил к заседанию. Осуждение военного суда почти гарантировало смертный приговор. В сообществе экспатриантов французы и все, кто казался марокканцем, находились под угрозой ареста. Что касается местного населения, то те, кто, как сообщалось, был лоялен Киншасе, вскоре оказались за решеткой - если им повезло.
Первоначально FNLC был замечательно дисциплинирован и, безусловно, лучше себя вел, чем FAZ. Опасность случайного насилия исходила из двух других источников. Первый был из FAZ, которые продолжали сражаться вокруг регионального штаба в новом городе, или из разрозненных отрядов выживших, скрывавшихся по всему городу, большинство из которых ушли на территорию европейских кварталов, а не во враждебные местные районы. Вторым были местные новобранцы FNLC, которые, подобно жертвам восстания Симба, затаили обиду на богатство своих европейских соседей. Присутствие дезертиров из FAZ, стремящихся доказать свой энтузиазм по отношению к новому режиму, усугубило ненадежность ситуации. Эта нестабильность была чревата крайним насилием, насилием, которое Киншаса мало чем могла бы остановить.
Первое сообщение о вторжении пришло от бельгийского пилота, который пытался приземлиться на аэродроме Колвези. Его самолет был поврежден огнем из стрелкового оружия, и удивленный бельгиец улетел в Лубумбаши, чтобы передать эту новость. К 10:00 в Киншасе весть о нападении достигла западных посольств.
Андре Росс, французский посол, только что вернулся из аэропорта, где он и большинство других послов ждали все утро, чтобы отправиться в спонсируемую Мобуту поездку в Боэнде. Наконец, сотрудники Мобуту без объяснения причин сообщили, что поездка отменена. В 10:00 Росс узнал от военного атташе полковника Ларзула, что аэродром Колвези подвергся нападению и большая часть его самолетов уничтожена. Почти одновременно полковник Гра, командир MMF , находившийся этажом выше офиса Росса, получил телекс из Лубумбаши с сообщением о вторжении. В момент, когда Гра читал телеграмму, Росс позвонил ему вниз.
Из троих мужчин, собравшихся в офисе Росса, вторжение не удивило никого, только его время. В апреле Росс представил в Париж отчет о текущем состоянии дел в рамках подготовки к предстоящей франко-африканской конференции. Он назвал Шаба оккупированной территорией, а не неотъемлемой частью Заира, и считал вероятным новое нападение. Оценивая способность FAZ защищать территорию, Росс опирался на Ларзула, который язвительно называл FAZ «le grande corps Intebré [огромное бесхребетное тело]». Ни Ларзул, ни Гра не верили, что FAZ оправилась от катастрофических результатов прошлого года. Что им помешало предсказать настоящую атаку, так это действия, предпринятые Мобуту. Во время чистки штаб-квартиры FAZ Мобуту уволил бельгийского майора по имени Ван Мелле, который работал в разведывательном управлении FAZ. Ван Мелле регулярно передавал разведывательные данные западным посольствам в Киншасе, но его заирский преемник не был столь же готов к сотрудничеству.
Россу нужна была дополнительная информация, и все трое разделились, чтобы собрать ее. Ларзул направился прямо в штаб FAZ, где встретился с начальником штаба генералом Бабиа. Бабиа подтвердил новости из Колвези и сообщил, что повстанцы проникли через Замбию. Тем не менее Бабиа утверждал, что штаб 1-го военного округа FAZ и 14-я бригада поддерживают связь по радио и контролируют ситуацию. Тем временем Гра посовещался со своими контактами в штаб-квартире, которые после нескольких взяток рассказали ту же историю, что и Ларзул. Одновременно Росс посетил посольства Бельгии и США, чтобы проконсультироваться со своими коллегами, которые также подтвердили более ранние сообщения.
Сравнивая результаты в посольстве Франции, Росс, Ларзул и Гра приготовились уведомить Париж о вторжении в Шаба. Прошлогодний кошмар Росса, что FNLC возьмет Колвези с его 2500 европейцами, 400 из которых были французами теперь, чуть более четырнадцати месяцев спустя, сбылся. В запутанной ситуации и неясном положением FAZ Росс телеграфировал Парижу, что произошло нападение на Колвези, и экспатрианты остались в городе. Сообщение пришло в Париж в 13:05 13 мая 1978 г.
