В первой главе автор мемуаров признался мне, что хранит тайну - у известнейшего Поэта когда-то родился сын, о котором никто не знает. Во второй главе молодой человек Гарик знакомится с престарелой писательницей, моей подругой. Между ними появляется нечто с первого взгляда...
Утро для меня было очень тревожным и я попросила Тихона присоединиться ко мне в Москве. Объяснила, как проехать к издательству и заехать в нужный двор, чтобы поставить машину. Еще не было и девяти часов, а дверь в издательство оказалась открытой. Странно. Обычно сотрудники раньше десяти не появляются. Меня-то заставило придти в такое время расписание электричек – ехала из Подмосковья. Думала – посижу пока с дежурным, полистаю газеты, журналы. Однако и дежурного не было. И – тишина. Стало страшновато. Я поднялась по лестнице – этаж-то один, но довольно высоко над землей – и пошла по пустому коридору. Двери во все кабинеты были распахнуты, и нигде – ни души. И вообще ничего. Пустые комнаты. Лишь в одной посредине стоял стол, а на нем лежал замок. Обыкновенный, висячий, такие еще называют амбарными. И в нем торчал ключ. Я вернулась к выходу и обследовала дверь – для подобного замка там просто не было петель. Его просто не на что было бы повесить. Так от каких он дверей и для чего здесь лежит? Я вернулась в помещение и прошла его до конца. В канцелярии тоже ничего не было. Ни одной бумажки. Все исчезло. Как в Бермудском треугольнике. И телефона не было. И телефонный провод тоже был снят. Я еще раз прошлась туда-сюда – было ощущение, что чего-то здесь не хватает. Точно! А где у них туалет? Вода? Не на улице же. Я еще более тщательно обследовала каждую комнату. И увидела притаившуюся возле входа в самое большое помещение дверь. Она была ниже всех ростом и как бы вдавлена в стену. И я ее открыла. Я просто тихо потянула за ручку – ну, откуда мне было знать, что это простое движение во многом изменит мою жизнь? Потянула, и на меня пахнуло холодом преисподней. Какой-нибудь погреб, подумала я. Старинный, использовался вместо холодильника. И тут… Вот бы мне дождаться Тихона, а потом уже нырять в эту неизвестность. Но куда там! Тем более, что недавно я купила мобильник с очень сильным фонариком. Еще и брать не хотела, не все меня там устраивало. Так продавщица от меня не отставала и все настаивала, чтобы я посмотрела, какой там замечательный фонарик. Я возражала – это ведь не самое главное в мобильнике. И помню, она тихо произнесла:
- Не скажите… Бывают обстоятельства…
Как в воду смотрела.
Итак, я нажала на кнопку и тут же уперлась в кирпичную стену. Оказалось, что справа были ступеньки, тоже кирпичные, и вели они вниз. Не успела я сделать и нескольких шагов, как услышала странное:
Листья багряные винограда
С глянцевым отсветом.
Много у осени дивных нарядов,
Подиум – по свету.
Есть у этой осени имя,
И назвать его – нет сил.
Загадочная, неповторимая,
Дивная Несси!
- Гарик, остановись. Почему ты весь в крови?
- Потому что упал. Двигаться не могу. С ногами что-то. Боюсь шевельнуться. Мобильник мой где-то там… Улетел.
- Сейчас «скорую» вызову. Потерпи.
- Давно терплю. И мысли мои далеко. Несси сказала, что это дворцовый переворот.
- Какой переворот? Ты о чем?
- Об этом. Здесь все не просто так.
«Скорая» между тем не отвечала. И гудки были какие-то странные, прерывистые, растворяющиеся в пространстве. Я решила, что мой мобильник не может прорваться из этого подземелья, и полезла искать потерю Гарика. Фонарик, направленный на ступеньки, ведущие вниз, открыл мне страшную картину – Гарик сидел над лужей крови. И, видимо, стихами не давал себе уйти в бессознательное состояние.
- Тебя били?
- Нет. Просто толкнули. Затолкали. Спустили с лестницы.
Мобила Гарика была липкой от крови. Экран не загорался. Видимо, сказался удар. Я его открыла. Привела в порядок все, что могла. Через минуту он заработал. И я успела позвонить в «скорую» и назвать адрес. И даже сказать, где именно мы находимся. И тут меня сбили с ног. Удар был такой силы, что я покатилась вниз, успев схватиться руками за голову. А мой мобильник с фонариком упрыгал еще дальше. От удара он стал мигать. Его неровное свечение заставило меня выйти из ступора и, наконец, закричать:
- Помогите! Убивают! Спасите нас!
