Олег после этой сцены изменился, будто отрешился от «бывшего», зато внимательно вглядывался в молодую женщину. Какая-то внутренняя работа происходила в нём – взгляд выражал и восхищение, и сопереживание. Он-то узнал Олесю, свою школьную любовь, но, как и тогда, не решался открыться. Тем более здесь, в здании суда. «А может, здесь и надо? - рассудил. - Румянец полыхнул по нежным щёчкам, горечь в голосе, пальцы дрожат, - не укрылось от него. – Она страдает, это надрыв, трагедия души, самоуничижение. Одна, хрупкая, слабая, с ребёнком на руках».
Она и правда не узнавала себя, не понимала, откуда появилась такая решимость, и что вообще происходит.
Оказавшись наконец со Степаном на улице, увидела на ступеньке Олега. Он ждал её. Их глаза встретились.
- Давай помогу, - взял малыша.
- Олеся, а мы учились вместе. Вспомни: ты - в классе «А», а я в параллельном.
Классе в седьмом Олеся заметила худого мальчишку, нет, не его, а те взгляды, которыми смущал девчонку. Но он никогда не подходил, не заговаривал, не провожал домой, а после окончания школы пропал.
Значит, она не зря подумала, что он уже был когда-то в её жизни. Вот так встреча. И где? Рассказать кому - не поверят. «А ведь для него наша встреча ещё более важна, чем даже для меня, - женщина поняла сердцем. - Нить, связывающая его со мной и сыном, спасает Олега от горечи одиночества, оттого он ухватился за эту возможность жадно, не раздумывая. Так человек, нахлебавшись воды и уже теряя силы в борьбе со стихией, обречённо понимая, что ему не выбраться, не выплыть, вдруг видит брошенный ему спасательный круг».
Втроём они пошли по улице и оказались в лучах солнечного света. Тучи уже исчезли. Серый, обещавший утонуть в дожде день сменился на тёплый и уютный. Татьяна Степановна деликатно сказалась занятой важным делом. Олеся шла рядом с Олегом, будто в каком-то волшебном сне.
Пусть Олег - просто знакомый, но всё лучше, чем идти одной и страдать. Её глаза, словно бриллиант от поцелуя солнца, искрились резкими чарующими бликами. Некоторые прохожие невольно улыбались, любуясь на счастливых молодых людей с ребёнком. Может, думали, что они - влюблённые, хотя о любви между ними ещё не могло быть сказано ни слова.
Наверно, каждый хоть раз заглядывался на влюблённые пары, с наслаждением наблюдая их внимание друг к другу, заботливые взгляды, нежность в обращении и думал, останавливаясь с потеплевшими глазами: «Как приятно смотреть на них!» И проносились в мыслях воспоминания о своей молодости, о своей любви, о своём счастье. Ведь счастье заразно, как грипп, только грипп – со знаком минус, а счастье – это плюс. Плюс душе, сердцу, здоровью, работе, всей жизни и, по большому счёту, самое нужное и желанное состояние всех без исключения людей.
Каждому влюблённому знакомо состояние нескончаемого полёта.
Только многие быстро привыкают, забывая его, и сворачивают крылья, отчего они, сильные и красивые, превращаются в сухие ненужные листья, рассыпаются и разлетаются пылью, исчезая навсегда. Олег к таким не относился. Напротив, с каждым днём он лучше узнавал Олесю и понимал, какое сокровище рядом: душевная, ласковая, заботливая женщина была ещё и отличной хозяйкой. Всё горело у неё в руках. Делать что-либо медленно она не умела. Как не умела и не хотела бесцельно валяться часами на диване с журналом в руках. Серьёзная книга- другое дело. В их доме к классической литературе относились трепетно, и Олеся с детства привыкла читать и раздумывать о вечно живых героях книг. А журнал если и был, то с выкройками. Обычно после этого появлялось новое платье, сшитое её умелыми руками, или связанный спицами костюм сыну.
Перед очередным отъездом на вахту мужчина сделал любимой предложение и подарил замечательное кольцо.
- Ты для меня... Сама видишь, роднее всех, - голос осел, вдруг вспыхнул, закинул руку на затылок, всей пятернёй захватил русые волосы, - эх, хорошо как с тобой. Через месяц я вернусь, лапушка моя, и мы отпразднуем свадьбу.
Продолжение здесь