19 августа 1963 года в газете «Известия» вышел очерк журналиста и сценариста Евгения Кригера «Хорошее настроение» — о городе его юности — Баку.
Евгений Генрихович Кригер родился в Одессе в 1906 году.
Был актером, сценаристом, журналистом. Он окончил школу в Архангельске, а театральный техникум — в Баку. В 1926 году Евгений Кригер начал публиковаться в советских газетах и журналах, во время Второй мировой войны был военным корреспондентом «Известий».
Умер в 1983 году в Москве.
В качестве иллюстраций для публикации я использовал фотографии Исака Рубенчика из альбома «Баку» 1964 года.
Хорошее настроение
Опасно посещать места своей юности, если не бывал там многие годы.
Все милое, что когда-то поражало воображение, а позже поэтизировалось воспоминаниями, при новой встрече порою блекнет и гаснет.
В первый же вечер я принялся бродить по Баку, где жил в двадцатые годы, и вскоре заблудился там, где, казалось, должен быть знаком мне каждый дом, каждый поворот, каждый камень. Вскоре я понял, что колдун, сбивший меня с толку, — это свет, обыкновенное электричество.
Изобретательно и весело играет Баку с неоновым светом.
Вот небольшая площадь, в мое время ее называли Парапетом. Я не узнал прежнего Парапета. Он сиял, он звал к себе огнями и светом. На Парапете и прежде теснились деревья. Но теперь даже листва источает свет. Кажется, что вся площадь построена из света. Нет камня, нет бетона, а есть свет! И хочешь ты или не хочешь, а тебе становится весело. На такой лад настраивают вас в Баку и Приморский бульвар, и Нагорный парк с памятником Сергею Мироновичу Кирову на вершине.
Я помню эту гору. В давние годы она была рыжевато-желтой, голой, печальной, мертвой. Осеняя город своей громадой, она довершала впечатление зноя и духоты. Чем-то сродни была она пыльным бурям, метавшимся по улицам Баку, когда начинал завывать норд, ветер угрюмый и злой. А тут я увидел эту гору в зеленом пиршестве деревьев, увидел аллеи и террасы, гигантскими ступенями поднимающиеся к подножию памятника, по вечерам вздымающие над городом и над морем волны электрических огней. Туда, в это царство деревьев и света, связывая по вертикали Приморский бульвар и Нагорный парк, бегут и бегут вагончики фуникулера. Фуникулер?
Нет, всего этого не было.
Вот, скажем, тот же Парапет. Впечатление вечного праздника порождается здесь отнюдь не какими-то световыми вавилонами. Тут я увидел среди деревьев маленькие источники света. Это были легкие строения, источавшие красные, зеленые, желтые лучи. Для чего они могут быть предназначены?
Какие-то павильоны радости, оптимизма. Поставлены они не в ряд, не впритык, а уступами, и это также придает им нарядность, впечатление необычного. Заинтересовавшись, я открыл дверь в один из таких павильончиков.
Ничего особенного внутри не было. Просто висел телефонный аппарат, и только. Павильоны оптимизма оказались будками телефонов-автоматов. Вот и всё. Но, честное слово, выглядят они так, что говорить по телефону захочется только о чем-то веселом и счастливом. Вряд ли подобное желание возникнет при виде обычных телефонных будок, напоминающих железные сундуки, которые, кстати, обходятся гораздо дороже бакинских сияющих павильончиков.
Но. кажется, я говорю о пустяках. Может быть, это и пустяки по сравнению с обширными районами нового жилищного строительства в Баку, где за год сооружается 15-17 тысяч квартир, а с вводом в строй трех индустриальных домостроительных комбинатов темпы строительства возрастут еще более. Верно. Однако как раз на фоне таких серьезных успехов градостроения начинаешь обращать внимание и на «пустяки». Как же не говорить о них, если я на собственном опыте убедился, что в массе своей они вызывают прилив хорошего настроения?
На каждом шагу замечаешь, что кто-то подумал о твоих удобствах, о том, чтобы на улице окружали тебя предметы хоть и простейшего обихода, но сделанные умно, с хорошим чувством формы. Говорят, где-то за рубежом появилась в газете фотография: «Вот как устроили в Баку вышку для регулировщика уличного движения».
Она и в самом деле примечательна.
На косо поставленной консоли, занимающей на тротуаре не больше места, чем человеческая ступня, вынесена наверх застекленная кабина. Она будто невесома и чудом висит в воздухе, радуя глаз неожиданным, остроумным и рациональным решением.
На приморской площади, наискосок от здания «Азнефти», вам захочется отдохнуть в тени столь же невесомого внешне, легкого, современного по очертанию навеса, хотя павильон имеет вполне деловое предназначение: это стоянка такси.