Вскоре после отправки первого сообщения Гра получил дополнительную информацию. Штаб-квартира GECAMINES в Лубумбаши смогла поддерживать телефонный контакт со своими людьми в Колвези. Эти контакты сообщили, что FNLC, носившие, как и в прошлом году эмблему с изображением тигра и вооруженные автоматами АК-47, контролировали город. К счастью, отчеты показали, что FNLC хорошо себя вел по отношению к экспатриантам. По другой информации, колонна FNLC направилась в сторону Мутшацши. Гра быстро понял, что это был не просто рейд, а крупная операция по захвату Шабы. FNLC уже преуспел в первый день этого вторжения, сделав то, что он не смог сделать во время вторжения 1977 года. И снова Росс послал телеграмму в Париж, и трое французов снова направились в штаб-квартиру FAZ.
Прибыв туда, Росс заметил, что большинство высокопоставленных дипломатов в городе также были там. Примечательно, что Мобуту присутствовал в форме. Не колеблясь драматизировать события, Мобуту объявил, что Колвези атаковали легкие подразделения FNLC. Его аудитория уже знала об этом, но Мобуту ошеломил свою аудиторию, добавив, что FAZ заранее знала, что FNLC планирует атаку. Операция «Коломбе», как утверждал Мобуту, была проведена при поддержке кубинцев с целью захвата городов Колвези, Мутшаца и Лубумбаши. Мобуту также объявил, что намеревался обнародовать план 20 мая до запланированной датой его выполнения 1 июня. Попросив извинения, Мобуту подождал, пока другие дипломаты уйдут, и отвел Росса в сторону, чтобы сказать ему, что он лично предупредил советского посла, что СССР должен остановить вторжение. И снова французский посол вернулся в свой кабинет, чтобы проинформировать Париж.
Пока Росс встречался с Мобуту, два военных советника посла беседовали с генералом Бабиа. Гра и Ларзул интересовались положением штаб-квартиры FAZ в Колвези. Оба знали, что Бабиа приказал привести в боевую готовность 133-й пехотный и 311-й воздушно-десантные батальоны. 311-й батальон был сформирован шестью месяцами ранее под опекой французских советников под командованием подполковника Балладе, который проинформировал Гра, своего командира, как только поступил приказ о боевой готовности. Неужели Бабиа что-то планировал? Бабиа не только не начал поспешную операцию, но и был абсолютно уверен в том, что FAZ взяли под контроль кризис в Шаба.
Любая такая мысль была абсолютной фантазией. Гра, Ларзул и Росс знали, что FAZ могут сфабриковать победу из поражения. Парады победы после Шаба I были тому примером. Но без заирского призыва о помощи ни французы, ни другие державы не могли действовать. Президент д'Эстен даже позвонил Мобуту. Несмотря на благодарность за заботу, д'Эстен не получил просьбы о помощи. Фактически, Мобуту повторил заверения Бабиа в том, что FAZ все держат под контролем.
Для семьи Ягодински события 14 мая почти не оставили сомнений в том, кто контролировал Колвези. Проведя ночь в своем центральном коридоре, чтобы избежать шальных пуль, Ягодински были разбужены стуком в дверь. Генри открыл дверь и обнаружил, что молодой солдат-повстанец, находящийся под сильным воздействием наркотиков, требует показать свои паспорта. Анджелина нашла документы, но было очевидно, что солдат не может их прочитать. Тем не менее, он казался довольным, пока не начал уходить и не заметил раненого солдата FAZ, прячущегося в канаве рядом с домом. Выкрикивая угрозы на суахили, он навел на Ягодинских свое оружие и был готов выстрелить, когда один из их детей выбежал вперед, чтобы поприветствовать его. Присутствие ребенка разрядило ситуацию, и солдат ушел, подталкивая своего пленника из FAZ перед собой. Встретив на улице членов патруля FNLC, он подозвал их, и они сразу же застрелили заключенного. Позже солдаты FNLC вернулись и более тщательно обыскали местность. Найдя еще одного солдата FAZ, они избили его до бессознательного состояния и пустили пулю в голову. Ясно, что FAZ ничего не контролировала.
