Часть IV
Чего только не было в тех пыльных картонных папках. И вырезки из зарубежных, в основном немецких, газет. Последние из которых были датированы 1916-ым годом. И большое количество фотографий. А кроме всего карты и множество исписанных выцветшими чернилами страниц. Среди пожелтевших бумаг встречались и письма. Свернуты они были очень неаккуратно и чрезмерно часто. Отсюда на бумаге образовались глубокие сгибы, словно стирательной резинкой уничтожившие пришедшиеся на них строчки. Более тщательный просмотр семейного архива старика Гроса решили отложить на время после ужина.
Когда со стола было убрано, хозяин дома водрузил на него керосиновую лампу. В саду было уже довольно темно и такая предусмотрительность оказалась как нельзя кстати. Мы разделили архив на три части и занялись его изучением. Однако и через два часа усердной работы ничего интересующего капитана Стрижа найдено не было. Но сдаваться мы с ним и не думали. К тому же, ковыряние в старых бумагах может завораживать. Мне, к примеру, было интересно рассматривать обозначения на явно вручную сработанных картах. Указания глубин колодцев там перемежались с маленькими, неказисто начертанными графиками температур и атмосферных давлений. Направления ветров были выделены цветными карандашами и имели определенное сходство с теми, которыми пестрят тетрадки по природоведению у четвероклассников.
- Галияб Фридрихович! - оторвался от созерцания очередного письма капитан Стриж. - А вот это может оказаться интересным. Но к сожалению, моих знаний немецкого тут недостаточно.
Грос привычным движением протер маленькие очки в позолоченной оправе, водрузил их на нос, и только после этого принял листок из рук капитана. И, близоруко прищуриваясь, стал всматриваться в ровный красивый почерк. Минута проходила за минутой, а он продолжал неспеша читать про себя. Стриж поднялся из-за стола, вынул из пачки «Столичных» сигарету и отошел к темневшему в стене сада провалу. Щелкнула зажигалка, и в темноте запрыгал маленький светлячок. Капитан не торопил старика, хотя наверняка не терпелось поскорее узнать смысл содержания. Наконец Грос оторвался от чтения и, откинувшись на спинку стула, стащил с носа стеклышки. Потер переносицу в месте, где ее сжимал мостик очков, и только потом заговорил:
- Нелегко читается. Слог устаревший, да и некоторые слова мне незнакомы. И я могу лишь догадываться, что они означают. Однако проблема вовсе не в этом, - старик сделал паузу.
- А что за проблема? – поспешил с вопросом Стриж.
- Части текста отсутствуют. Похоже написано было плохими чернилами и на сгибах краситель осыпался...
- Простите, что перебиваю, уважаемый Галияб Фридрихович! - Стриж бросил окурок в темноту за дувалом. – А каким годом письмо датируется?
- Не могу сказать, - покачал головой Грос. - Дата нигде не стоит.
Капитан снова подсел к столу:
- И о чем же там речь?
- А вы вот сами послушайте! - слегка растягивая дужки очков, ответил хозяин дома. – Только я буду сначала читать на немецком, а уже потом переводить. Мне так легче.
Мы со Стрижом приготовились слушать. А капитан еще и достал записную книжку.
- Im Grunde gibt es tatsächlich hier weiter nichts besonderes, - прочитал вслух Грос .
Я непонял ни слова. Мало того, немецкая речь всегда звучала для меня непривычно и, видимо, потому дико. А ведь это был язык моих предков. Но потом мне стало стыдно. Ведь я при желании мог выучить его еще в детстве. На время летних каникул нас с братом отвозили к дедам! А те, что со стороны отца, между собой всегда говорили на немецком. Кстати, нередко и со своими детьми. То есть, с моим отцом, дядьями и тетками. Но у меня ни разу не возникало желания попросить, например, бабушку что-нибудь почитать мне на немецком.
- В целом же, здесь нет ничего особенного, - перевел нам старик первую строчку.
Мы со Стрижом переглянулись. В услышанном и вправду не было ничего особенного.
- Aber diese Fähigkeit ist unbeschränkt, und das macht meiner Ansicht nach aus den Ländern Asiens eine Gegend, die man mit keiner anderen vergleichen kann. Die Wälder Amerikas mögen wunderbar schön und die Gestade Ozeaniens märchenhaft sein, aber hier regt sich nichts Menschliches, und die Muse der Geschichte bleibt diesen Gegenden so fern, wie den unter unseren Füßen begrabenen Schichten, wo die Geologie nur unbekannte Eidechsen und Tiere entdeckt, mit denen man Gott sei Dank kein Zusammentreffen mehr zu befürchten braucht. – Грос откашлялся и стал неуверенно переводить : - Однако , эта способность является неограниченной, что, на мой взгляд, и делает страны Азии по - своему уникальными и несравнимыми ни с какими иными. Пусть леса Америки и прекрасны, а острова Океании и вовсе сказочны, но они чужды человеку. А потому история и обходит их стороной, как захороненные под нашими стопами пласты. Где геология если что и обнаружит, так только останки неизвестных науке ящериц и животных, встреч с которыми нам, слава богу, уже не нужно бояться.
