Западные союзники опасались, что Советский Союз заключит мир с Третьим рейхом, независимо от остальной части Организации Объединенных Наций. Учитывая попытки установить мирные переговоры между немцами и русскими в Швеции, эти опасения не были безосновательными.
Зимой 1942-1943 годов немцы отступили с Кавказа, а затем потерпели поражение под Сталинградом. Это позволило Советам получить преимущество над войсками Третьего рейха. Он был достаточно большим, чтобы предложить немцам мир на удовлетворительных условиях. Есть признаки того, что такой вариант рассматривался в Москве. Еще 6 ноября 1942 года Сталин в своем выступлении заявил, что целью СССР не было полное уничтожение Германии, так как это было бы невыгодно для российской стороны. В январе 1943 года в «Большевике» - печатном органе партии - появился текст полковника Резина, в котором прямо говорилось, что войну следует рассматривать как нечто отдельное от политики. Абвер заметил, что желание заключить мир появилось в некоторых кругах еще в марте 1942 года в докладе, переданном Кейтелю.
Установление контакта на нейтральной земле
Идеальным местом для начала возможных переговоров была нейтральная Швеция, которая была идеальной средой для неформальных контактов между сторонами. Главной представительницей СССР в Швеции была Александра Коллонтай, но из-за проблем со здоровьем и преклонного возраста (в 1943 году ей исполнилось 70 лет) она большую часть времени проводила за пределами Стокгольма. Именно поэтому посольством действительно руководили другие офицеры. Одним из них был Владимир Семенов - специалист по германским делам, впоследствии ставший послом СССР в ГДР. Другой - Борис Рыбкин, официально дипломат, а на самом деле резидент НКВД при посольстве. Его присутствие в Стокгольме было особенно важным, поскольку ранее он был направлен для проведения тайных мирных переговоров с Финляндией. Он также предлагал начать аналогичные переговоры в 1942 году и уже тогда в разговоре с финским представителем высказал предположение о возможности российско-германского мира. Представитель Германии, в свою очередь, был Ганс Томсен - дипломат с многолетним опытом, в т.ч. бывшийповеренный в делах США.
Одним из важнейших источников переговоров в Швеции является отчет Петера Клейста - немецкого дипломата. В своих воспоминаниях он подробно описал интервью, в которых участвовал.
Клейст совершил много деловых поездок в Швецию. Во время одного из них, в декабре 1942 года, он связался с Эдгаром Клаусом - бизнесменом, связанным с Советским Союзом. Клаус сказал Клейсту, что русские открыты для возможности заключения мира, предварительным условием для которого было возвращение к границам из пакта Рибентропа-Молотова. В ходе встречи Клейст подчеркнул, что он не действовал по приказу своих властей, что сделало невозможным занятие позиции. Перед завершением переговоров Клаус попросил Клейста передать информацию.
Интересно, что советская сторона представила эту ситуацию иначе. 13 ноября 1943 года Вячеслав Молотов сообщил американскому послу в СССР У. Авереллу Гарриману, что в середине октября именно Клаус связался с Советским Союзом, предлагая провести мирные переговоры с Германией и организовать встречу с Риббентропом. По словам Молотова, ни о каких предыдущих контактах речи не шло.
Установление контакта совпало с увеличением количества сообщений в СМИ о стремлении немецких кругов заключить мир. Такое сообщение было провозглашено, среди прочего, Немецкое народное радио, инструмент российской пропаганды, направленный против немцев. Радиопередача о якобы митинге немецких антинацистов в Рейнской области, который должен был состояться 6 декабря 1942 года. Однако помимо советских источников нет никаких свидетельств того, что какая-либо встреча вообще имела место, поэтому следует предположить, что это был просто плод пропаганды.
Развитие ситуации
Со временем появилось все больше и больше признаков возможного сближения Германии и России, в том числе послание, отправленное из СССР французским коммунистам и перехваченное американцами, информирующее французов о возможности скорого начала мирных переговоров. В этот же период под Стокгольмом должны были пройти неофициальные переговоры между представителями посольств СССР и Третьего рейха. Немецкую сторону должны были представлять три неизвестных официальных лица, а советскую сторону - якобы - Михаил Никитин, Алексей Тарадин и Борис Рыбкин. На более позднем этапе обсуждения к ним должны были присоединиться главы обоих посольств Ханс Томсен и Александра Коллонтай. Переговоры должны были продлиться несколько дней, но безрезультатно. Немцы якобы требовали приобретения Украины, а Советы требовали возврата к границам 1941 года.
Все эти действия, направленные на сближение с Германией, были связаны с охлаждением взаимоотношений между союзниками. Это произошло из-за задержек, связанных с открытием второго фронта на Западе, о котором так беспокоился Сталин, а также из-за неуверенности союзников в отношении реальных намерений Сталина. В Вашингтоне и Лондоне опасались, что Советы прекратят борьбу, как только они вышвырнут немцев с их территорий. Ситуация дополнительно усугублялась дипломатическим кризисом в отношениях между Советским Союзом и польским правительством в изгнании, который беспокоил Англию и Соединенные Штаты.