К концу 14-го экспатрианты в Колвези знали, что им тоже грозит смертельная опасность. В тот же день, после убийства второго заключенного, Ягодинские увидели, как их соседа, г-на Маррекса, увел патруль FNLC. Его преступлением, которое стоило ему жизни, было владение курткой для верховой езды в стиле милитари. Подобный предмет одежды едва не оказался фатальным для Мариз Фавержон. В то утро она была в оливково-серой блузке с погонами. Солдат FNLC заметил ее с улицы и открыл огонь, решив, что она наемник. Подкрепленное дополнительными солдатами, подразделение FNLC обыскало дом и пригрозило забрать ее мужа, поскольку наемника, которого видели ранее, найти не удалось. В двух других инцидентах FNLC арестовали мужчин из Европы и прошли имитационные судебные процессы, за которыми последовала имитация расстрела. Оба были освобождены, но они увидели доказательства, которые убедили их в том, что большинство расстрельных команд были настоящими.
Вернемся в Киншаса, во французском посольстве день начался рано. Росс и его военные советники встретились, чтобы рассмотреть ситуацию. Росс был в контакте с посольствами Бельгии и США, оба из которых имели прямую связь с GECAMINES в Лубумбаши. Обобщая их отчеты, Росс отметил, что до сих пор FNLC не проявлял враждебности по отношению к европейцам и сохранял дисциплину. Они были одетыми в форму, хорошо управляемыми и достаточно хорошо вооруженными силами. Помимо этих данных, ничего больше о развивающихся событиях известно не было.
Для Гра ситуация была достаточно опасной, чтобы требовать действий. Он был убежден, что нападение было вторжением, и еще с прошлого года знал, что FAZ не смогут справиться с вторжением своими подразделениями в Шабе. При поддержке Ларзула Гра убедил Росса в опасности для экспатриантов в Колвези. Будучи преисполнен решимости добиться ответа из Парижа, Росс позвонил в Елисейскую резиденцию президента Франции.
Росс поговорил с полковником Мерметом, дежурившим в резиденции. Мермет заверил Росса, что президент д'Эстен прочитал все сообщения о Шабе и лично занимается этим. Затем Росс перешел в наступление, предупредив, что 3000 европейцев следует считать заложниками. Он также предупредил, что, как свидетельствуют новости о вторичном нападении на Мутшатшу, нападение на Колвези было лишь частью более крупной операции по захвату всей Шаба. Затем Росс передал телефон Гра, который сразу же попросил отправить две роты французских парашютистов для усиления FAZ. Гра объяснил, что намеревался усилить 311-й воздушно-десантный батальон, чтобы провести воздушный десант на Колвези. Он также просил, чтобы французским советникам под командованием подполковника Балладе было разрешено действовать вместе с подразделением в рамках предполагаемой операции. Завершив разговор, Росс и Гра сели и ждали ответа.
Как и следовало ожидать, когда полковник звонит в Париж с просьбой ввести войска в Центральную Африку, положительный ответ не будет немедленным. Рене Журниак, советник президента д'Эстена по африканским делам, был против одностороннего вмешательства на данном этапе. В любом случае Д'Эстен ждал, пока заирцы официально обратятся за помощью. Кроме того, и д'Эстен, и Журниак считали необходимым, чтобы бельгийцы взяли на себя инициативу в этом кризисе. Только в экстремальной ситуации Париж рассматривал бы военную интервенцию, и тогда это была бы совместная бельгийско-французская операция.
Хотя бельгийская инициатива так и не была реализована, запрос из Заира был доставлен в считанные минуты. Вскоре после того, как Росс закончил разговор с Парижем, министерство иностранных дел Заира позвонило и попросило Росса присутствовать на важной встрече. Росс поспешил в президентскую резиденцию, где министр иностранных дел Идзумбуир объявил аудитории послов, в которую не входил советский представитель, что Заир обращается с официальной просьбой о «aide de toute nature [помощи любого характера]». Появившись в форме, чтобы усилить драму, Мобуту вошел и повторил просьбу своего министра. Теперь Росс получил запрос от Парижа, но ему все еще нужно было знать, как планируют отреагировать бельгийцы.
