С самого утра 4 апреля 1979 года в свердловской городской больнице №24 творилось нечто странное. Кареты скорой помощи одна за другой подвозили жителей Чкаловского района с подозрительно схожими симптомами: температура под 40 градусов, затруднённое дыхание, мучительный кашель, тахикардия. Буквально в течение нескольких часов терапевтический корпус на 100 коек переполнился, и прибывающих пациентов начали перенаправлять в больницы №20 и №40. Несмотря на усилия врачей, состояние многих больных стремительно ухудшалось. Вскоре последовали первые смерти. Из нескольких сотен пациентов, поступивших в больницы в самом начале этой странной эпидемии, в течение последующих двух недель скончались почти пятьдесят человек.
При вскрытии патологоанатомы наблюдали странную картину, нехарактерную для обычной пневмонии: отёк легких, поражение лимфатических узлов, сепсис. Смерть в большинстве случаев наступала от общего токсического шока. Лишь 10 апреля патологоанатом больницы №40 Фаина Абрамова решила отправить несколько образцов тканей в областную санэпидемстанцию на дополнительное лабораторное исследование. Спустя несколько часов пришел ответ: все образцы поражены бактериями сибирской язвы. Нельзя сказать, что от этого известия врачи схватились за голову. С этим опасным патогеном люди издавна жили бок о бок. Даже в 70-х годах ХХ века среди крупного рогатого скота вспышки сибирской язвы происходили с завидной регулярностью. Заболевали и люди, но куда реже. Правда, обычно имела место кожная форма болезни, которая была хорошо известна медикам и поддавалась лечению. Теперь же #врачи недоумевали: почти у всех пациентов диагностировали куда более редкую и опасную лёгочную форму болезни. Чтобы заразиться ей, нужно было вдохнуть споры возбудителя, распылённые в воздухе в виде аэрозоля.
Власти быстро осознали, что город стоит на пороге неконтролируемой вспышки особо опасной инфекции. Нужно было срочно предпринимать хоть какие-то меры. В тот же день на улицах появились многочисленные плакаты с изображением коровы и текстом: “Сибирская язва!”. По телевидению и радио каждые два часа транслировали сообщение о запрете покупать говядину на рынках и с рук, описывали симптомы #болезни и предупреждали об опасности употребления мяса. С прилавков разом исчезли все мясные продукты: их изымали сотрудники санэпидемстанции и сжигали, из-за чего южные окраины города на протяжении нескольких дней были затянуты зловонным дымом. На въездах в Свердловск выставили кордоны. Мясо, которое пытались ввезти в город, изымалось и уничтожалось на месте. Всё молоко, поступавшее на молокозаводы, на всякий случай перерабатывалось в масло, чтобы исключить возможность заражения молочной продукции.
Во второй половине апреля началась массовая #вакцинация граждан от сибирской язвы. Прививки были поставлены почти всем жителям Чкаловского района Свердловска — через процедуру прошли по разным данным от 50 до 200 тысяч человек. Правда, одновременно в городе проводились мероприятия, смысл которых для рядовых граждан оставался загадкой. На Вторчермет прибыли военнослужащие войск радиационной, химической и биологической защиты, которые сутками напролёт обрабатывали дома и улицы дурно пахнущими растворами. Пожарные поливали крыши и стены домов из брандспойтов, а коммунальщиков обязали чуть ли не с мылом вымыть все тротуары и лестничные клетки. На отдельных участках рабочие снимали верхний слой почвы и самосвалами вывозили его за город, а пыльные грунтовые улицы городских окраин ни с того ни с сего решили закатать в асфальт.
