Вышла новая книга Гузель Яхиной «Эшелон на Самарканд». О чём текст и будет ли экранизация – писатель рассказала Авторадио
В 2019 году Гузель Яхина ворвалась в топы самых популярных российских писателей. Случилось это благодаря книге «Зулейха открывает глаза» и снятому по нему одноимённому сериалу. Одни читали и смотрели «Зулейху» взахлёб, несмотря на страх и боль, другие – обвиняли писателя в недостоверности, одновременно и в очернении, и в обелении прошлого.
– Материал о советском прошлом обречён на диаметрально противоположное восприятие. Книга или фильм становятся поводом высказаться на тему, а не просто объектом критики, – говорит Гузель Яхина.
Потом был роман «Дети мои», который тоже получил признание аудитории и литературного сообщества. И вот Яхина выпускает новую книгу – «Эшелон на Самарканд».
– Моя задача рассказать о тяжёлых вещах так, чтобы человек вышел из текста всё же без депрессии, потому что материал невероятно давящий и ужасающий. Не хочется делать из него хоррор или трагедию, но при этом важно, чтобы считывалась историческая правда. Я пытаюсь соблюсти баланс между уважительным отношением к теме и относительно лёгкой увлекательной формой. Рассказать историю эмоционально доступно, чтобы книга не отторгала, – объясняет Гузель.
«История не про монстров, а про реальных детей, которых жалко, но не чрезмерно»
Роман можно судить по обложке. Не ошибётесь. Её автор – художник Андрей Бондаренко. По цвету и композиции иллюстрация напоминает картину Ван Гога «Едоки картофеля»: припыленный жёлтый песка пустыни, прозрачная голубизна неба, неочевидно сломанная перспектива рельсов, ведущих в никуда.
– Те, кто уже прочёл книгу, понимают, почему рельсы обрываются, зарываются в песок, – говорит Гузель Яхина. – Они идут к миражу, который едва-едва обозначен на заднем плане. На переднем плане расположилась группа детей. Это фрагмент картины 1926 года авторства Александры Платуновой. Она называлась «Дзержинский и беспризорники», потом Дзержинского из названия почему-то убрали.
По словам писателя, идейно новый роман переплетается с «Республикой ШКИД». Он о брошенных детях 1920-х годов, которые движутся на эшелоне из Казани в Самарканд. Гузель Яхина обозначает жанр книги как «красный истерн». Писатель старалась «закрутить» сюжет, сделать текст очень плотным и увлекательным, чтобы такое чтение подошло подросткам.
– Произведение построено как приключенческий роман. Маленькие и большие происшествия по пути из точки А в точку Б, быстрая смена пейзажа за окном, много подвигов, случайные и неслучайные встречные люди, кони, винтовки, погони – всё это есть в тексте, – объясняет писатель.
В лёгкую динамичную форму Яхина запаковала серьёзное и глубокое содержание. «Эшелон на Самарканд» на самом деле о голоде в Поволжье. Гузель сознательно описывает эти события опосредованно – через воспоминания и рассказы героев. Это создаёт дополнительный контраст между статикой и динамикой повествования. Кроме того, будучи девочкой, писатель и сама слышала подобные рассказы от домашних. Как и предыдущие работы, новый роман Гузель Яхиной связан с её частной, семейной историей. Дедушку писателя отдали из семьи, где не могли прокормить, в детский дом.
– Он оттуда сбежал, бродяжничал. В 1920-е годы дедушку спасли на одном из поездов Дзержинского, его вывезли в Туркистан. Несколько лет он был там, а потом вернулся обратно в Татарию. Он стал ярым коммунистом и остался им до конца жизни, был самым идейным человеком из всех, кого я когда-либо знала, – вспоминает Гузель.
Тема поездов не новая для писателя, она существовала всегда где-то на подкорке, пока не стала основой сюжета для романа о ребятах, для которых голод стал основой жизни, их детством.
– Папа мой, третий ребёнок в семье, тоже родился не в сытное время – в 1945 году. Дедушка тогда думал отдать его в детский дом. Это была «норма», это не скрывалось. Я счастлива, что папа тогда остался в семье, и что дедушка не нанёс своему ребёнку ту травму, которую пережил сам, – признаётся Гузель.