Когда Росс поспешно вернулся в посольство, Гра встретился с генералом Бабиа, который, казалось, больше не был уверен, что FAZ могут сдержать ситуацию в Шабе. Нападение на Мутшашу противоречило его более раннему отрицанию вторжения как простого набега на Колвези. Ни разу не колеблясь, Гра убедил Бабиа перебросить по воздуху 311-й воздушно-десантный и 133-й пехотный батальоны в Лубумбаши с использованием самолетов C-130 FAZ и самолетов DC-10 и DC-8 Air Zaire. Гра также рекомендовал свести курсантов военной академии в пехотный батальон и отправить их в поддержку 311-й и 133-й батальонов. По прибытии подразделения должны были начать захват моста Луалаба, примерно в сорока километрах от Колвези. Такой шаг перекроет дорогу на Ликаси и облегчит будущею операцию по возвращению Колвези. Гра был успешным. К вечеру 133-й батальон был в Лубумбаши, а 311-й был в режиме ожидания. Удовлетворенный тем, что он убедил Бабиа взять на себя инициативу, Гра вернулся, чтобы посовещаться с Россом.
В посольстве Росс было очередное совещание, на этот раз с разгневанным Ларзулом. После своего возвращения из Министерства иностранных дел Росс послал Ларзула в посольство Бельгии, чтобы выяснить у бельгийцев их позицию в отношении военного вмешательства. Ларзул вернулся через час сердитый и разочарованный. Бельгийцы посчитали, что ситуация не требует военного ответа. Вместо этого они связались с представителями FNLC в Брюсселе и пытались договориться об освобождении европейского населения. В противном случае военное вмешательство будет использоваться только в крайнем случае, и оно будет проводиться по образцу спасательной операции в Стэнливилле. Хотя Ларзул был разочарован на этом этапе разговора, у него не было причин сердиться, пока его бельгийский коллега не продолжил: «Должен вас заверить, что французское вмешательство будет сочтено нами несвоевременным и недружественным». Гра, вернувшись в посольство как раз вовремя, чтобы услышать ответ Ларзула, еще больше убедился в том, что французам придется действовать. Он не мог сказать, будет ли это совместная операция с FAZ, как он предложил Парижу. Однако он видел, что, если Париж дождется ответа Брюсселя, ответ может прийти слишком поздно.
К понедельнику, 15 мая, внимание всего мира было приковано к провинции Шаба. В Вашингтоне, Брюсселе и Париже кризисные комитеты изучали ситуацию. Для Соединенных Штатов, помимо приоритетного запроса Заира о поставках военной помощи, больше всего беспокоило восемьдесят с лишним американцев, проживающих в Колвези или около него. Когда посольство США и его консульство в Лубумбаши тщательно изучили списки американцев в этом районе, они установили, что их число составляет восемьдесят девять. Большинство американцев находились в строительном городке в восьми километрах к северу от города. Компания Morris-Knudsen имела контракт на выполнение работ по проекту линии электропередачи Инга-Шаба и была оснащена собственным авиапарком. Имея два DC-3, один Piper Aztec и два вертолета Bell 206, компания уже рассматривала возможность воздушной эвакуации семидесяти четырех человек из лагеря. В этом районе все еще оставалось примерно пятнадцать американцев. В отличии от вялой реакции администрации Картера годом ранее, теперь запрос на военные поставки США был быстро одобрен. Важным также был запрос оперативной группы Шаба в посольства США в Брюсселе и Париже о том, собираются ли бельгийцы или французы вмешаться.
В Брюсселе ситуация была аналогичной: кризисный кабинет правительства изучал ситуацию. Однако из-за количества бельгийцев, оказавшихся в ловушке в Колвези, бельгийское правительство оказалось под таким пристальным вниманием общественности, что Вашингтон был пощажен. К 15 мая, хотя министр иностранных дел Бельгии Анри Симоне уже отрицал, что его правительство планирует военное вмешательство, многие члены бельгийского полка Паракоммандо размышляли о том, будет ли еще один Стэнливиль. Однако ответ на этот вопрос должен был прийти из Заира.
В Киншаса посольство Франции продолжало настаивать на активности. К настоящему времени посол Росс поручил посольству круглосуточно следить за ситуацией. Тем временем штаб GECAMINES в Лубумбаши продолжал поддерживать контакты со своим персоналом в удерживаемом повстанцами городе. Внезапно атмосфера отчаяния стала мрачнеть, поскольку новости из Колвези ухудшались. К 10:00 Росс и Гра знали, что по состоянию на 14-е число повстанцы убили десять европейцев, девять бельгийцев и одного итальянца. Мрачность была частично рассеяна, когда Росс получил копию послания бельгийской общины в Колвези своему посольству с требованием проведения бельгийской воздушно-десантной операции. Росс надеялся, что эта просьба заставит бельгийцев отреагировать.