Эти отношения временно улучшились, что привело к приостановке российско-германских переговоров. Этот короткий период разрядки закончился 4 июня, когда союзники сообщили Сталину, что второй фронт не может быть сформирован до мая 1944 года. Советы не заставили себя долго ждать. Советская пресса была наводнена статьями с критикой союзников. В одном из них Н. Малинин выступил против планов союзников по наложению слишком суровых наказаний на Германию после окончания войны и высказал предположение, что Германия может удержать часть своих территориальных выгод от войны. В этой ситуации возобновились и неофициальные контакты между двумя странами.
Вторая попытка
Клейст вернулся в Стокгольм в июне 1943 года, где Клаус посетил его вскоре после прибытия. Он проинформировал его о том, что в июле в Швеции должен остановиться глава европейского отдела Наркомата иностранных дел Александр Александров. В то время предполагалось, что он будет открыт для переговоров с немцами. Клаус также повторил просьбу с предыдущей встречи передать информацию. Клейст обещал заняться этим вопросом, но его поведение вызвало подозрения Клауса. Опасаясь, что его предложения не дойдут до немцев, в качестве меры предосторожности он сделал то же предложение немецкому военному атташе в Швеции. Он также сообщил ему, что Клейсту известны подробности дела. Это привело к тому, что Клейст был остановлен SD ( Sicherheitsdienst- Немецкая разведка) и его тщательный допрос. Предложение Клауса дошло до стола Гитлера, но Гитлер отклонил его, заявив, что это была «еврейская провокация». Сам Клейст был быстро освобожден из-под стражи, и его объяснения сочли достаточными.
В том же месяце шведская газета Nya Dagligt Allehanda опубликовала статью, в которой сообщила о встрече представителей обоих враждующих государств. Им должны были стать Михаил Никитин из советского посольства и Пауль Шмидт из пресс-службы МИД Германии. Встречу должен был организовать Рыбкин. Спустя несколько дней посольства Германии и СССР опровергли эти сообщения.
Неожиданно два месяца спустя Клейст получил указание восстановить контакты с Клаусом. Немцы хотели, чтобы Клейст попытался использовать сложившиеся отношения для получения информации о действиях Советов. Встреча состоялась в начале сентября 1943 года. Клаус сказал Клейсту, что в связи с изменением ситуации Советам потребовался публичный жест, чтобы показать готовность немцев к сотрудничеству. Этот жест должен был означать снятие Риббентропа и Розенберга с их позиций. Более того, Советы требовали, среди прочего, «Свободные руки» в Азии, возвращение границ с 1914 года и установление тесных экономических связей. 8 сентября Клаус сообщил Клейсту, что бывший посол СССР в Берлине Владимир Деканозов должен посетить Стокгольм и будет рад встретиться с представителем Германии.
Последний шаг
Клейст продолжил свою деятельность в следующем году. Летом 1944 года по приказу своего начальства он поддерживал контакты с Советским Союзом, чтобы вызвать волнения среди союзников. В рамках этих мероприятий, например, он направил письмо в советское посольство в Стокгольме через министерство иностранных дел Швеции, о котором шведы сообщили американцам. Он также предоставил информацию об антисоветской деятельности в Великобритании. Учитывая тот факт, что Клейст мог легко передать эту информацию напрямую русским, следует предположить, что немцев заботила осведомленность союзников об этих контактах.
Клейст также продолжал поддерживать отношения с Клаусом, который 5 сентября 1944 года сообщил ему, что сможет организовать встречу с представителем Красной Армии. Хотя Клейст получил согласие Риббентропа на встречу, ее освобождение заняло слишком много времени, и советскому представителю удалось уехать. Клаус согласился сделать еще одну попытку установить контакты с русскими. В свою очередь, Клейст вернулся из Берлина в Стокгольм 30 сентября с приказом ждать от 10 до 12 дней, пока будет отправлен советский представитель. 3 октября Клаусс сообщил Клейсту, что его подозрительные отъезды (Клейст внезапно уехал в Германию 23 сентября, чтобы вернуться 30 сентября) встревожили Советы, которые потребовали доказательства правдивости Клейста. Он также должен был доказать им, что не принадлежит к кругу заговорщиков 20 июля. Вскоре вся история закончилась. 8 октября Риббентроп, убежденный, что вся игра ни к чему не приведет, отправил телеграмму, в которой приказал Клейсту немедленно вернуться в Берлин. На практике это означало разрыв любых контактов. Клейст покинул Стокгольм 9 октября и одновременно разорвал все контакты с Клаусом.
Сразу после возвращения Клейст доложил своему начальнику - Эрнсту Кальтенбруннеру. В своем отчете он указал, что считает свою апелляцию преждевременной. Кальтенбруннер счел это дело достойным внимания и подготовил для Гиммлера специальный отчет. В то время, вероятно, произошла утечка информации о переговорах, поскольку Готлоб Бергер - один из высокопоставленных офицеров СС - направил Гиммлеру письмо с просьбой принять меры для заключения мира на востоке. Гиммлер так и не ответил ему.
На этом этапе любые значительные попытки мирных переговоров закончились. Уже стало ясно, что заключить перемирие с Гитлером невозможно, и русские отказались от этой идеи. Конечно, насколько все усилия были искренними, а в какой - лишь средством достижения ближайших политических целей Сталина, мы можем только догадываться.