Постаревший и брошенный дом
с укоризной глядит на меня…
Часто видит он сладостный сон
где счастливо жила ребятня.
Где хозяйка, с утра хлопоча,
берегла свято в доме очаг.
Где хозяин, семьей дорожа,
подносил духам утренний чай.
Дом гордился собой средь других,
самый рослый, высокий и статный:
ему не было равных таких
в тех годах, годах безвозвратных.
С первым лучиком солнца тот дом
поднимался с жильцами своими,
жил заботами их и трудом
и по- своему тихо любил их.
Приходило дитя в этот дом -
он его принимал всей душою,
поселял в своем сердце большом
и от бед закрывал всех собою.
И ему становилось тепло,
когда с первым морозом осенним
закрывала хозяйка окно
и топила в печурке поленья.
А судьба свой ведет разговор,
никакой ей указ неподвластен.
Поразъехались дети, с тех пор
стал тот дом ко всему безучастен.
Вдруг хозяин ушел навсегда -
постаревший дом весь ссутулился,
вспоминал он былые года
и все грустно глядел в свою улицу…
Но хозяйка его берегла
и по-бабьи его жалела,
только брали свое года,
и красавцем он не был прежним.
Время шло, каждый создал свой путь.
Опустел старый дом в одночасье
«Ненадолго , на пять лишь минут!»….
Все солгав, укатили в ненастье.
И понять долго дом не мог
своим сердцем таким огромным
отчего после стольких дорог
по-предательски был он сломлен.
И теперь заменяют ему
дорогих и любимых когда-то
молодые коровы в хлеву -
с ними он говорит о разном.
Все грустит дом в своем одиночестве,
ведь не так теперь сладок сон.
И до одури часто так хочется,
чтоб калитка скрипнула в нем.
И тогда, как когда-то давно,
он расправит широко грудь…
Пусть закроет хозяйка окно
и затопит печурку, пусть…
Жанна Цаганова