⇦ предыдущая часть
Женская воскресная школа ведомства министерства народного просвещения, недавно у нас открытая (школа открылась 18 октября 1898 года и помещалась в здании мужского окружного училища) кружком сочувствующих народному просвещению лиц, несмотря на скептическое отношение к ней со стороны большинства местного ″общества″ (?!), постепенно завоёвывает симпатию среди населения, для которого она и предназначена. В неё поступило уже, как я слышал, около 40 учениц. Конечно, это число учащихся сравнительно невелико; тем не менее, оно разрушает один из главных аргументов скептиков, упиравших, при своём отрицании необходимости новой школы на то обстоятельство, что в Каменской уже существует, пользующаяся достаточной популярностью, женская воскресная школа духовного ведомства. Теперь, к успокоению этих ″поборников просвещения″, оказалось, что и в новой школе работы вполне достаточно.
В одном из последних номеров ″Приазовского края″ сообщалось, что военным министром утверждён проект устава каменского музыкально-драматического общества. К сожалению, кружок любителей музыки и пения, подвизавшийся прошлый зимний сезон в нашем клубе и сгоряча, в пылу обуявшей его членов страсти к искусствам, отославший по принадлежности проект устава, уже распался, благодаря, кажется, некоторым уязвлённым самолюбиям. Новое общество, устав которого теперь утверждён, поэтому едва ли даже начнёт функционировать. Впрочем, наряду с упомянутым кружком, у нас имеется ещё кружок любителей, но уже чисто ″драматического″ искусства, без примеси музыки, если не считать оркестра из местной гостиницы, играющего на спектаклях кружка, в антрактах. Сии ″драматических дел мастера″ изощряются преимущественно в постановке фарсов и мелодрам, в роде поставленной недавно ″Где любовь, там и напасть″ Шпажинского. Чем то они порадуют нас в недалёких рождественских святках?
6 декабря состоялся детский танцевальный вечер и спектакль в местном женском пансионе второго разряда госпожи Мазуренко. Поставлена была, производившая фурор среди наших бабушек и дедушек пьеса Н. Полевого ″Параша Сибирячка″. Почему госпоже Мазуренко пожелалось, чтобы ″Парашу″ сыграли малютки, воспитывающиеся в её пансионе, - Бог весть. Одно объяснение можно дать этому; спектакль был публичный, с платой за вход, причём о какой-либо благотворительной цели спектакля в афишах ничего не было сказано. Очевидно, содержательница пансиона являлась здесь в роли антрепренёрши, а ученики – бесплатными артистами. О каких-либо педагогических целях при этом, конечно, не могло быть и речи. Всякий благоразумный педагог должен быть в принципе против постановки в школах спектаклей с участием детей. Разве такие спектакли не похожи, как две капли воды, на пресловутую ″Переписку маленьких читателей″ - отдел в детском журнале господина Вольфа ″Задушевное слово″, в своё время осуждённый всеми нашими педагогическими журналами? Следовало бы вспомнить об этом госпоже Мазуренко.
Новочеркасские обыватели наверно помнят цирк Нуво, гостивший у них этим летом? Цирк – как все бродячие цирки; памятен же он должен быть новочеркасским обывателям по случаю, до некоторой степени даже трагическому, происшедшему в его стенах. Клоун, работая на трапеции под куполом цирка, упал, и так неудачно, что сломал себе ногу. Он стонал, кричал от боли, просил помощи, а публика в это время… хохотала, кричала ″бис! браво!″, думая, что клоун кричит неистовым голосом потому, что так полагается по его клоунскому званию. Такое мнение на первых порах разделяла и администрация цирка. Не трагедия ли это? Но в сторону клоуна со сломанной ногой! Его отвезли в областную больницу, а цирк переехал к нам в Каменск. Ему здесь плохо повезло; публика его мало посещала, несмотря на аферы хозяина, некоего г. Злобина, разыгрывавшего между посетителями целыми дюжинами бракованную посуду из местных захиревших посудных магазинов, потаповские самовары с продырявленными боками, дом, настоящий дом о четырёх стенах и с окнами, и прочую дребедень… Господин Злобин хотел даже самого себя разыграть, вкупе со своим семейством, но кто то или что то помешало этому намерению. Цирк перебрался в Луганск. Теперь слышно о новой жертве в нём: ″бесстрашная наездница и эквилибристка″, юная мисс Юлия, заставлявшая учащённо биться сердца многих новочеркасских и каменских ″саврасов без узды″, покончила там свои дни под куполом цирка, проделывая упражнение на трапеции. У неё оказался переломанным позвоночник. Кому и зачем нужны эти жертвы?
Произошёл у нас казус и, притом, в том мрачном здании, что возвышается в самом центре станицы и называется окружной тюрьмой. Казус имеет свою маленькую историю. Прошлым летом некий казак Мигулинской станицы Назаров за кражу был приговорён съездом мировых судей к тюремному заключению на 3 месяца. Но не хотелось ему отведать житья-бытья в кутузке, и он нашёл выход; за 15-рублёвую плату, с полуторарублёвым задатком, он нашёл субъекта, с превеликой охотой изъявившего желание отсидеть за него. К тому же субъект этот носил одинаковую фамилию со своим нанимателем. Сказано-сделано. На первом же ночлеге, при следовании этапом из Мигулинской станицы в Каменск, настоящий Назаров довольно легко был подменён Назаровым поддельным. И последний с отменным удовольствием отъедался казёнными харчами с 28 октября по 2 декабря, когда настоящий Назаров был водворён на место, ему уготованное: его открыли власти, к удивлению своему, на родине счастливого и довольного. Он даже удивился, что подобные сделки законом не дозволены…
1898 год.
⇦ предыдущая часть | продолжение ⇨
Навигатор ← Каменск-Шахтинский