Вечер пятницы, народ вовсю спешит выбраться из душного города куда-нибудь на природу. Кто-то едет на дачу отдохнуть после трудовой недели, а кто-то на речку - пожарить шашлыки и откушать беленькой в хорошей компании. А после, забраться в палатку и захрапеть так, чтобы на выдохе клапаны палатки раздувались, как от сильного ветра.
Вот и Леха придерживался подобного плана ровно до того момента, пока в процесс поедания шашлыка не вмешалась местная псинка.
Джека (а это был он) знали все на этом пляже. Помесь Шотландской овчарки с неизвестным барбосом. Всегда появлялся, стоило лишь развести огонь в мангале. И подойдя к огоньку ложился неподалёку, терпеливо ожидая, когда поспеет первая партия вкуснопахнущего, истекающего жирным соком деликатеса.
Едва шампуры покидали раскалённые угли, он оживал и весело махая пышным лисьим хвостом, осторожно приближался к пирующим. Там он непременно получал свой кусок мяса и отбежав в сторону, неторопливо съедал его, тщательно разжевывая. А после с надеждой смотрел, пока кто-нибудь не даст ему либо освободившуюся косточку, либо слишком жирный кусок.
Однако в этот раз всё пошло по-другому. Лёха, ответственный за шашлык, слегка увлёкся с расслаблением и когда мясо было почти готово, новоявленный шеф-повар был уже весьма навеселе. Или на кочерге, тут уж кому как удобнее. Но ноги Лёхе слегка отказывали. И в тот момент, когда он снял с мангала раскалённые шампуры и нетвёрдой походкой направился к импровизированному столу, Джек по привычке двинулся ему навстречу. В какой-то точке их маршруты пересеклись и Алексей блаженно улыбаясь, со всей дури наступил на хвост Джеку. Конечно же нечаянно, но Джек, не ожидая такого конфуза, не стал церемониться и с визгом тяпнул Лёху за ногу.
События развивались лавинообразно. Алексей с той же дурацкой ухмылочкой, также автоматически пнул Джека, который осознав, что малость переборщил, кинулся бежать куда глаза глядят. А глаза глядели прямо через столик, накрытый на поляне, где в тарелках уже лежал покрошенный салат и стояли заранее открытые бутылки с разнообразными напитками. Подобно шару в кегельбане, Джек выдал ослепительный страйк, напрочь снеся и тарелки, и бутылки. По некоторым он даже протоптался задними лапами, едва не забуксовав. Но инерция все же вытолкнула его за пределы стола и он, набирая скорость, решительно покинул ставшее неуютным место.
Лёха, повинуясь рефлексам, попытался кинуться за осквернителем, но подкашивающиеся ноги подвели своего хозяина и он рухнул на скатерть, увенчав собой натюрморт, достойный кисти самого Пикассо. Шампуры с мясом, вылетев из ослабевших рук, как копья первобытных охотников кучно воткнулись в землю, дополнив картину всеобщего апокалипсиса местного масштаба.
Настроение пытались поправить за счёт оставшихся невредимыми напитков, но их осталось слишком мало. И особой радости бытия они не принесли. Грустно вздыхая, компания разбрелась по палаткам и машинам, где и затихла до утра. А утром ни свет, ни заря проснулся вчерашний виновник торжества в кавычках. И сладко потянувшись, открыл глаза.
Голова у Лехи не болела. Как ни странно, но сильно болел копчик. Лёха начал вспоминать:
вроде, нигде не ударялся. По идее, должно саднить поцарапанное при падении пузо. Но болела именно попа. Точнее, то место, откуда растёт хвост. Хвост... Какой ещё хвост?
Хвост был замечательный. Рыжий, пушистый, почти лисий. Но не Лёхин. Сам хозяин хвоста впал в ступор. И там пытался осмыслить, как его угораздило так вляпаться. Он, конечно, читал о переселении душ, но ведь это происходило после смерти. Но тут у него зачесалось за ухом. И нисколько не задумываясь, Лёха вытянул спину и слегка изогнувшись, задней лапой споро почесался. После потряс лохматой башкой и тихо зарычал. Ну, вернее, он хотел выругаться, но то что получилось в итоге, напоминало лишь собачий рык.
Едва не заплакав, Лёха вылез из палатки, крутясь ужом. По-другому не получалось. Компания еще спала и он добежав до реки, принялся языком лакать прохладную воду. После вспомнил о санитарии и отпрянул от реки. Нашёл бутылку с Колой, оставленную на утро, но открутить пробку не смог. Зато прекрасно получилось её разгрызть. Отвратительно пахнущая жидкость хлынула в рот. Лёха аж поперхнулся. Бросив каку, он поднялся на лапы и отряхнулся. Химический запах колы быстро исчезал, пахло теперь чем-то непонятным, но весьма волнительным.
Лёха бросил взгляд на стоявший невдалеке автомобиль, на переднем колесе которого кто-то оставил мокрую метку. Тянуло туда неодолимо. Лёха боролся с брезгливостью, но зверь, внутри чьей шкуры он оказался, победил. Он тщательно обнюхал метку. Пробегавший мимо пёс оставил ему смску на этом колесе. И теперь собачья натура требовала срочно ответить на неё. Задрав лапу, Лёха быстрым почерком "писал ответ".
За этим занятием его и застали проснувшиеся друзья. Увидев приятелей, собачья натура так обрадовалась, что Лёха принялся выписывать кренделя и яростно отбивать хвостом дикий зимбабвийский темп. Причём ему снова захотелось слегка пописать. Он и брызнул от радости. К его величайшему сожалению, приятели не разделяли радости. И Лёха, повизгивая и подлаивая, взялся объяснять им, что это он, Лёха. Вот только никто его не понял.
Зато поджопник, выданный Никитой, вышел замечательным. Никита раньше занимался футболом и пробить мог исключительно жёстко. Алексей обиженно взвизгнул и отбежал подальше от злого футболиста. И остановившись шагах в десяти, принялся гавкать на обидчика. Высказав Никите всё, что он о нём думал, Лёха поднял лапу и принялся зализывать пострадавшее место. Увы, пенальтированое место меньше болеть не стало. Лёхе было очень больно и обидно. Так сильно обидно, что он завыл от бессилия.
Завыл и проснулся. Проснулся настолько быстро, что даже проснувшись продолжал выть. Горестно и отчаянно.
Сон... Это был сон!
От радости спёрло дыхание.
Он едва не закричал от переполнявших его чувств.
Ф-у-у у-у-у!
Всем крепкого здоровья!
Принципиально не буду просить подписаться и поставить лайк.