Наша жизнь состоит из огромного числа мелких, совсем не примечательных событий. Если же вдуматься, то и в них можно найти что-нибудь если не интересное, то, по крайней мере, веселое. Вот несколько штрихов моего Цюрихского существования. Почти по Александру Сергеевичу: "Ума холодных наблюдений и сердца горестных замет". Итак, лето 2000 года...
Поселили меня в четырехкомнатной квартире в одиннадцати с половиной шагах от лаборатории. Буквально! Если же учесть шаги, необходимые для заступа за порог, то будет как раз тринадцать. Такое количество шагов аукается мне до сих пор. Но вернемся к квартире. Представь себе аэродром. Длинная взлетно-посадочная полоса (именуемая далее ВПП), стоянка для самолётов, сервисные службы. Представил? Тогда остальное все просто. Приземляешься на ВПП, то есть коридор - такой же длинный. Как и полагается приличному аэропорту, она залита светом, который постоянно хочется выключить. Нажимаешь на кнопку, но почему-то становится светлее. Далее замечаешь, что освещение естественное и прорывается через окна в крыше (квартира и лаборатория на последнем этаже). После приземления заруливаешь на стоянку. Это будет гостиная метров эдак 25. При желании ее, стоянку, можно расширить до 40, открыв сдвижную стенку между ней и кухней, площадью не менее 15 метров. Следом располагаются еще три резервных площадки метров по 18-20 каждая. Ремонтные службы представлены туалетом и ванной, пропорциональные предыдущим объемам. В туалет можно методом плотнейшей упаковки запихнуть целый взвод, а в ванную - никак не меньше роты. Представил? Теперь главное. Во всей квартире ни в одной комнате нет ничего: ни одной лампочки (куда нам до люстр), никакой мебели. Только на кухне сиротливо приютились плита, мойка и посудомоечная машина!
Итак, лаборатория рядом. Удобно! Захотел - поел, захотел - поспал, захотел - на работу вернулся. В вечеру я понял все "прелести" такой жизни. Институт находится на горе, ближайшее жилье в полукилометре внизу. Вечер, темень, народу - никого. Первые дни пребывания мне живо напомнили Стругацких. Думаю, ты читал "Понедельник начинается в субботу"? Так эта книга обо мне. "Я и раньше задерживался допоздна в институте и возвращался домой мимо каких-то шарахающихся теней. Сначала я боялся, потом привык, но вскоре опять отвык, когда, пробираясь по темному коридору, услышал мерное цок-цок-цок когтей по паркету и, оглянувшись, увидел некое фосфоресцирующее животное, бегущее явно по моим следам. Правда, когда меня сняли с карниза, выяснилось, что это была собачка одного из сотрудников. Сотрудник приходил извиняться, Роман прочитал издевательскую лекцию о вреде суеверий, но нехороший осадок у меня все-таки остался". В первый же вечер, пробираясь из лаборатории в квартиру, я увидел в конце коридора светлое пятно от фонарика, и в его отблесках темную фигуру охранника с собакой. Дальше - больше. На следующий вечер, сидя за компьютером, я увидел в стекле окна передо мной отражение внезапно появившейся за моей спиной личности в форме и вздрогнул не столько от немецкой речи, сколько от неожиданности. Приятно было лишь то, что все они говорят по-английски и всегда можно объяснить, что ты здесь делаешь. Апофеозом этого безобразия была третья ночь. Решив подрегултровать ближе к полуночи дифрактометр (прибор), я направился к лифту. Горел значок занято, что было удивительно в такой поздний час, но я не придал этому значения. Наконец лифт пришел, я протянул руку открыть дверь (они здесь сами не открываются), как вдруг она со страшным грохотом распахнулась сама от сильного пинка ногой изнутри и ударила меня по руке. Я человек не из пугливых, ты знаешь, но... "Теперь, с их позволенья, прошу я петербургских дам представить ужас пробужденья Натальи Павловны моей...". Впрочем, граф Нулин вряд ли всерьёз мог смутить и напугать Н.П., она же была умной женщиной и могла прогнозировать подобную ситуацию. Моё положение было совсем непредсказуемо. Однако оказалось, что на этаже присутствует существо, испугавшееся больше меня. Как ты понимаешь, это охранник. Причем не меня, а за меня. Далее в течение получаса (ну ладно пяти минут) он извинялся передо мной, попутно выяснив, что я здесь делаю. Слава богу, это был последний такой визит, а то бы пришлось воспользоваться страховкой из-за инфаркта.
В замечательной книге "Физики шутят" Френсис Чизхолм, естественно физик, приводит открытые им законы и названные, конечно же, его именем. Первый из них гласит:
"Все, что может испортиться, - портится."
Используя логику, автор приходит к следующему следствию из своего закона:
"Все, что не может испортиться, - портится тоже".
Следуя то же логике, автор формулирует свой второй закон:
"Когда дела идут хорошо, что-то должно испортиться в самом ближайшем будущем",
из чего моментально выводятся два следствия:
1."Когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут еще хуже";
2."Если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы чего-то не заметили".
Все это за прошедший месяц я испытал на себе. Вернемся опять к Стругацким. "Это феноменально, синьоры! Я всегда питал к нему некоторую антипатию, но ничего подобного я себе представить не мог!" Ты думаешь, это говорит Жиан Жиакомо о Выбегалле? Ничуть! Это я говору о дифрактометре Сименс.
