Олеся часто вспоминала их знакомство и то сумасшествие, нашедшее на неё тогда.
- А если твой Олег не вернётся, - осторожно высказывалась Татьяна Степановна.
Мама бы полжизни отдала, чтобы видеть дочь счастливой. Чувствовала, что Олег - достойный муж и отец, подкупал именно поступками. К душе пришёлся. Тем не менее сомнение иногда подтачивало её веру.
- Ну что ты, мама, - у дочери перехватывало дыхание. - Зачем бы он дарил кольцо и писал столько писем?
- Ладно, подождём, осталось два дня.
Два дня прошли. Олег не приехал.
Каждый следующий день был похож на каторгу. Женщина изо всех сил придавала лицу спокойное выражение, будто всё у неё нормально, тогда как душу разрывали страшные думы. В голове прокручивались всевозможные варианты, один хуже другого. В неведении прожила несколько ужасных дней, а показалось, что вечность. «Вот и ушло от меня счастье, - беззвучно плакала ночами. - Неужели такая судьба: терять любимых мужчин?».
Несмотря ни на что, каждое утро отводила сына в ясли и шла на работу. «Да, у меня горе. И что? Идти замухрышкой и зарёванной? Ну уж нет. Взять себя в руки, затолкать как можно глубже эмоции и никому не показать, какие кошки скребут на душе. Дома, там другое дело, там можно и нужно повыть и пореветь. Мои маленькие ученики должны видеть меня уверенной и спокойной. А уж коллеги - тем более. У меня прекрасный сын, любимая работа, я молодая, счастливая и весёлая». Выпрямляла спину, поднимала подбородок и шла приветствовать своих первоклашек. В многолюдном и шумном месте, и правда, учитель совсем забывает о себе.
Только попрощавшись со всеми учениками, позволила себе в тот день расслабленно сесть в пустом классе за стол, скинуть красивые туфли. Придвинула стопку прописей. «Видно, кто-то вернулся», - отметила про себя, услышав слабый скрип двери. Однако дверь распахнулась настежь, а в проёме стоял... Олег. Держал букет цветов и радостно улыбался.
Попыталась встать и не смогла: тело налилось тяжестью и не слушалось хозяйку. Уже потом, после его рассказа, обнявшись, бормотали друг другу нежные слова вперемежку с её слезами и его поцелуями.
- Надо ж такому приключиться. Уже вышел из вагона на нашей станции, ноги сами несли меня к вам, но случайно увидел, как у отвернувшейся женщины какой-то мужичок подхватил чемодан и быстро попытался скрыться в толпе.
Не мог же я равнодушно пройти мимо. Побежал за ним. Тот за угол, я тоже. А там, видно, его ждал подельник. Он-то и встретил меня ударом по голове. Говорят, меня подобрали и отвезли в больницу. Как только понял, где я, решил дать дёру. И пяти метров не прошёл: голова закружилась, и провалился во что-то чёрное и звенящее. Сказали, два дня был без сознания да ещё как неизвестный: вещи-то и барсетку захватили те молодчики.
Теперь я в полном порядке, смотри, - развёл в стороны руки и повёл плечами, - хоть на танец, хоть на работу – готов! Подлечили. За меня не переживай. Как ты, родная? Прости, заставил тебя страдать. А почему я вижу пальчик без кольца? Не дело. И как наш сын? Я так скучал.
Она же легко вспорхнула со стула, обежала вокруг, обняла сзади родного человека, уткнувшись в крепкую шею и одними губами шептала: «Мой, мой! Самая счастливая женщина в мире – я».
Через год они уже гуляли вчетвером: в коляске посапывал пухлощёкий мальчик Илюша, похожий на Олега, только полненькие губки прихватил от мамы.
Они сходили в фотоателье, чтобы потом всю жизнь любоваться на красивую фотографию. Ещё не знали, что у счастья ворота узкие, не хватает места для всех.
Продолжение здесь