- Во как! – отреагировал на это витиеватое высказывание Стриж.
- Следующие две строчки, к моему глубочайшему сожалению, нечитаемы, - развел руками старый археолог.
- В таком случае просто читайте дальше, Галияб Фридрихович, а мы уж как-нибудь разберемся, - заверил его капитан.
- Das geschieht durch die Sendung dieses Berichtes an sie… Solange dieses Verfahren beibehalten wird, wird alles gut gehen. Aber es würde ärgerliche Folgen haben, unterließe ich es eines Tages.
- Это произойдет посредством пересылки им данного отчета... Пока такой способ останется в силе, все будет в порядке. Но это имело бы нехорошие последствия, если бы я от него отказался.
- Что он имеет ввиду? – спросил Стриж.
- Кто? – не понял Грос.
- Ваш отец, конечно.
- Думаю, он говорит об отчетности перед тем лицом, или лицами, которые и ставили перед ним некие задачи.., - взялся размышлять вслух старик.
- А кому письмо было адресовано? – не унимался капитан.
Грос, в неведении, пожал плечами и продолжил чтение:
- Und doch bedeutete es, im Ganzen genommen, keinen üblen Anfang für eine Reise, bei der nach meiner Rechnung jeder Schritt zu etwas Neuem, mindestens zu etwas Anreizendem führen mußte.
- Здесь речь идет о каком-то путешествии, не так ли? – опередил перевод Стриж.
- Э-э-э, да, - внимательно всматриваясь в строчки, с расстановкой ответил тот. – По смыслу этот пассаж я бы перевел так: «И все же данное обстоятельство не оказало негативного влияния на начало нашего путешествия. Путешествия, в котором на каждом шагу можем произойти что-то новое и, по-меньшей мере, занимательное.»
- Наверное здесь опять не хватает строк, - предположил я, не уловив логического перехода между прочитанными фрагментами.
- Похоже так, - рассеянно отреагировал Грос.
- … ist kein gesegneter Erdenwinkel. - прочитал он дальше и, подняв на Стрижа глаза, перевел: - Это забытый богом уголок земли.
- И о каком уголке земли там идет речь? – непонимающе уставился на него капитан.
- Я не знаю! – честно признался наш переводчик. - Здесь сначала идет пустое место, а потом «...это забытый богом уголок земли».
- У-у-х, - разочарованно выдохнул Стриж. – Чувствую, мы так ни до чего не докопаемся. – Но, поймав на себе вопросительный взгляд старика, добавил: - Но вы, пожалуйста, читайте дальше, Галияб Фридрихович!
- Diesem Eindruck war ich tatsächlich unterworfen, als wir in Sicht von… kamen. In der Welt des Steins und Sandes… bildet viele Art von… das genaue Gegenstück zu der Welt der Menschen mit ihren Scharen menschlicher Wesen, deren Beschreibung keinen Zweck hat.
- Под таким впечатлением я и находился, когда мы оказались вблизи... В мире камня и песка... образует всевозможные варианты... совершенная противоположность к миру людей с его толпами человеческих существ, описывать которые здесь не имеет смысла. – Грос виновато посмотрел на капитана и после его подбадривающего кивка, продолжил:
- Man hatte das Gefühl, an der Pforte einer neuen Welt zu stehen. Wenn ich so zurückdenke, so fühle ich mich in der Stimmung wie einer, der die ersten Weihen empfangen soll und der beim Betreten der Tempelschwelle den Vorhang vor dem Heiligtum mit der Hand berührt.
- Было чувство, что находишься у ворот в новый мир. Когда я снова задумываюсь о тех ощущениях, то пребываю в таком состоянии, какое бывает у того, кто принимает свое первое крещение. И стоя у дверей храма, приподнимает рукой занавес перед священным алтарем.
- Да ваш отец - отпетый романтик! - улыбнулся Стриж.
Грос продолжал:
- Denn als wir da ankamen, ahnte niemand etwas von dem gräßlichen Unglück, daß sich einige Tagen später zutragen sollte. - По лицу читавшего скользнуло напряжение и он неуверенно перевел: - Потому как по прибытию туда никто из нас и не предполагал, какое страшное несчастье обрушится на нас по прошествии нескольких дней.
- Ага, - только и произнес Стриж.
- Отсюда начинаются сплошные пробелы в тексте , - сообщил нам Галияб Фридрихович . – Хотя вот этот абзац , пожалуй , сохранился полностью . – И он зачитал : - Es war auch keine Kleinigkeit, uns für die Reise vorzubereiten: wir brauchten Reisepferde, mussten noch alle Kisten wieder instand setzen; alle die in Saratow hergestellten Kisten hatten schon genug Umladungen mitgemacht, so dass sie sich in sehr schlechtem Zustande befanden; endlich mussten wir uns mit Zelten in genügender Menge versehen. Bei einem großen Teil dieser Besorgungen hatte der Lutzki notwendigerweise eine beratende, beschließende Stimme, und außerdem wurde er mit der Erledigung beauftragt.