Основная цель моего пребывания здесь - определить структуры нескольких известных веществ с частичным замещением одних элементов на другие, а для этой задачи нужен, как ты понимаешь, рентгеновский монокристальный дифрактометр. Как говорят в Одессе, их у них есть, только простоял без движения два года. Включаю, работает. Потренировал трубку, начинаю снимать. Только пучок почему-то дохнет прямо на глазах. Говорил Карпинскому, местному шефу, потренируйте трубку. Так нет, приедешь - сам сделаешь. Приехали! Вместо того, чтобы заниматься делом, флуоресцентный экран в зубы, и пошел считать импульсы. Только вот что странно. Пучок смотрит совсем в другую от кристалла сторону. Подкрутил. Опять чудеса. Я, конечно, могу себе представить деформацию анода, но не до такой же степени: угол отбора трубки поменял знак и стал МИНУС 6 градусов!
Ладно, пучок есть, поставим тестовый кристалл. Есть пучок - есть рефлексы. Хм... Только параметров почему-то нет. А то, что есть, ни в какие ворота не лезут. Дай-ка я посмотрю профиль. Н-да... Много я повидал на своем веку, но такими рогатыми даже козлов не видел . Любой дифрактометр можно отъюстировать так, что пики будут очень узкими. Но чтобы на 12 градусах (2тета) разделялись Кальфа 1 и 2, да еще с одинаковой интенсивностью!? Сказки, да и только.
Попробуем опять. Так, хорошо, еще немного. Прекрасно. Ну, милая, чуть-чуть. Великолепно! А теперь все сначала. Помучившись так с недельку, я понял, что пришла пора крутить не только гайками, но и мозгами. Пораскинул их на развесистом дубе и вспомнил, что справа от основного пучка я видел слабое размытое пятно. Не поиграться ли с ним? После некоторых телодвижений пятно слилось в неширокую слабую полоску, а при дальнейших ухищрениях и вовсе стало совсем бледным узким штрихом. Что за черт? Интенсивность рефлексов тестового кристалла увеличилась в 3-4 раза по сравнению с предыдущей настройкой и в 8-10 раз по сравнению с моментом моего приезда. А профиль? Не идеальный, но, по крайней мере, что-то разумное. Да и параметры теперь пролезут в любую калитку. Надо бы подстроить, да вот беда, мои коллеги сидят без дела. Надо бы найти им парочку монокристаллов, чтобы разные свойства мерили. Итак, первый пошел. Похоже. Второй. Чудится мне, тоже годится. Кристалл больно большой, дай-ка я получше его проверю. И запустив долгий нудный тщательный поиск, я ушел спать.
А поутру они проснулись и побежали смотреть, что выросло. Что выросло, то выросло. А увидели они полоску скотча, наклеенную поперек двери лаборатории. И грозную надпись на ней на немецком и номер телефона. Пришлось позвать шефа, поскольку из немецкого я знаю только “ ein gro ß es Bier ” и “noch einmal.” Он позвонил, явился дядя, довольно добродушный вопреки грозной надписи, и объяснил нам ситуацию. Видимо в запале я покрутил не только гайки, но и трубки, снабжающие прибор водой для охлаждения. Ночью одна из них не выдержала. А так как давление там ни много ни мало 7 атмосфер, помещение из лаборатории моментально превратилось в плавательный бассейн. Вообще-то в институте для таких случаев в каждой комнате есть специальный слив. Смею предположить, что строители везде одинаковы: что в России, что в Швейцарии. По словам нашего собеседника, вода предпочитала сливаться в любые дырки, кроме как предусмотренные для такого случая.
Чтобы как-то разрядить ситуацию и облегчить дальнейшую жизнь шефа, пришлось употребить все свои навыки дипломатии. Несколько грубо перебив его словоизвержение, я спросил: "А остальные комнаты в порядке?" Попал! Сработало! И без того добродушный дядька еще больше подобрел. "Правильно мыслишь", - последовал ответ, - "Хорошо, что ниже технический этаж. Можешь не волноваться". Ограничившись минимумом замечаний, дядька удалился, а я начал подсчитывать убытки. Вылетел терминал управления Сименсом - раз, в принтере вода плещется, включать страшно - два, компьютер управления порошковым Stoe не запускается - три. Вполне достаточно. Два дня приводил все в порядок. Из принтера вылил воду, терминал заменил, а вот компьютер запустить не смог. Больно древний он, дремучего 1990 года. И найти соответствующий ему Command.com я не смог. Нашли в дальнем пыльном углу еще одного такого же старичка. Потасовали платы туда-сюда, и через пару дней порошковый дифрактометр пошел. Откалибровали счетчик, отъюстировали, теперь работает лучше прежнего.
В институте есть много интересных вещей. Кроме научных приборов, есть здесь спортивные тренажеры. Один предназначен для укрепления мышц рук, груди и спины и называется "Дверь лифта". На всех этажах нормальные двери: открываются без особых усилий. Наша отличается необычайным коварством. Тянешь - идет легко. Расслабляешься, а она, открывшись сантиметров на десять, останавливается. Понятно, что по третьему закону Ньютона, вся сила, которую ты прикладываешь к двери, начинает действовать на тебя. Теперь посчитай ускорение и конечную скорость, с которой я носом врезаюсь в дверь. Правильно, достаточная. Как говорят физики, хорошо, что пополам, mV2 , разумеется (формула кинетической энергии).
Другой тренажер - " Дверь коридора" - предназначен для тренировки реакции. Все двери коридоров в институте - гениальные технические создания. Открываются легко, безо всяких усилий, но стоит отпустить ручку, моментально останавливаются, а затем сами плавно закрываются. На нашем этаже компенсатор двери сломан. Открываешь дверь, отпускаешь, а она с огромной скоростью устремляется дальше в стену. Задача тренируемого не дать ей завершить задуманное, а то ненароком и разбиться может, чай, стеклянная.
Продолжение следует…