- Извините. Я вас придавил. Но меня просто кинули сюда. Я не ожидал. Отдайте мою ногу. Вот так. Перелома вроде нет. Но больно.
Тихон говорил что-то еще, но я его плохо слушала. И опять стала кричать. Еще и потому, что перестала видеть Гарика. И между моими воплями мы услышали лязг запирающегося замка, который я опрометчиво оставила там, наверху. Итак, они нас замуровали.
- Их там много?
- Двоих видел, - ответил Тихон. - Но не исключено...
Что бы это все значило? И зачем? Почему? Какой смысл бросать нас в этот издательский подвал, причем в начале рабочего дня, когда кругом должны быть люди…
- Я вошел, спросил про тебя, теть Наташ. Они показали мне на дверь. Пошел туда, и вот…
- А что они там делали-то?
- Ничего. Просто сидели. На столе. Не дрожите. У вас руки прямо ходуном ходят. Давайте спокойно обследуем пространство.
- Но они нас заперли! Замуровали. А у нас Гарик. Он ранен. Я ему «скорую» вызвала. Боюсь только, что они развернут медиков обратно. Типа – тут никого нет. Ложный вызов. Тихон, посмотри Гарика.
- Смотрю уже. Живой.
- Незабываемое знакомство, - прошептал Гарик. – На всю жизнь. Оставшуюся. Только вот сколько мне ее осталось?
- Много. Уж поверьте мне. У вас же носовое кровотечение. Я вижу. Бывает. Да не плачьте вы, теть Наташ. Уж такое в своих романах описывали, а тут – ерунда, можно сказать.
- Мы в замкнутом пространстве. Это мне за все мои приключения книжные. Ни воды, ни еды.
- Не дам умереть вашему оптимизму. Сообщаю – я тут как дома.
- Ты уже бредишь. От недостатка воздуха. Кислорода.
- И это хорошо, что они нас заперли. Не будут мешать. Не реветь! Ты-то хоть держись, Гарик! Я ведь диггер. Да, да, я не простой инженеришка, тетечка Наташенька. Я некоторым образом обследую подземные просторы. Опыта у меня, правда, еще маловато, я, как говорится, только учусь на волшебника, но по запаху, например, могу определить, какой тут, скажем, воздух. Его состав. Приблизительно, конечно. Но уверяю вас – от недостатка кислорода мы страдать не будем.
Оказалось, что Тихон несколько раз принимал участие в подземных московских приключениях, изучал соответствующие карты, правила поведения под землей, способы передвижения и многое другое. А началось это увлечение в нашем с ним родном городе, где они, студенты, принимавшие вместе с историками и археологами участие в раскопках на месте древнего монастыря, обнаружили там неизвестные ранее подземные коммуникации. Проникать туда им никто не разрешал, но они это сделали.
- Я так понял – русские люди давно решили, что при таком количестве врагов, как у нас, одних крепостных стен недостаточно. И чтобы сберечь силы, надо уходить под землю. Вот сколько этому дому лет?
- Там табличка – памятник архитектуры. Вроде восемнадцатого века.
- Вот! И я надеюсь, что это подземелье соединено с другими. Так что разрешите, я вас оставлю и все это дело обследую? Тем более, что по запаху кое-что чувствую…
- Кое-что?
- Если бы не запах крови, сказал бы, на каком расстоянии есть выход. Или подобие выхода.
- Но – есть?
- Есть!
Гарик что-то одобрительно хмыкнул. Наверное, улыбнулся. Мы с Тихоном еще раз осветили его фонариком – кажется, состояние пострадавшего было терпимым. Кстати, тут я заметила, что сидит он на каких-то папках внушительных размеров.
- Что это?
- Не знаю. Это на столе лежало. Я прижал к себе, пошел, а потом меня толкнули. Вместе с папками.
- А зачем?
- Не знаю.
- Нет, зачем ты вообще сюда пришел?
- Несси велела. Тайная канцелярия.
