От «Носферату: Симфония ужаса» (1922) до «Маяка» (2019), через «Крик» (1996) и «Пилу» (2004) – оставаясь в узких сюжетных рамках, хорроры не переставали притягивать художников. А плоды их трудов – зрителей. Как работает фильм ужасов и чем нас притягивает страх? Попробуем разобраться.
Двойное дно
Хоррор – это вторжение кошмара в нашу повседневность. И если сама эта повседневность будет плоской и мертвой – никакие монстры Гигера и никакой Пеннивайз не спасут историю. Две параллельные линии – понятная нам и покрытая мраком – они обе должны быть самодостаточны и интересны, чтобы фильм вышел стоящим.
Звук
Тревожная мелодия, тиканье часов, скрип половиц. Крик. Никто не рискнет спорить с тем, что звук вносит огромный вклад в формирование атмосферы фильма. Он может просто подчеркивать происходящее, а может играть со зрителем, вводить его в заблуждение и заставлять расслабиться за секунду до «взрыва».
Самый простой и всем знакомый пример работы со звуком – скример, что-то внезапное, заставляющее нас вскрикнуть от неожиданности. Но пугать может не только звук, но и его отсутствие. Тишина. Тишина, способна подарить иллюзорное спокойствие или накалить атмосферу до предела.
Как один из эталонных примеров музыки в фильме ужасов можно привести саундтрек киноадаптации игровой серии Silent Hill. Работа Акиры Ямаоки и Джеффа Данна рисует каждой нотой пейзаж города на холме, вернуться из которого нам не дано.
Саспенс
Кровавый быстрый слэшер или вязкий слоуберн. У каждого вида хоррора своя скорость повествования. Но всегда остается нечто общее, пусть эта деталь и занимает разный объем экранного времени. Ожидание.
Напряжение и предчувствие беды – без этой подготовки не выйдет напугать. Зритель знает и видит то, о чем герой не имеет ни малейшего представления. И это нечто с каждой минутой все ближе и ближе. Или видит только те же намеки, что и будущая жертва, становясь ближе к ней.
Это напряжение передают построение сюжета, звук, монтаж – технические средства, которые неподготовленный зритель видит лишь единой массой. Но ожидание ужаса, которое они создают, значит столько же, сколько сам момент «разрядки», испуг.
Зло. Внутри и снаружи
Нечто, что мы не в силах осмыслить и вписать в окружающий нас мир. Не важно, будет это монстр из-под кровати, вылезающая из колодца девочка, целый город, из которого мы не в силах вырваться – зло может выпрыгивать на нас из-за угла или быть невидимым глазу. Главное – оно должно отражать наши страхи.
Чудовища менялись от эпохи к эпохе вместе с тем, что нас окружало. Инопланетяне и Холодная война, незнакомые места и серийные убийцы, невидимые глазу вирусы и фантомы из загробного мира – то, что пугало человека вне кинотеатра, пугало и с экрана.
И главное – это неизвестность. Даже то, что окружает зло – декорации происходящего – еще со времен готического романа было неясным и сумрачным – туман, темнота лес, покинутые людьми места, узкие коридоры. Темнота, собственной персоной.
В последние годы, все чаще можно встретить истории, где монстр – не таинственная тварь из темноты, а нечто, живущее в нас самих. Чем глубже человек погружается в себя, тем сложнее становится напугать его чем-то извне.
Стандартные «пугалки» отходят на второй план, уступая место социальным фильмам ужасов, где страх не в монстрах, а в людях. «Мама» (2013) (не путать с картиной Даррена Аранофски 2017 года!) и «Бабадук» (2014) – самые яркие примеры таких историй. К чему это приведет – увидим в будущем.
