Едва Степан смежил глаза, лежа на "шконке", как в голове закрутились события двух последних лет, где было много риска, много встреч, и событий.
- Долго ты еще собираешься здесь прохлаждаться? Ничего уже здесь в Алма-Ате не получится. Овес не лидер, остальные тем более. Поехали в Устькаман. У меня там заимка, друзья хорошие - Федька с Пашкой и Максим-дурэляка. Познакомлю тебя с ними и сам увидишь все возможности 2-го отдела Сибирского казачьего войска. - Григорий, или как его называл сам Степан, Гришулек, стоял в додзе, в зале, где Степан преподавал Айкидо и кивками головы подстегивал положительный ответ. - Ну. ну? Поехали! День туда, день обратно и там пару дней. Заночуем у Федьки с Пашкой. Доедем до Зыряновска, Лениногорска. Пообщаемся с местным начальством в Администрации. Я их всех там знаю и они меня то же. Айда, не тяни резину! Нет здесь ни каких перспектив развития. Дело встало. Нужно искать новые возможности.
Пожалуй Гришулек и прав. Степан и сам видел медленное сползание в "болото оппортунизма" и соглашательства семиреченского казачества. Атаман Овсянников делал все от него зависящее, чтобы казачество не стало реальной политической силой в Казахстане. И Овсянников, и Качалин в Уральске действовали по принципу - как бы чего не вышло. Ничего путного из этого в результате и не выходило.Все, на что претендовали местные лидеры русского движения, максимум фокусировалось на депутатском месте в Мажилис Парламенте. Степан же не мог оторвать себя от России и любая история вне ее была не для него. Потворствовать, а тем более помогать этому новообразованию под голубым флагом, душа не лежала, но и оставить все как есть и смыться, совесть не позволяла. Его батя отломал за Россию от финской компании в тридцать девятом до битвы под Москвой, где в составе панфиловской дивизии воевал и потерял пол задницы на немецкой противопехотной мине, и после госпиталя, через Кенигсберг, все же дошел до Манчжурии, где и поставил победную точку во Второй мировой. - А, что, я должен хвост поджать и бежать с родины от этой, совершенно не моей, власти? - не соглашался потомок казачьего рода.
- Ох, Гришулек. Умеешь уболтать, окаянный. Поехали на Алтай. Навестим хозяйку Горы Медной. Получится ли смастерить цветочек каменный? А? Как думаешь?
- Смострячим. Будь спок.
Усть-Каменогорск, индустриальный и научный центр Восточного Казахстана, был весь насквозь русским городом, что резко отличало его от южных городов, населенных чаще всего казахами вперемешку с уйгурами, корейцами, дунганами, узбеками, курдами и другими восточными людьми. Русскость окружала Степана в архитектуре, в суровом зимнем пейзаже, в разговорах открытых и простых людей.
В бытность спортсменом, он часто выезжал на соревнования и сборы в Россию. Бывал он и в Усть-Каменогорске, но за напряженным графиком соревнований, ему не удалось поближе познакомиться с этим чудесным городом. Теперь он наверстывал упущенное. Перед ним в этом славном месте была и продолжалась Россия.
Суховатый, скупой разговор с местным Атаманом, убедил его, что люди здесь серьезные и готовы к серьезным делам. По существу дела выяснилось - местные казаки обладают значительным весом в делах общественных. На предстоящих выборах в местные и областные советы они по каждому избирательному округу выдвигали своих депутатов. Вполне возможное большинство обещало свободно провести, по примеру Приднестровья, референдум об образовании Рудно-Алтайской Республики в составе Казахстана. Для того и затевались казачьи станицы и куреня.
- Степан Федорович, не могли бы вы нам, в предвыборной борьбе, помочь листовками? - Федор, атаман второго отдела Сибирского казачьего Войска, положил руку на плечо и доверительно поглядел в глаза Степану.
- А текст листовок вы напишите? К чему народ призывать?
- Все наши усилия направлены на создание Русской Автономии и в листовках это должно найти отражение. Мы в ближайшее время соберем во Дворце Спорта митинг, на котором и огласим нашу программу к выборам. Будут участвовать все русские организации - "Лад", Русская Община, ну и мы. Митинг будет через неделю, вот к этому сроку хотелось бы, чтобы листовки подоспели. А текст напишите сами. Справитесь?
- Буду думать, как выполнить "партейное задание." Есть у меня "сочувствующие" среди журналистской братии в Алма-Ате, а через них и до типографии близко. А сколько листовок напечатать?
- Думаю, тысяч сорок, пятьдесят достаточно будет.
- Ограничимся нижним пределом.
- Договорились.
- За чей счет банкет?
- Пока власть в свои руки не возьмем ничего обещать не могу.
- Мило, очень мило, но слово дал - выполню.