У меня нет иллюзий по поводу современного российского общества. Я неоднократно видела и продолжаю видеть и в медиа, и в повседневной жизни, как смелые прогрессивные люди подвергаются обструкции и осуждению, когда, рискуя жизнью и здоровьем, отваживаются на дерзкое критикующее высказывание. То есть, на паррезию . А считаются при этом невоспитанными хамами, оскорбителями почтенных людей, проплаченными Западом критиканами власти и прочее, и прочее.
Почему так происходит? Причина все та же – наша старая добрая перевернутая этика .
Этика, в которой факты заменяются интерпретациями, дела – словами, суждения – эмоциями. Носители перевернутой этики, как правило, практически полностью лишены воображения и эмпатии , которые позволяют людям классической этической нормы сохранять в своем поведении хрупкий баланс добра и зла.
В норме – не брать чужого, не питаться чужими ресурсами, благодарить и воздавать за добро. И да, сопротивляться насилию, защищать свою жизнь и достоинство, отстаивать свои права – это тоже норма.
В перевернутой же этике мы имеем дело совсем с другим пониманием нормы. Здесь, например, совершенно нормально мучить и издеваться над человеком годами, если он тебе по каким-то твоим личным причинам не нравится, а ты при этом облечен властью. Власть вообще в перевернутой этике почему-то считается индульгенцией для всяческого непотребства – он начальник, ему можно. «Зачем ему такой дворец? – Ну он же президент, имеет право».
Но нет, на самом деле не имеет. Как и не имеет никакого права властью этой своей злоупотреблять в принципе, особенно для решения личных проблем. А вот угнетаемый этой властью человек вполне имеет право восстать и хотя бы громко, во всеуслышание высказаться, назвав вещи, творимые властью, своими именами.
В перевернутой этике такой восставший человек и будет считаться самым главным негодяем. Потому что, когда зло творит сам адепт перевернутой этики, он это как зло не воспринимает – он искренне убежден, что имеет на это право. И если на свое зло он получает отпор, то и воспринимает этот отпор как агрессию. Ах, негодяй какой, смеет возмущаться! На конюшню его, да выпороть как следует батогами.
А то ишь.