Тем временем Гра был приглашен на коктейльную вечеринку в доме посла Марокко по случаю празднования Дня вооруженных сил Марокко. Он не планировал присутствовать, пока Росс не велел ему пойти, чтобы он мог загнать в угол представителя посольства Бельгии. С прямотой французского полковника этот приказ походил на посадку бульдога на котенка: несчастной целью был Ван Сина, бельгийский поверенный в делах. Гра загнал свою жертву в угол вскоре после прибытия Ван Сины, и после краткого обмена любезностями Гра начал словами: «Вы должны знать, что, если вы не решите вмешаться, вы будете нести ответственность за массовые убийства, которые произойдут в ближайшие часы! " Когда Ван Сина ответил, что такое решение не он должен принимать, Гра сказал ему, что его долг - сделать невозможное и заставить свое правительство действовать, а не отвергать сообщения о массовых убийствах как преувеличения. Гра завершил свою проповедь предупреждением ошеломленного бельгийца: «Вы не имеете права игнорировать происходящее!»
Вернувшись в посольство, Гра считал, что его увещевание должно было по крайней мере подтолкнуть к отправке телеграммы в Брюссель с требованием вмешательства по крайней мере трех батальонов бельгийских парашютистов. Рассматривая собственную ситуацию, Гра пришел к выводу, что, если Париж все же решит действовать, то операция состоится, и на ее планирование останется мало времени. Чтобы облегчить операцию, Гра решил создать свой собственный небольшой боевой штаб. Используя Ларзула для сбора максимально возможной разведывательной информации, Гра выбрал подполковника Филиппа Вагнера и коменданта Капелли, чтобы начать планирование либо совместной операции с бельгийцами, либо французской односторонней операции. Вагнер должен был связаться с майором Ван Мелле, чтобы начать планирование совместной операции. На этом этапе Гра считал это резервной мерой к схеме, которую он представил генералу Бабиа, по использованию двух французских рот для усиления 311-й и 133-й батальонов на подходе к мосту Луалаба. Он знал, что эти два подразделения уже были в Лубумбаши, и предполагал, что они следуют его плану. Это было единственное плохое предположение, которое Ив Гра сделал во время кризиса. При этом он не учел, что Мобуту может повлиять на ситуацию.
В тот вечер, о чем не знал Гра, майор Махеле, командир 311-м батальона, получил неожиданное указание явиться в офис президента Мобуту. Превосходный офицер армии с ужасающей репутацией, тридцатилетний заирец пользовался уважением своих французских советников. Хотя Махеле был удостоен чести, он, должно быть, был ошеломлен, когда Мобуту приказал ему взять одну роту, чтобы высадить ее на Колвези на следующее утро. Остальная часть подразделения должна была продвинуться по суше из Лубумбаши, чтобы соединиться с десантной частью. Президент Мобуту, как и многие политики, не смог не вмешаться на прямую в военное планирование. Предложенный полковником Гра план послужил основой для директивы; только Мобуту хотел, чтобы 311-й батальон провел его без французских войск. Победа FAZ при Колвези восстановила бы доверие общества к его режиму.
Приказ был абсолютным безумием, но у Махеле не было другого выбора, кроме как подчиниться. Его подразделению было всего шесть месяцев, и только одна рота, 1-я, прошла подготовку, соответствующую своему значку с крыльями, совершив в общей сложности шесть прыжков. 2-я сделала всего четыре прыжка, а 3-я все еще училась в наземной школе. Ни одно из подразделений никогда не совершало тактических прыжков и сборов в рамках операции. Теперь Махеле пришлось выбрать одну для почти гарантированной бойни. Оставив 1-ю роту нетронутой как наиболее опытное подразделение и, следовательно, лучший вариант для достижения Колвези быстрее всех, Махеле выбрал 2-ю роту, чтобы совершить прыжок. 2-й роте 311-го воздушно-десантного батальона, которой командовал капитан Мосала-Монжа, выпускник Командно-штабного колледжа армии США, оставалось менее 24 часов за свою короткую жизнь в качестве эффективного подразделения.
Перевод книги американского подполковника Томаса П. Одома, посвященный войне Шаба II. Переводчик Mural