Опять какой-то бред
Тихон наконец протиснулся мимо нас и медленно пошел на разведку, прихватив мою мобилу с фонариком. Вот сейчас нетерпеливый читатель обязательно скажет – да чего же, мол, они, то есть мы, не позвонили в милицию! Ведь три мобильника в руках. Да звонили. Глухо. И непонятно, почему. Ведь даже в метро мобильная связь работает. Может, нам надо было быть понастойчивее, скажем, позвонить не десять раз, а двадцать или сто. Однако мы боялись растратить силы мобильника – свет нам, возможно, сейчас нужнее.
В какой-то момент мне показалось, что Гарик стал засыпать, а в силу обстоятельств делать это ему совсем не стоило. Но я ошиблась. Он вдруг сделал неожиданное признание:
- А я ведь вырос в известной, можно сказать, высокохудожественной семье. Но меня всегда тянуло не вверх, а вниз. И это у меня не просто художественное выражение. Я, к сожалению, не диггер, но как бы хотел быть сейчас рядом с вашим Тихоном! Наверное, потому, что увидел настоящую увлеченность. И чувствую, что тоже бы смог. Даже подозреваю, что когда-то мечтал об этом. Меня ведь никогда не увлекало то, чем были заняты мои родители.
Признаюсь, что мое беспредельное любопытство проспало этот интересный момент. И могло теперь именоваться любопытством вялым и даже беспомощным. Я поскакала вперед, чтобы продолжить допрос.
- А зачем Несси, наш будущий классик, тебя сюда отправила? Вообще-то мы между собой зовем ее Нюся. И она – Анисья, - призналась я
- Сама не хотела идти. Договор она вчера подписала с немцами. Что они ее издадут. Всю. И китайцы тут на подхвате. И деньги бешеные. И она вдруг вспомнила, что сюда не так давно все отдала. Когда еще перспективы были туманными. Вот и наказала мне – как придти, что поведать, а главное – все забрать.
Обычно такие вещи за нее делала я, читатель об этом знает. Гарик понял, над чем я задумалась.
- Неловко ей было к вам обращаться. Вы для нее столько сделали, а тут, выходит, она дала задний ход.
Да. А издательство вот испарилось. Причем очень, очень быстро. Я ведь была тут совсем недавно.
- А в папках-то что? Смотрел?
- Там не успел. А тут не видно.
Интересно, а почему эти деятели не отобрали у него папки? Видимо, издательские дела их не сильно интересовали. Тогда что? Мозг заработал. Колесики закрутились. В голове проносилось множество интересных историй. Зачем понадобился этот старый дом. Именно в таком виде – пустым. Видимо, немалые средства были для этого брошены. Но вариантов множество. Предположим, это чье-то родовое гнездо, потомок которого, оперившись, решил тут осесть, чтобы и родные стены, как говорится, помогали. Либо место оказалось наиболее удачным для определенного рода бизнеса. А, может, просто гадалка ткнула пальцем в карту и определила местоположения доверчивого будущего олигарха. А если вспомнить Агату Кристи… Да у нее нашлись бы сотни вариантов, и все один другого интереснее. Причем я давно убедилась – может быть что угодно. Самое невероятное. Но углубиться в это невероятное помешал вернувшийся Тихон.
- Главное – не паникуйте. Выход есть. Он, кстати, есть всегда. Даже когда его нет. Идти, правда, далеко. Правильнее сказать – ползти. И я не знаю, как быть с тобой, Гарик. Там есть некоторые… м…м…м… завалы, которые трудно преодолеть. Но и оставлять тебя одного рискованно. Давайте решать.
- Мы останемся. Иди, Тихон. Дай мою сумку, она вроде вон туда улетела. Я плохо ориентируюсь в темноте. Там у меня нож есть. Надо вытащить. Пусть он будет у меня в руках.
- Разумно.
Тихон нашел мою сумку и вновь отправился, но уже, надо полагать, не в разведку, а за спасением. А мы снова погрузились во тьму.
- Больно, Гарик?
- Да нет. Но слабость… Мне кажется, я сейчас усну и не проснусь. Тело все онемело. Может, все-таки доползти до двери и покричать? Их, небось, уже и след простыл.
Может, и простыл. А, возможно, и нет. Я уговорила Гарика еще немного потерпеть, а сама действительно наощупь доползла до двери и стала прислушиваться. Тишина. И вдруг…
- Анна должна ехать этим поездом. Нет, нет, в обычном плацкартном вагоне.
По тому, что никаких ответов или возражений не следовало, я сделала вывод, что человек разговаривает по телефону.