Она попыталась отразить эту ситуацию в тексте, ведь далеко не всем детям в 1920-е и послевоенное время повезло так же, как её отцу. То, что матери оставляют детей на ступенях спецприёмников или пытаются подбросить в уходящие эшелоны, Яхина описывает не как крайне жестокие поступки. Это был единственный способ спасти ребёнка.
– Сто лет – не такая большая дистанция, но контраст поражает, – считает Гузель. – В романе есть эпизоды, которые сегодняшнему сытому читателю покажутся дикими. К примеру, поедание песка, глины. В Татарии существовала даже легенда о глиняной горе. Когда люди полностью съедят её, голод на земле прекратится.
Об этом ни в советское время, ни сейчас не то, что не писали – почти и не говорили. Молчание нарушил фильм 1968 года «Ташкент – город хлебный», сценаристами которого выступили три юноши. Два из них – Андрей Тарковский и Андрон Кончаловский. Они насытили картину страшной документальной хроникой, но кино сильно порезала цензура. Восстановить полный вариант удалось только несколько лет назад. Художественная неизученность темы голода, конечно, тоже привлекла Гузель Яхину.
– Надеюсь, что кто-нибудь купит права на экранизацию, но вряд ли, – сомневается писатель. – У романа есть коммерческий минус: это не сериал, а динамичный полный метр. Но если кто-то увидит в «Эшелоне» сериальный потенциал, то биться насмерть за форму я не буду, готова посмотреть, что из этого получится. Но одно я знаю точно: с картинкой нужно работать очень аккуратно, не замалчивая ужас, но и не шокируя зрителя. Лезвие ножа режиссёра будет тоньше моего.
В экранизации придётся задействовать очень много детей, что для российской индустрии тоже непривычно. Жанр подросткового кино, популярный в советское время, умер, и возродить его на таком же уровне не получается.
Четыре цитаты о работе писателя
«Я бы с удовольствием выпила рома с Эрнестом Хемингуэем. В Казани мы жили вчетвером в обычной советской однушечке. На стене висел портрет по-доброму улыбающегося мужчины с седой бородой. Я искренне считала, что это один из моих двоюродных дедушек, который умер и поэтому не приходит в гости. Уже потом, когда я выросла и прочитала тексты Хемингуэя, поняла, что это был его портрет».
«Мне для работы нужно немного: стол и окно, которое выходит не на стену. Пишу я в основном дома, но иногда есть возможность выбираться в писательские резиденции. Это замечательные места на природе, куда съезжаются литераторы, переводчики, разбредаются по комнаткам и тихо-тихо трудятся. Даже чихают аккуратно, чтобы не помешать соседу снизу или сбоку. Там, где есть возможность целиком сконцентрироваться на тексте, у меня получались лучшие куски. В карантинном варианте резиденцию заменяла дача. Туда можно убежать, отпросившись у семьи на пару недель, и, заперевшись, отдаться истории».
«Критика не должна мешать в процессе создания текста. В процессе создания любого произведения, я даю его на пробу профессиональным читателям – моим друзьям, чтобы понять, интересен ли текст. Я не жду от них советов и указаний, история идёт изнутри».
«У меня не получилось совместить работу с писательством. Перепробовала очень много вариантов, по-разному планировала день – не сработало. Единственный реальный вариант – найти время, когда ты можешь полностью погрузиться в историю и ни о чём больше не думаешь. Но у каждого творческий аппарат устроен по-своему, важно слушать себя и искать свои рецепты».
Что почитать на выходных и в праздники. Рекомендации Гузель Яхиной
Тема кино – родная и близкая для писателя. В её «анамнезе», как говорит сама Гузель, есть сценарной образование, поэтому рекомендации не только литературные, но и очень «киношные».
«Эйзенштейн для XXI века» – сборник статей искусствоведов и работников культуры о великом режиссёре, художнике деятеле театра и кино Сергее Эйзенштейне. «Это прекрасная книга: большая, красива и дающая представление об этом человеке как о гении», – говорит писатель.
«Миру глаза» – сборник стихов известного кинооператора Дзиги Вертова. «Я её увидела в Facebook , сразу купила, теперь она украшает мою книжную полку», – делится Гузель.