Всех больных с подозрением на сибирскую язву концентрировали в городской больнице №40. Авральными усилиями персонала там буквально за несколько часов подготовили к приему пострадавших корпус на 500 коек. Врачи ожидали дальнейшего наплыва пациентов, но... его не последовало! Собственно говоря, пик эпидемии уже был пройден, и коечный фонд в итоге не заполнился даже наполовину. Отдельные пострадавшие поступали в больницу вплоть до конца мая, а последнюю смерть зафиксировали 12 июня, но худшее было позади. В середине июня городские власти заявили о полной победе над вспышкой сибирской язвы, которая унесла, по официальным данным, жизни 64 человек. Правда, под давлением сверху патологоанатомы указывали истинную причину смерти далеко не во всех случаях, да и военнослужащие в общую статистику не попали. Некоторые исследователи склонны считать, что от сибирской язвы за два с лишним месяца эпидемии погибли не менее 300 человек.
До причин случившегося пытались докопаться и городские власти, для которых версия с зараженной говядиной с самого начала была шита белыми нитками. Как ни странно, поначалу во всех грехах поспешили обвинить... военнослужащих 34-й мотострелковой дивизии! Именно среди мотострелков в первые дни наблюдалось больше всего случаев заражения. В отличие от гражданских медиков, военные быстро поняли, что имеют дело с сибирской язвой. Командир дивизии Виктор Павлович Сидоров отдал приказ полностью изолировать военный городок от внешнего мира. Военные начали искать очаг заражения на территории части, но не преуспели. В начале эпидемии особенно активно обвинял мотострелков первый секретарь обкома Борис Ельцин, который посчитал, что солдаты во время учений при рытье окопов потревожили старые скотомогильники. Но после того как диагноз стал подтверждаться и среди гражданских лиц, обвинения отпали сами собой. И властям, и неравнодушным обывателям пришлось выдвигать другие версии.
Версия первая, официальная
Как уже говорилось выше, поначалу источник заражения стали искать на прилавках свердловских магазинов и рынков. Особенно усердствовала в этом прибывшая из Москвы комиссия под председательством главного санитарного врача СССР Петра Николаевича Бургасова, которая трое суток обследовала образцы мяса и скот в различных районах Свердловской области. Чисто номинально определенная логика в этом была, ведь в первую декаду апреля областная санэпидемстанция действительно зарегистрировала падёж скота в ряде населённых пунктов к югу от Свердловска, в том числе в Рудном, Большом и Малом Седельниково, Кашино, Первомайском, Сысерти и Абрамово – всего 27 случаев в 26 населённых пунктах. Но Бургасов не мог не знать, что в Свердловске свирепствует отнюдь не кожная или кишечная форма болезни, а куда более редкая лёгочная. Тем не менее, он до конца жизни настаивал на том, что #эпидемия была вызвана употреблением в пищу заражённого мяса. Власти признали эту версию как официальную и с тех пор, кто бы что ни говорил, больше её не пересматривали.
Версия вторая, правдоподобная
О том, что в военном городке Свердловск-19, расположенном по соседству с местом дислокации 34-ой мотострелковой дивизии, разрабатывается #биологическое оружие на основе сибирской язвы, в те годы, конечно же, не знал почти никто. Лишь после распада СССР, когда подробности, пожалуй, самой засекреченной советской программы выплыли на поверхность, начали поговаривать о том, что в первых числах апреля в секретной лаборатории что-то пошло не так. В частности, этой гипотезы придерживался микробиолог Канатжан Байзакович Алибеков, дослужившийся в небезызвестном "Биопрепарате", в структуру которого входил и Свердловск-19, до должности первого заместителя директора, а в 1992 году эмигрировавший в США. Он назвал не только причину происшествия, которой, по его словам, послужила халатность персонала при замене воздушного фильтра, но и имя виновного – полковник Николай Чернышов, который в тот день был начальником смены.