- Анюта повздорила с проводницей – та на ее место какого-то мужика уложила, а ей предложила боковушку. Тоже в плацкарте. Да есть, есть такие. Это вы ездите в эсвэ и не знаете. Далеки от народа. А боковушку-то рядом с собой, самую первую от входа в вагон. И вот картина, Аня звонила, рассказывала. Стоит поезд в Ярике. Это Ярославль, шеф. Народ так называет. Стоит долго. И тут мужик в вагон влетает. Как ветер. И – в купе к проводнице. И затаился. Тишина. А потом менты входят, спрашивают тихонько – к вам, мол, посторонние тут не заходили? Тихонько потому, что ночь. Проводница говорит – нет, мол. Анна молчит – не знает ведь, чем дело может кончиться. Ушли менты. Тут Анна не сдержалась, стала кричать – меня, мол, с моего места выставили, а сами… Весь вагон прислушивался. А она намекнула – сбежал, видно, из мест не столь отдаленных. Как любят говорить в прессе. Дальше пока не знаю, что там у нее получилось. Но вбежал он в вагон там, где наша пропажа случилась. И если он везет то, что мы думаем… Да не переиграла, нет. Любой бы на ее месте возмутился. Наоборот, если бы она не орала, то вызвала бы подозрения. Эх, ежели все получится, такой витраж закрутим!
Потом было довольно долгое молчание. То ли разговор прервался, то ли говоривший выслушивал своего собеседника. Оказалось, второе.
- Нет. Еще не проверили. Но что могло измениться-то? Землетрясения тут не было. Наводнения тоже. Ну, дожди. Дожди, подожди… Тут такое дело. Мужичок какой-то за бумагами пришел. Ну, я его туда и… запустил. Гуляй, Вася. Поорал, потом затих. Еще один возник. Дружок, видно. Туда же отправился. Да запер я их там. Ни малейшего. Пальцем не пошевелили. Как мешки с картошкой повалились. Я профессионала всегда узнаю. Не боись. Да ладно, ладно. Открою сейчас. Скажу что надо.
Чуть не кубарем я скатилась вниз и сообщила Гарику, что сейчас нас, вероятно, выпустят. И, может, перед нами даже извинятся. И просто необходимо срочно позвать Тихона. Эта мысль, видимо, была настолько сильна, что притянула его к нам. Вслед за лучиком света показалась его согнутая в три погибели фигура.
- Ребята, вы не представляете, - начал он, но я прервала его порыв и рассказала об услышанном.
Волны света и воздуха хлынули на нас как-то уж слишком резко. И тревожно.
- Эй вы там? Живые? Выходи по одному.
Я пошла первой.
- О, мадам! Я как-то вас запамятовал…
Он стрельнул в меня глазами. Нет, он меня просто расстрелял. И я потом, много позже объясню, почему. Мир тесен? Да он не просто тесен. Он непроходимо тесен. И с чем это сравнить? А вот когда в маленькой камере находятся десятки человек, не имеющие возможности даже лечь. Только стоять. Извините за такое грубое сравнение. И сейчас я выдам образный такой штамп – ни один мускул на моем лице не дрогнул. Я вела себя так же достойно. Он действительно не знал, что нас в подполье трое. Пришла я, очевидно, без него и толкал меня вниз тот, другой.
- Там человеку плохо. Ему «скорую» надо, - резко сказала я.
- Была «скорая»-то. Была. Вашими молитвами, наверное. Но пришлось отказаться от медицинских услуг. В порыве…
- Издевательства над людьми!
- В порыве защиты своих интересов. Этого здания. Которое, мы подумали, пытаются захватить конкуренты. Сейчас ведь никому верить-то нельзя. Целые заводы отбирают всякие там… рейнджеры. А тут – домик наш хоть и скромненький, а центре. Бережем.
- Да мы же в издательство пришли. Здесь издательство было. Только что, - объяснила я.
- Было, не было. Не знаю. Уж извините. А где пострадавший-то?
- Так сходите туда. Помогите. Может, его на руках надо выносить.
- Сходим. Вынесем. Мы же не звери какие.
И он действительно пошел вниз, к Тихону и Гарику. И они вдвоем вынесли Гарика на руках. А я стояла в комнате уже не одна, а с напарником этого… бандита? Захватчика? Этого Андрея, которого я знала много-много лет. И который столько же лет знал меня.
На этот раз «скорая» приехала быстро.
(Продолжение следует.)
