После сытного ужина с гостями я собрал всю грязную посуду, что скопилась, положил в раковину, налил воды и, только собрался помыть её, как меня отвлёк звонок. В тот день, я её так и не помыл...
Ночью в раковине
Кастрюли и тарелки, вилки и ножи, ложки, дуршлаг и другие, все заворочались и встали в стойки.
-Я не хочу лежать рядом с ложкой! - заявила вилка.
-Как и мы не испытываем удовольствие наблюдать за вашими панковскими причёсками, - парировали ложки.
-МОЛЧАТЬ! Думаете нам, благородным кастрюлям, нравится яшкаться с вами, мелкотой? - презрительно посмотрели на всех пара кастрюль.
Начался ссора. Вилки гнали на ножи, те в ответ кричали на дуршлаг. Дуршлаг, матерясь как сапожник, поносил кастрюли, те презирали всех, а ложки толкались и плевались. Лишь одинокая сковорода, сверкая жиром, смотрела на всю суету с жалостью во взгляде.
-В АТАКУ! - раздался крик, и тарелки начали свой марш на ближайшую кастрюлю.
Вилки сцепились с ножами и ложками. Они развели такую суету, что звон раздался по квартире. Повсюду начались сражения. Кастрюли плескались водой, отбивая выпады тарелок, что объявили альянс с блюдцами. Дуршлаг нашёл сообщника - тёрку, и стали обсуждать у кого дырки лучше. В баталию вступили даже чашки, в которых плавали чайные ложки. Те не хотели их покидать и только тёрлись об стенки, заставляя чашки скрежетать от злости.
Вдруг... ложки, отступая от единого фронта вилок, зацепили кастрюлю, которая отбивалась от тарелок с блюдцами, пока вторая заходила к тем в тыл. Она покачнулась...попыталась удержаться, но было скользко и кастрюля с грохотом и звоном упала на тарелку, что подобралась слишком близко...
Звук разбитой тарелки огласил кухню...
-Она убила её!!! - заверещали все. В ужасе они смотрели на кастрюлю, что никак не могла подняться, а под ней лежала расколотая тарелочка.
-Убиииииииийца!!! - Противно пищали чашки.
-В темный чулан её! - Важно произнес поднос, стоящий вдали от всех.
Раздались мои шаги и все с ужасом замолчали. Я подошёл и стал озираться в поисках шума, что разбудил меня. В раковине увидел кастрюлю, что просто свалилась с бортика умывальника прямо на тарелку. Досадно сморщив лицо, я поставил её на стол и, включив свет, стал собирать разбитую тарелку, а после выкинул её в мусорку.
Вся посуда траурно молчала и взглядом провожала тарелку в последний путь. Лишь сковорода тихонько про себя посмеивалась, ей в отличие от всех, никогда не грозило забвение.