Когда я приезжаю зимой в Коуровку после работы, то уже темно.
Открываю калитку, прохожу открытый двор, открываю ворота в закрытый двор дома, и сразу окунаюсь в уют приветствий, несущийся со всех сторон. Две овчарки-восточника, Дара и Корса, юлой крутятся вокруг меня, и мне остается только как можно выше поднять сумки, чтобы собачня их не распорола острыми когтями. От избытка чувств они вскакивают прямо на меня, стараясь лизнуть в лицо. А собаки, в отличие от кошек, не понимают, что лапами могут сделать больно. В это время Орлик начинает бить копытом, подстилка крошится и летит во все стороны, но зато это получается гораздо громче, чем если просто подавать голос. Я машу на собак рукой и иду к Орлику - погладить по носу, убрать челку с глаз, похлопать по шее. Зорька, терпеливо прижав лоб к загородке, ждет, пока я почешу ей уши, и тянется понюхать мои руки - хочет узнать, что у меня в сумке. Козочки не подходят - корова не терпит их рядом, но голос подают, и будто бубенчики прозвенят на разные голоса. Не сказать, как сразу теплеет на душе. Хотя я понимаю, что если бы не кормила их, может, и не было бы такой теплой встречи.
Вот сейчас можно подняться по ступенькам и зайти в дом.
-И как, у тебя все в порядке?- интересуется Юлька.
-Как обычно,- отвечаю я.
Дальше следует рассказ, как доехала, что произошло дома, когда приедет (или не приедет) папа, как работает Женя маленький.
-Наша охотница, - начинает Юлька свой рассказ,- поймала вторую мышку, и от каши вчера отказалась.
-Вот паршивка, свежатинку ест,- прямо таки завидую я ей. Конечно, съесть мышку мне не хочется, но вот чего-нибудь вкусненького - апельсинку, банан - съела бы с удовольствием.
Потом Юлька хитро на меня смотрит и говорит:
-Папа звонил, что приехать не может.
-Ну вот,- расстроилась я, - он же хотел?
Дело в том, что напоить скотину зимой не просто. Летом и козы, и корова попьют из любой лужи - и дома на ведро внимания не обращают, если только там не пойло. А зимой расклад весомый: коню - два ведра, жеребенку - ведро, корове – 3-4 ведра, каждой козочке и козлику - по полведра, уткам - полведра, козлятам на всех - ведро. А ведь еще мы - с посудой и обедом, с полами и стиркой, еще собаки-с ведерной кастрюлей овсянки.
Я пью молоко, которое мне оставила Юлька от Зорьки, одеваю телогрейку, подпоясываюсь веревочкой, как дед когда-то, беру санки с флягой и еду за водой. Вода- в водонапорной башне, куда ее закачивает наша соседка, работающая на водокачке по совместительству. На улице уже темно. Пока иду по улице, дорога освещается светом из окон домов, а вот как только сворачиваю за околицу, сразу попадаю в темень. Но темно не совсем, ведь снег кругом, от него какой- никакой свет отражается, даже если нет луны, или небо облаками закрыто. До водокачки метров двести ехать, прямо к лесу, и вначале, когда мы только стали в доме жить одни, было очень неуютно сюда ходить. Но вот сейчас я иду, и в груди теплое чувство стоит, - и лес знакомый, и водокачка совсем родная, и от деревни уютом веет, то музыка прорвется, то крик скотины раздастся…Ну вот, доехала, и осторожно санки разворачиваю под кран, нажимаю рычаг и вода струей падает в канистру. Звук воды становится все толще, басовитей- вот-вот фляга будет полной, и я отпускаю рычаг. Остатки воды некоторое время еще выливаются, фляга становится полной по самые краешки. Теперь закрыть флягу притертой крышкой и вперед. Я впрягаюсь в санки и двумя руками тяну их, изображая тяжеловоза, то есть не спеша, с чувством, с толком, по хрустящему снегу, шагаю по проторенной дорожке к своей улице. Перед поворотом на нее немного отдыхаю, задрав голову в небо: если звезды- то поискать знакомые созвездия, если облака- то найти светлое пятно луны, оценить прогноз на завтрашний день. Но вот отдохнула, отдышалась. И снова вперед. Открываю калитку, затаскиваю санки во двор.
-Иду, иду,- кричит Юлька. Мы отливаем с ней пару ведер в бачки, стоящие около печи, и затаскиваем флягу с остатками воды в дом. В четыре руки выливаем воду из фляги, и я снова иду за водой. Туда-обратно-30 минут. После второй фляги мне уже ничего не хочется делать. Юлька топит печь, ставит на нее ведро для каши, ведро для отрубей, просто ведро с водой. Сейчас полтора часа свободного времени, пока все не сварится и вода не согреется. Скотину поим теплой водой.
Поэтому сидим с Юлькой за столом и разговариваем.
Юлька хочет завести три-четыре молочных коровки, купить доильный аппарат и молоко продавать. На эти деньги жить. Ну, и на мясо откормить бычка или поросенка. Курочек красивых. И гусей. Жутко они ей нравятся. Оформить питомник собачий, разводить восточников. Я же хочу попробовать ее той терьерчика подрессировать в компании, допустим, крысы, хомячков, других мелких собачек, и создать подобие уголка Дурова, но без жесткой дрессуры, а просто показать, что умеют и любят делать сами животные: собачки кувыркаться, крысы всякие лесенки перебегать, хомячки в колесе крутиться, ежик- пить молоко из чашки…Этакий театр юного зрителя для маленьких с показом мелкой живности, с обедом, отдыхом и прогулкой по близлежащему лесу. Чтобы любили дети живую природу.
