Начало 1 части тут.
«Загремела» в больницу. Появились отёки в области лодыжек левой конечности, той самой, «поломатой». К Снежной Королеве, она глянула и, с ходу, вердикт:
-Тромбофлебит, срочно в стационар, на постельный режим. Срочно, если жить хотите, тромбик оторвётся и кранты.
Учебный год в разгаре, заменить некем, но Директор, сама врач, руками замахала:
-Немедленно, немедленно!
Положили в палату полулюкс, режим строгий, правда в туалет хожу по коридору, подложили под ногу тумбочку сетчатую, наложили на голень компресс с мазью Вишневского, назначили таблетированные препараты, и обследование.
Оказалось, что низкий гемоглобин, и организм компенсирует недостаток эритроцитов тромбоцитами, образуются тромбы, в первую очередь в венах нижних конечностей, тромбы воспаляются и, в любой момент, могут оторваться и пойти с током крови вверх, найдут сосуд по своему диаметру и закупорят его, если это в жизненно важном органе, то человек мгновенно умирает, ничего сделать нельзя.
Вены у нас вялые, легко расширяются, если кровь постоянно застаивается, как у педагогов, которые всё рабочее время проводят на ногах, то образование тромбов неизбежно. Опять же режим труда и отдыха надобно соблюдать, да мало кто знает, как это, я знала, но увлеклась учебным процессом, да и на ноги легка, они у меня сухощавые, гемоглобин подвёл.
Лежу, наблюдаю за процессом излечения: врачи придут на обход, врачи хорошие, пару вопросов и дальше. После обеда один из них заглянет, уставший после операций – вены удаляют варикозные, то есть расширенные, пару вопросов и уйдёт, медсестра утром принесёт три флакона с таблетками на весь день – полнейшее нарушение правил раздачи . Лекарства принимают по-разному: натощак – за один час до еды, до еды – за 15-20 минут, перед едой, во время еды, после еды, запивают молоком, водой, всё очень важно, иначе лечение не будет впрок.
И по правилам, медсестра, опрятно одетая, в перчатках, катит перед собой столик, на котором листы назначений, лекарственные препараты, кувшин с водой, мензурки, в палату, уточняет фамилию, имя, отчество пациента, чтобы не перепутать, смотрит лист назначений, демонстрирует пациенту упаковку с лекарством, уточняет дозу, выдаёт лекарство и прослеживает приём. Если есть какие-то нюансы, то подробно инструктирует, убеждается, что пациент понял, если его состояние ему позволяет.
В желудке работают ферменты, в соляной кислоте, очень активные химические вещества, в институтских лабораториях проводятся многолетние исследования для создания лекарственных форм, способных избежать уничтожения в агрессивной среде желудка, и, неправильно принятое лекарство, весь их труд уничтожает, вместе с пациентом. Вообще, сейчас созданы стандарты выполнения манипуляций и никакой «художественной самодеятельности» не должно быть.
Прошла неделя, врачи молчат, как-то я не выдержала:
-Дорогие доктора, почему же вы сами для себя про меня шепчете? Это моя болезнь. Я уйду, и вы про меня забудете, я должна знать всё, всё: как мне жить дальше с постромбофлебитным синдромом, то есть нога будет отекать, болеть, что делать?
-Носите эластический бинт, уменьшите нагрузку, принимайте антикоагулянты.
-Для чего бинт?
-Он будет создавать каркас, путём сдавливания конечности.
-Но это же плохо…
-Да, но без него «вылезут» наружные вены.
Всё в таком духе, ладно, у меня есть медицинское образование, кое-что мне понятно, а другим людям подробно объяснять надобно про болезнь и её последствия, про возможности дальнейшего образа жизни.
По международным стандартам пациент обязан получить полную информацию обо всём, что с ним происходит, о процедурах, о лекарственных препаратах, о диете, режиме и даже, о возможной смерти. Если он не будет знать об угрозе его жизни, как же он распорядится своим имуществом, как будет бороться до конца и использовать все возможности для борьбы за свою жизнь. По правам пациента, вся информация о его состоянии, должна быть дана только ему, и только он вправе решать, что сообщить родным!
Конечно, нельзя заявиться и сказать:
-Вы умрёте месяца через три.
Пациент сейчас может умереть, с ним постоянно должны работать психологи. Выписалась, стала думать, как жить дальше. От бинта отказалась, стала упражнениями тренировать мышцы ног, создавая мышечный каркас, купила велосипед, вспомнила детство и юность, замечательный вид транспорта для тренировки – «то ли дело лисапед – попа едет, ноги нет».
Профессия педагога в зоне риска для тромбофлебита, на занятиях приходится много стоять за кафедрой, дирижировать сидя – нонсенс. Стала приспосабливаться и «качать» ноги ступнями, два раза в день на диванчик, ножки вверх и опять качаем, и антикоагулянты, небольшая доза аспирина ежедневно. Ножки свои люблю, холю, лелею, кремчиками, специальными, «ублажаю».
Живу, живу, хорошо живу!
Заболел – поменяй образ жизни, как поменять, куда поменять, не знает человек и скоро опять «загремит» в больницу, намного дороже обходится, это же так просто понять. Деньги надобно вкладывать в оздоровление, больных станет намного меньше, отсюда экономия, а здоровые граждане горы свернут, опять экономия. Получится в здравоохранении денежный круговорот, ещё и другим достанется. Это ж так очевидно!