НАЧАЛО - ЗДЕСЬ
Варя шла по дороге, пролегающий через небольшой лесок, отгораживающий жилые дома от железнодорожного полотна. Пассажиров, идущих в ее сторону, не было. Одинокие фонари скупо освещали дорогу. Когда она услышала шаги, то резко обернулась.
Темный силуэт кинулся в ее сторону, обхватил руками сзади и начал душить, подталкивая в сторону от дороги, туда, где совсем темно. Варя как-то сразу обмякла, но потом собралась последними усилиями и вцепилась напавшему в лицо, оставляя на щеке борозды от ногтей. Силы были неравны. И Варя почувствовала, как сознание медленно покидает ее. Взгляд устремился на бескрайнее антрацитовое небо, в котором крупными жемчужинами расцветали звезды, обрамляя огромный диск луны. Вот оно… вот и уходит жизнь… Вдруг Варя услышала отчетливый и звенящий собачий лай, перемежающийся рычанием. Напавший на нее закричал и ослабил хватку. Собака, та самая, которая одиноко скучала на платформе, вцепилась ему в руку и повисла с поистине звериным рыком. Фигура в сером пальто издала крик, пытаясь освободиться… Варе этого хватило, чтобы вырваться из цепких объятий смерти и кинуться бежать в сторону дома бабушки, к свету фонарей и жилых домов, к людям.
***
Синицын подошел к палате и осторожно постучал. Пять коек. Он сразу узнал Варвару, потерпевшую. Бледная, с повязкой на шее она безразлично смотрела в потолок. Врач разрешил разговаривать недолго, потому что у нее сильный стресс и говорить ей тяжело в связи с серьезной травмой гортани. Синицын подошел, представился и начал беседу. Девушка перевела глаза с потолка на него и пристально посмотрела ему в глаза. Глаза те самые, которые он так хорошо помнил и любил. Которые смотрели в бездонное небо и которым суждено было закрыться навсегда из-за прихоти какого-то нелюдя… Разговора не получалось. Фотографии для опознания не пригодились – Варя смотрела и молчала. Опять никаких улик. Потом все же она попросила ручку и написала на листке бумаги: у него должен быть собачий укус на руке и следы от моих ногтей на лице. Ну хоть что-то. Теперь предстоит вояж по травмпунктам и вокзальным видеокамерам.
***
Варю выписали из больницы, она сидела в доме у бабушки и смотрела в окно. Весна расцветала буйными красками, небо, особенно синее на фоне изумрудной листвы, слегка прикрылось облаками. Но Варю ничего не трогало. Будучи врачом, она сама понимала, что это ненормально. Что это посттравматический стресс и как-то надо с ним бороться.
Зазвонил сотовый. Люда Саблина. Варя хотела не брать, но что-то заставило ее ответить. Ей легко было общаться с неисправимой оптимисткой Людой. Именно потому, что Люде не нужен был собеседник – ей нужен был слушатель. Она с завидным постоянством наступала на одни и те же грабли. И эти грабли были связаны с выбором спутника жизни. Собираясь замуж и уже выбирая себе платье, она вдруг узнавала от добрых людей, что ее избранник уже женат и благополучно растит двоих детей, а Люду так же благополучно использует, так сказать, для разнообразия и отдыха от семейного быта. «Не мой человек, - делилась она с Варей сквозь пелену слез и рыдая у нее на плече, - опять не мой». Другой ее избранник кругом задолжал и скрылся в неизвестном направлении, а Людмила почти год отбивалась потом от коллекторов. «Эх, Варенька… опять я промахнулась. Опять не мой человек, не мой мужчина», - тараторила она Варе в трубку с очередного измененного в попытках спрятаться от коллекторов номера. Тогда удалось отбиться от кредиторов, только подключив прокуратуру. И вот сейчас Людмила, услышав Варино тихое «Да» снова защебетала о своих делах, о новостях в больнице и о том, о сем… Она говорила, что все ее любят и ждут. И очень волнуются за нее…
***
Синицын вышел из последнего вагона электрички и медленно побрел по перрону. Он был не за рулем, чтобы осмотреть путь жертвы и попытаться заметить что-то, что упорно ускользало от следствия. Он был назначен начальником опергруппы и спокойно мог бы отправить кого-то из ребят для очередной беседы с потерпевшей, однако сам хотел снова увидеть ее. Воспоминания об их первой встрече не давали ему покоя, согревали и мучали одновременно, вносили сумятицу в его размеренную холостяцкую жизнь. Выйдя из вагона, Синицын огляделся. Вот здесь поздним вечером Варя шла одна-одинешенька, взятая на заметку этим чудовищем, решившим, что он вправе распоряжаться чужой жизнью. Вдруг взгляд Синицына упал на крупного пса, сидевшего на платформе. Пес посмотрел на него, слегка склонив голову набок и весело завилял хвостом. Руки майора сами собой потянулись к пирожку, купленному на вокзале, да так и оставшемуся без внимания из-за тяжких раздумий Синицына. Пес с благодарностью заглотил пирожок и пошел следом за майором, радостно виляя хвостом…
***
Варя все слушала нескончаемый поток Людмилиных историй из трубки, когда вдруг в калитку постучали. Бабушка возилась во дворе на грядках и Варя видела, как она открывает дверь. Во двор вошел высокий крепкий мужчина, тот майор, который опрашивал ее в больнице, когда она совсем почти не могла говорить. А следом за ним во двор протиснулся, не дожидаясь особого приглашения, огромный пес. Тот самый пес. Ее пес. Бабушка и майор молча уставились на него, а потом дружно, как по команде, посмотрели друг на друга и расхохотались. Пес переводил взгляд с одного на другого и радостно вилял хвостом, как будто понимая, что вот он обрел настоящую любящую семью, где его больше не предадут и не выбросят. И, может быть, даже будут кормить чем-то, кроме пирогов с капустой…
«…Да, я что звоню-то, - продолжала щебетать в трубку Людмила, - сегодня мужика привезли. Собака покусала. Столбняк. Он, оказывается, прививок не делал никогда. Был убежденный противник. Средневековье какое-то. Жена с дочерью уезжали куда-то на несколько дней, вернулись - а он уж дугой* стоит. Не смогли спасти. В морге уже. Так, представляешь, он и дочке не разрешал прививки делать, мамаша так голосила в приемнике, что девчонку сразу на месте пришлось привить».
Люда все щебетала и щебетала в трубку, но Варя ее уже не слушала, она выбежала из дома и побежала к калитке, глядя на яркое весеннее небо, на птиц и облака, на любимую бабушку, на игривого пса - ее пса, и на высокого мужчину – её мужчину…
* Дуга – поза, при которой туловище больного фиксируется на голове и пятках.
29.03.2021