Если день субботний, нас в доме уже четверо. Это мой муж Женя, и Женя маленький, Юлькин мальчик. Когда этот мальчик только пришел в магазин, ему было 16 лет, и он был ростом с меня. Сейчас ему 21 год, и он перерос не только меня, но и моего мужа Женю. Головы на полторы. Этакий высокий юноша с волосами до плеч и милой улыбкой. Но сейчас Женя маленький улыбается редко. Он работает посменно, бывает, что сильно устает, и, не выспавшись, ходит обиженный и нервный. Но я ничего не говорю, так как не высыпается он, бывает, по вполне прозаической причине- допоздна смотрит телевизор или DYD диски с жизнью зверей, кино про комиков и всякие дозоры.
В субботние и воскресные дни Женя большой сам возит воду, ходит за опилом в леспромхоз, находящийся в 200 метрах от нашего дома, чистит туалет, пилит бревна на дрова. Женя маленький будет, как и Юлька, спать до 12 часов дня. Потом попьет чай, поколет дрова, которые Женя большой успел напилить, и станет делать всякую более мелкую работу. Ломиком откопает дверь у коня, чтобы можно было его напоить и покормить жеребенка Мишку. Орлик всячески мешает Женьке маленькому- пытается снять с него шапку, прижать к стене и отобрать лопату, побьет копытом изгородь-сено просит- или начинает кусать доски окна, через которое ему подается сено и лазают к нему в денник ребята для очистки двери. Орлик всячески осложняет нам жизнь. Навоз навалит прямо под дверь, так что за ночь все застынет, и несчастную дверь не открыть даже танком. Или сворует все сено у жеребенка и малыш печально будет выглядывать в свое окошко. Еще Орлик нервирует Юльку тем, что после того, как дверь отрыли и она худо-бедно нас с ведрами пропускает, конь, увидев, что несут ему (и не дай Бог не ему) ведро с пойлом, в экстазе начинает бить копытом, при этом все, что было от двери убрано, снова под дверь скатывается. Ну как тут не ругаться и не стукнуть упрямца вилами по шее. Конечно, не в полную силу, а любя-шутя. И сразу ведро ему под нос.
Потом Женя маленький прибьет доски, где они отлетели и где Юлька пальцем ткнет, натащит к печке дров, отрубит кусок мяса на ужин, уберет у коровы ее застывшие лепешки навоза у кормушки, окончательно затупив топорик, смотает с Женей большим провода, что тянули для электропилы, и снова наступает та самая передышка в полтора часа, перед кормлением скотины, когда варится каша и греется вода.
И мы сидим разговариваем.
Женя маленький хочет построить кузню для себя, покупает книжки и мы с ним долго их рассматриваем. Мне тоже нравится работа кузнеца. Я сижу и прикидываю, что бы я выковала для себя. Что-нибудь такое, что мне по силам. Решетку перед печкой, лежанку для дров или уютную скамеечку, на которую кладут подушку. Женя мечтает про ножи, кинжалы, балконные ограждения и садовые шедевры.
За разговором быстро проходят полтора часа. Каша сварилась, вода нагрелась. Юлька встает и начинается работа. Готовит пойло для коня. Я только из дверей комнаты выхожу, а Орлик звонко ржет, тянет морду на вкусный запах, и я споро подставляю ему ведро. Он мгновенно выпивает ведро и долго его вылизывает, подбирая остатки каши и за одним пытаясь попробовать на вкус мои руки. Получив шлепок по носу, конь фыркает на меня, и я вытираю мокрое лицо. Паршивец.
Бегу в дом и выхожу к нему же со вторым ведром. Это ведро он пьет более спокойно, с чувством, с остановкой, но если я, по его мнению, хочу уйти слишком рано, когда ведро не долизано, Орлик схватит его за дужку и потащит к себе.
Черед жеребенка получать свою порцию. Мишке уже 7 месяцев, ему Юлька дает килограмма полтора каши в пойле. Я беру это небольшое Мишкино ведерко с кашей и литром молока в нем, разбавленное чуть сладкой водой, горячее настолько, насколько он сможет пить, ведро с крупой и отрубями для Орлика, чтобы конь пропустил меня к жеребенку и не отобрал ведерко, протискиваюсь в дверь и Орлик жадно припадает к овсянке. Жеребенок взахлеб поглощает кашу и с его губ капают ниточки слюнок - некогда облизнуться, надо есть скорей, пока не отобрали. Потом он выпьет горячей же водички, и перестанет дрожать. Его жидкая шкурка плохо греет, и я, убрав пустые ведерки, беру старую Юлькину курточку и одеваю ее на Мишку, пропустив резинку ему под животиком. Теперь до утра он не будет дрожать, пока Орлик не решит, что курточка жеребенка не красит. Утром я увижу одежку Мишки на полу в деннике у Орлика.
Зорька стоит тихо и терпеливо ждет своей очереди. Она выпивает три-четыре ведра пойла, причем жадно пьет до конца. Мы не боимся ее опоить, как лошадей, и в питье не ограничиваем. Все остатки очисток, хлеба, сухарей и капустных листочков получает наша коровка. За это Юлька надаивает сейчас, в сильные холода, мнению, хочу уйти слишком рано, когда ведро не долизано, Орлик схватит его за дужку и потащит к себе.
На моем канале рекламы нет. Я на ней не зарабатываю.
Если вам понравился наш рассказ или статья, поблагодарите авторов. Деньги копятся на покупку трактора в деревню для расчистки дороги .
4276 6600 2120 9523 благотворительный взнос.
Evgeny Ivanov
Следующая страница