- Луцкий! Это, вероятно, имя? – предположил Стриж.
- Выходит так.
- И что же там о нем?
- Подготовить такую экспедицию – дело не из легких. Нам требовались вьючные лошади. А кроме всего прочего необходимо было привести в порядок все наши ящики. Изготовленные в Саратове, они пережили уже не один переезд и находились в плачевном состоянии. И, наконец, мы должны были запастись достаточным количеством палаток. Основная часть этих приготовлений легла на плечи Луцкого, и с его мнением мы были вынуждены считаться.
Не дождавшись от нас никакой реакции Грос выдал на немецком:
- Natur hatte ein prächtiges Bild geschaffen. Gleich vom ersten Augenblick an war ich ergriffen... – И тут же предложил нам русскую версию прочитанного: - Природа создала шикарную картину. Я был поражен с первого взгляда.
- А вот здесь что? – Ткнул пальцем в листок капитан. Недовольный отсутствием последовательности в повествовании, Стриж, теперь уже стоя за спиной у старика, через плечо Гроса пробегал взглядом все сохранившиеся строчки вслед за читающим.
- Если я не ошибаюсь, отдельные и ничего не значащие буквы, - раздражаясь, пояснил Грос. – Вот, видите, здесь опять целое предложение отсутствует. И здесь тоже два слова. – И потом оторвавшись от «дешифровки»: - Да сядьте вы, молодой человек!
Стриж протянул руку к пачке сигарет и отошел от стола. Было заметно, что он тоже нервничает. Для них обоих этот день явно затягивался. Усталость так и скользила во всех их движениях и действиях. Грос прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул полной грудью.
- Здесь осталось только одно предложение, которое тоже особого смысла не несет, – спокойным голосом предложил он капитану.
Тот, стоя у дувала, молча докурил и только после этого ответил:
- Вы уж, ради бога, простите мою назойливость, уважаемый Галияб Фридрихович, но переведите уж и его до конца. Пожалуйста! Я просто нутром чувствую, что это письмо несет в себе важную информацию. Чувствую, понимаете!?
Грос печально улыбнулся, но чтение продолжил:
- Nach kurzer Beratung beschlossen wir, auf die Suche zu gehen, obgleich es spät war. - Посоветовавшись, мы решили идти на поиски. Не смотря на то, что время уже было позднее.
Капитан Стриж весь превратился в слух. Он, словно охотничий пес, напрягся всем телом. Но продолжения не последовало. Хозяин дома молчал. А затем и вовсе отложил пожелтевший листок.
- Ну же! – почти выкрикнул Стриж. – Что там произошло? На поиски кого они отправились?
- Все, - виновато развел руками Грос. – На этом текст письма заканчивается.
- Не может быть! – не поверил капитан. Он подскочил к столу и стал хаотично перебирать разложенные там бумаги. – Где-то здесь должно быть продолжение! Мы его попросту не заметили!
Он ворошил кипу за кипой, пока с опаской наблюдавший за его действиями Грос не предположил:
- Может быть продолжение осталось лежать в той папке, откуда вы извлекли эти страницы? Ведь письмо было обнаруженно вами.
Стриж хлопнул себя по лбу и, не долго думая, вытряхнул содержимое упомянутой папки себе на колени. С самым серьезным видом, и уже спокойее, он стал перекладывать все эти карты и газетные вырезки. Сосредоточенный взгляд капитана изредка задерживался на довольно хорошего качества старинных фотографиях. С моего места они казались обгрызанными. Такое впечатление складывалось по вине не слишком аккуратно сработанных виньеток. Однако время шло, а положительным результатом поисков капитан пока похвастать не мог. Я взглянул на часы. Одинадцать. Пора было и меру знать. Грос, извинившись, ушел в дом. Десятью минутами позже во дворе появилась Гюлькай. Она держала в руках свернутые одеяла и две маленькие подушки.
- Вячеслав, - обратился ко мне следовавший своей внучке Грос, - вы не будете возражать, если мы вам постелим в саду.
- Конечно нет, - подавив зевок, с радостью отозвался я.
Наконец и Стриж отказался от дальнейших поисков, и теперь с недовольным видом пытался навести порядок в разъехавшихся по всей столешне бумагах.
- Вот и правильно, - попытался поддержать его морально Галияб Фридрихович. – Отложите это занятие до завтра!
Сказав это, старик накинул поверх архива цветастый восточный платок и придавил его с четырех сторон крупными персиками.
- Галияб Фридрихович, - обратился к нему капитан, - я могу воспользоваться вашим телефоном?
- Конечно. Гюлькай, внучка, покажи нашему гостю, где стоит аппарат!
Уже кутаясь в лоскуты первых сновидений под бескрайним звездным небом Узбекистана, я услышал голос Стрижа. Капитан с кем-то негромко, но быстро говорил по телефону:
- Да, Старчиков. А зовут Александром.
По этому линку Вы при желании сможете попасть на познавательно-развлекательный (основной) канал автора! Увлекательного чтения!
😊😊😊