Хмурым утром из иллюминатора в каюте "Кладвии Еланской" нам открылся Терский берег, куда это судно заходит трижды в год.
То есть - северный берег Белого моря, "кавказское" название которого намекает, скорее всего, на треску. Или напротив, треска - это рыба отсюда: в Новгородской республике этот край звался волостью Тре. Примерно с 12 века он был неплохо обжит, пока в 1568 году опричники Ивана Грозного не учинили здесь кровавый Басаргин правёж.
Позже Терский берег слагали в основном тони (промысловые станы) Соловецкого и Кирилло-Белозерского монастырей, добывавшие рыбу, тюленя, таёжную дичь и даже живых кречетов для царской охоты. И в 2011 году я, как и большинство туристов, купился на клише, решив, что Умба или Варзуга стоят на Терском берегу. На самом деле там лишь Кандалакшский берег, а Терский начинается за устьем Варзуги и тянется на полтысячи километров без дорог.
Я проспал Орловский мыс у выхода из беломорской Воронки в Горло, отмеченный ещё одним Терско-Орловским маяком (1846), и Трёхостровье, куда на Беломорскую таможню, работавшую там с конца 16 века до 1826 года, в сопровождении голландцев и англичан в 1693 году впервые ходил в море Пётр I. Пропустил я и устье Поноя, куда Петровская индустриализация в 1730-х годах принесла медеплавильные заводы, а сталинская - остатки Кольской железной дороги, или Стройки-509 , которая должна была соединить с Апатитами на главной магистрали Йоканьгу и Поной. На палубу я вышел у Сосновки и висящего с другого борта острова Сосновец:
Там с 1862 года тоже был маяк, но нынешняя башня лет так на сотню моложе:
Рядом - ещё два атрибута Севера: метеостанция и крест на вараке:
"Клава" бросила якоря, и со стороны лесистого берега вскоре послышался шум лодочных моторов.
В Сосновке теплоход покинул Целый Один Пассажир:
И партия досок из трюма:
Лишь на утро я стал понимать, почему рейсы на Терский берег столь редкие, и их так легко отменяют: после Островного пассажиров на борту осталось меньше, чем команды. Их нетрудно перечислить всех: 6 туристов (мы, двое москвичей без выхода на берег и двое велосипедистов из Полярных Зорь), пожилая чета дачников, одинокий мужик из Сосновки и девушка с ребёнком, ехавшая проведать бабушку в Чапоме.
Все, кроме двух последних, выходили в Чаваньге - деревне самой дальней на маршруте "Еланской" и самой близкой к Варзуге, то есть сети постоянных дорог. Раз в неделю по деревням (кроме Сосновки, входящей в другой район) пролетает вертолёт до Умбы, причём если для нас он стоит что-то около 14000 рублей, то для местных немногим дороже билета на "Клаву". Да и без вертолёта Терский берег оказался куда доступнее, чем я думал, в чём впрочем мы убедимся, лишь на него сойдя.
Если июньский рейс на Белое море был отменён из-за поломки двигателя, то на августовский, поговаривают, не был куплен ни один билет.
Где-то за иллюминатором осталась Пялица - самая дальняя деревня Терского района, где жителей 14 человек. Она начиналось с монастырской солеварни, которую разрушили в 1701 году шведы Карла Лёве, обозлённые внезапны разгромом у Новодвинской крепости . Но отстроилась Пялица быстро, а нередким гостями в ней становились учёные - например, Иван Лепёхин в 1772 году или Карл Бэр в 1837. К началу ХХ века жило в Пялице больше 300 человек, но в 1970-х годах местный колхоз укрупнили с Чапомой, а жители уехали кто туда, а кто в город.
Из Горла в собственно Белое море провожает Никодимский маяк - тоже деревянный, но другой эпохи (1937).
Дальше примерно раз в час далёкий берег показывал деревеньку, о которых я кое-что уже знал из сайта с красивым названием "Серый жемчуг земли Тре ". В Чапоме ныне 80 жителей и стадо молочных коров, но всё же она впятеро меньше, чем была в начале ХХ века. Выше по одноимённой реке есть красивый водопад и выходы возникших 3 миллиарда лет назад архейских конгломератов. Стрельна населена только летом, а в фольклор и историю вошла поморским сказанием "Как англичанка наши берега разоряла" - в 1855 году село сжёг британский корабль, не сумевший взять Соловки. В Тетрино (не путать с тоней Тетрина !) осталось 20 жителей, однако восстановлена Троицкая церковь (1900). Благодаря ей это село выделяется внешне, а в основном от деревни к деревне - одинаковые мелкие избы без украшений и, внезапно, солнечные батареи и ветряки.
На кадрах выше заметна волна, по которой не вылезти в лодку. Пассажиров до Чапомы было решено высадить на обратном пути, но как сказал мне на следующий день водитель "Урала" оттуда, в итоге никто не высадился. На рейде Чаваньги же "Клава" встала в середине дня, и Оля со знанием дела, сказала что простоим мы так до ночи - Белое море стихает после заката. Она не ошиблась - когда солнце кроваво светило со стороны полуночи, а по оврагам поползли былинного вида туманы, "Еланская" двинулась к берегу.
Со стороны тёмных изб показался длинный карбас, а за ним нечто, при виде чего я вспомнил лишь название группы "Вконтакте" "Корыто Открыто":
Впрочем, я при виде этой шутки обрадовался, но как оказалось - рано: понтон пришёл за грузом, а нам предстояло бросить в узкий карбас рюкзаки и спрыгнуть туда самим с высокого трапа.
Что оказалось, к моему удивлению, не так-то и сложно. В сумрачном зрелище теплохода, одиноко нависающего над плоскостью воды, было что-то нереальное:
Ещё немного - и "Еланская" осталась где-то далеко:
И я глядел на неё с сожалением - на борту уютно и тихо, а впереди ночь, комары и неясность. До последнего я колебался, не пойти ли в администраторскую и не купить ли обратный билет до Мурманска...
