Часто собираем дни по деталям. Душ, чашка кофе, мастурбация, несколько сигарет, обещания, стресс. Мысль за мыслью, и снова, так умирает день.
Я собрался, но все еще надеюсь, что Алиса забудет о встрече и тогда можно будет почать бутылку и провалиться в сон. Но вряд ли будет по-моему, раз забренчал телефон.
— Запал не пропал? Утром ты был на низком старте. Через два часа у «Художественного»!
— Уже выползаю.
Некрасиво опаздывать, да и глупо откладывать не- избежное. Мне хватит времени посмотреть фильм и прогуляться пешком, стряхнуть с мозгов двух- дневную пыль. Но закон подлости и в этот раз не делает исключения — Макс и Альберт появляются в дверном проеме.
— О, «Мамочка и шлюха», который раз? Смотрю, ты уже собрался...
— Разобрался! Второй.
— Отличный выбор. Кинематографический блюз от Эстоша. Мы на сегодня закончили. Зря не подскочил...
— ...Посмотреть на голые стены?
— Ну, лед тронулся, мы набираем обороты! Кстати, Алиса говорит, вы в кино собрались? Мы с вами! Выглядишь не очень, мятый какой-то.
— Макс, не смеши меня, какие обороты? Я просто не могу выспаться.
— Есть у меня панацея от плохого настроения!
— Преобразить себя и окружающие рожи, или остаться собой? Вот в чем вопрос...
— Не вижу противоречий. Заразись красотой и умри зависимым. Это поможет! Да не парься, я и для неё припас. Как в этих рекламных роликах: «для неё и для него»! Хочешь, поглажу тебе рубашку? Пока не забыл! Глотай оранжевую! Не чокаясь!
Тысяча слов в минуту. В очередной раз Макс и Альберт качаются на фармацевтических волнах. И это, по словам Алика, в очень напряженное время, когда нужно быть максимально собранными. Сроки горят, а нас прёт. Выбор невелик: либо плестись на остатках сил, либо проглотить и выбежать.
Следующий час Макс носится по студии, размахивая руками, сжимая в кулаке россыпь цветных таблеток. Осматривая коробки, ставит на них какие-то цифры, зачеркивает и пишет новые.
— Эй, Пилюлькин! Пора выходить!
— Возьмем такси. По бокальчику красного на дорогу и во вселенское путешествие! Я такой классный мультфильм подобрал! Будете в восторге.
— Какой еще мультфильм? Алиса же выбрала мыльную шляпу!
— Японское дерьмецо, — вякает Алик, потирая велюровый диван. — Ей богу, как дитя.
О, я совсем забыл, что оно умеет разговаривать... Между красавцами чувствуется напряжение. Я не хочу становиться третьим, судьей или сводником.
Очевидно, Алик закинулся не по-своему желанию. Он хотел контролировать Макса, а художник искал веселья. Каждому своё, но своё редко похоже на общее.
Такси стало клеткой для трех заряженных. Двое сзади несли полную чушь, по очереди выкидывая предложения без всякой логики. Я прислонился лбом к холодному окну и пытался насладиться видом промерзающего города, моментами растворяясь в стекле. Макс любезно угостил Алису колой с розовым сюрпризом, тем самым приоткрыв дверцу во внутреннее Зазеркалье. Следующий час мы, четверо невменяемых в чёрных очках, курили на улице, забыв все противоречия и подтексты. Падал снег — нас тащило, шли люди — нас тащило, город дышал, и всё казалось закономерным.
В зале на первых рядах — дети с родителями, в центре — пустота, а мы занимаем последний ряд. Это было шоу в ярко-холодных тонах. Я замерзал, пошмыгивая носом. Ещё эта рука Алисы, как бы случайно заблудившаяся у меня в джинсах. Она ра- ботала пальцами, словно что-то искала в кармане, набитом мелочью. Грандиозное ощущение. От каждого движения нежных пальцев мой внутренний датчик КПД зашкаливал.
Смотря на затылки завороженных мультфильмом детей, я чувствовал себя ублюдком погрязней Брюса Робертсона. Вот мудаки, вляпались в детский сеанс! Яркие взрывы и японская речь. Армии узкоглазых прыгают с планеты на планету. Фиолетовые, голубые, белые, зеленые лучи. Бои за пространство. Растягивающиеся рожи и глупая канитель без законов физики. Кровь и бессмыслица.
Немного же Алисе понадобилось времени... Буквально через десять минут я начал поскуливать сквозь сжатую челюсть. Непонятно, как Алисе удается быть такой сдержанной, словно она здесь ни при чем. Сейчас ее улыбка прорывается сквозь космические лучи, мне этого достаточно. Макс лезет к Альберту с открытым ртом, тот принимает предложение. Театр упоротых актеров. Не хватает музыки из-за кулис, медленной и плотной, в духе Дэвида Гилмора. Нас накрыло чистой мефедроновой волной.
Ощущение подлинности бродило рядом, втайне каждый боялся с ним столкнуться. Первой не вы- держала Алиса. Не дождавшись конца, она резко встала, демонстративно вытерла руку о спинку кресла, закончив свой сеанс. За ней вытекли Макс и Альберт.
У выхода вся наша компания молча курила. Алиса
подняла глаза, всматриваясь в вывеску кинотеатра, красные огни застыли в расширенных зрачках. Монотонно протягивая каждое слово, она говорила то ли брату, то ли себе:
— Наши семейные отношения вышли на новый уровень! Ты накачиваешь меня для друзей... Продай меня, братишка. Отличный получится перформанс.