Казалось бы, всё сходится: и тип возбудителя, и путь заражения, и тот факт, что значительная часть пострадавших находилась утром 2 апреля в узком секторе к юго-востоку от Свердловска-19 – а именно в ту сторону дул ветер. Но имеется и ряд вопросов. Во-первых, как-то не верится, что изолированные помещения, в которых учёные работали с особо опасными патогенами, отделял от внешнего мира всего лишь один злополучный фильтр. Во-вторых, для единичного выброса эпидемия слишком уж затянулась: #сибирская язва , особенно в лёгочной форме – #болезнь молниеносная, от заражения до смерти в среднем проходит не более пяти суток, в то время как в Свердловске отдельные случаи заболевания регистрировались вплоть до конца мая 1979 года. Наконец, в-третьих, лишь с очень большой натяжкой можно предположить, что заболевание скота сибирской язвой в посёлках к юго-востоку от Свердловска было следствием всё того же выброса. Да, географическое положение этих населённых пунктов хорошо совпадает с преобладавшим 2 апреля направлением ветра, но экспериментальным путем установлено, что даже в идеальных условиях споры возбудителя ветер разносит не более чем на 20 километров, в то время как Абрамово, например, отстоит от Свердловска аж на 50 километров.
На часть этих вопросов можно попытаться ответить. Так, существует предположение, что утечка была вызвана не проблемами с вентиляцией, а взрывом кассетного боеприпаса в цехе снаряжения или в спецхранилище. А растянутость эпидемии по времени могла быть обусловлена тем, что споры возбудителя, быстро осевшие на землю, вновь поднимались в воздух во время последующих работ по обеззараживанию местности и уборки города в рамках традиционных ленинских субботников. Не исключен и "хвост" из "завозных" случаев, действительно связанных с употреблением в пищу поражённой спорами возбудителя говядины: несмотря на все ограничения, дефицитное мясо в город всё-таки попадало, в том числе и из заражённых районов. Его реализовывали из-под полы – на этом в те дни можно было неплохо заработать.
Версия третья, конспирологическая
Разом ответить на все вопросы попытался Алексей Ракитин, известный своими крайне оригинальными взглядами на загадочные обстоятельства гибели студентов УПИ из тургруппы Игоря Дятлова в 1959 году. По его мнению, эпидемия в Свердловске – результат ряда диверсий, организованных американскими спецслужбами. Цель операции была проста: обвинить СССР в нарушении ратифицированной в 1972 году конвенции о биологическом оружии, скомпрометировать советское правительство накануне московской Олимпиады-80, а заодно под это дело увеличить ассигнования на собственную программу разработки биологического оружия. Ракитин подчёркивает, что штаммы VNTR4 и VNTR6, поразившие Свердловск, встречаются в естественных условиях только в США и ЮАР. Но также известно, что именно эти штаммы являются наиболее смертоносными – следовательно, их вполне логично было взять за основу в том числе и советского биологического оружия. Впрочем, Ракитин, судя по всему, склонен считать, что СССР биологическое #оружие в массовых масштабах вообще не производил, а в Свердловске-19 лишь разрабатывалась перспективная #вакцина от сибирской язвы. Всё остальное – поклёп предателей вроде Алибекова или Пасечника. Забавный аргумент: "О каких тоннах спор сибирской язвы может идти речь, если одного килограмма надлежащим образом подготовленного вещества достаточно для того, чтобы заразить сибирской язвой всё население Вашингтона?". А зачем 15 тысяч тонн V-газа, если человека убивают несколько миллиграмм? Зачем, в конце концов, 40 тысяч ядерных боеголовок, если на среднестатистический город хватит и одной?
О вине военных микробиологов свидетельствует, пусть и косвенно, ещё один #интересный факт : сразу после окончания эпидемии сотрудники КГБ изъяли из больницы №40 все истории болезни пострадавших и погибших от сибирской язвы. Сохранились лишь пять из них, по воле случая на момент “подчистки” завалявшихся в столе одного из врачей. А Борис Ельцин, прошедший впоследствии путь от первого секретаря свердловского обкома до первого президента России, в одном из своих интервью признался, что в трагедии 1979 года “виноваты наши военные разработки”. Очевидно, всей правды мы не узнаем уже никогда. Так что пусть каждый решает сам, во что ему хочется верить больше: кому-то будут ближе непогрешимость советского партийного руководства и чёткое следование военных микробиологов инструкциям по технике безопасности, а кому-то – готовность СССР вести тотальную биологическую войну и воспетое в веках русское разгильдяйство.