Тут же, на Приморском бульваре, ваш взгляд поневоле остановится на довольно внушительном по размеру строении, его кровля чем-то напоминает крылья. Это вызывает ассоциации с полётом, движением ветра над морем, что уместно в жарком климате Апшерона.
Казалось бы, «фигура» кровли, заставляющая вспомнить о гиперболоиде, потребовала при сооружении сложной опалубки. Ничего подобного. Кривые здесь составлены из прямых элементов, ничем не затрудняющих процесс строительства, а в целом, достигнута нужная жесткость конструкции, позволяющая перекрыть большое пространство. Неведомым образом все сооружение покоится всего лишь на трех опорах и радует интересным инженерным решением.
Но вернемся к существу дела: я спросил, для чего предназначено славное строение. Мне ответили: это павильон шахматистов. Я недоверчиво улыбнулся, исполненный подозрений: не может быть, чтобы там обошлось без подачи пива и прочего привычного ассортимента. Вечером пришел, посмотрел. Действительно, люди играют в шахматы.
За всеми столиками, а их много, сидят люди и самозабвенно играют в шахматы. И не нужно им пива. На столики не подается ничего, кроме деревянных коней, слонов, королей.
Зато, пройдя дальше по Приморскому бульвару, где неоновые светильники играют с веселой водой фонтанов, где завороженные мальчики не отрывают глаз от золотых рыбок в бассейнах, я смог утолить жажду в чайной, огражденной живой стеной из кустарника. Мелко колотый сахар ждет вас на каждом столике, а чай разносят непрестанно.
Настоящий, хорошо заваренный, крепкий, горячий чай, какой почему-то можно выпить только дома, а в столовых им обычно пренебрегают, предпочитая угощать нас жиденькой желтоватой водичкой. Чуть ли не впервые за долгие годы путешествий я наслаждался настоящим чаем в Баку.
Ну а если понадобится подкрепить слабеющие силы чем-то более основательным, вас ждет на Приморском бульваре, у самой воды, павильон ресторации, который бакинцы называют «цветком», «лепестком» и еще как-то ботанически. Павильон и в самом деле в большей степени напоминает распустившийся гигантский цветок, нежели творение инженерии. Гости из Кубы влюбились в это воздушное сооружение и просили прислать им чертежи и расчеты.
Неподалеку отсюда я обратил внимание на внушительного размера раму, покоящуюся на воде, удаленную от берега в море. Вечерами внутри рамы вспыхивает экран кинематографа. Чуть дальше виднеется на бульваре своеобразной внешности здание детского театра, где к вечеру, когда детям пора спать, начинаются сеансы документального и научного кино — бесплатные, как и в том кинотеатре, чей экран стоит прямо на море.
Прибавьте к этим беглым бакинским впечатлениям вывески детского кафе и кафе для матери и ребенка. Прибавьте «Школьный пассаж» в центре города, где приготовлено для продажи все, что нужно детворе, даже билеты в тут же расположенное кино, прибавьте книжный пассаж для взрослых и витрины в садах, где фотографии рассказывают о двадцати шести бакинских комиссарах, о писателях, об актерах и музыкантах Азербайджана, о давней их дружбе с литераторами и художниками России.
Соедините все это в одном общем впечатлении, и вы поймете происхождение хорошего расположения духа, охватившего вас после прогулок по улицам Баку. На каждом шагу кто-то проявил внимание к вашим удобствам, позаботился о том, чтобы не покидало вас хорошее настроение.
Проявили уважение даже к вашим привычкам. Ещё по двадцатым годам я помню старую Ольгинскую улицу, что ведет из центра к морю, к бульвару. Всегда-то здесь соперничали противоречивые интересы пешеходов и транспорта, представленного в ту нору «фаэтонщиками». Улица сложилась давно как самый прямой и короткий выход к морю, к прохладе, столь ценимой в знойном Баку. И вечерами люди шли к морю во всю ширину улицы огрызаясь на фаэтонщиков. Потом тут проложили линию троллейбуса. Соперничество продолжалось.
А теперь бывшая Ольгинская, ныне улица Джапаридзе, отданная во власть пешеходам, совершенно преобразилась. Здания как будто те же, а улица стала какой-то «своей», домашней, уютной. Ну прежде всего, соглашаясь с пешеходами, отсюда убрали троллейбус. Недавно, заменив асфальт, проезжую часть выложили большими плитами камня. Отшлифованный до зеркального блеска камень напоминает комнатный паркет и приглашает пройтись по нему, как запросто ходим мы по своей квартире. И улица, украшенная к тому же темно-зелеными кипарисами, действительно стала как бы частью нашего дома. Вечерами здесь полным-полно.
В таких вот прогулках по городу, намереваясь повидаться с работниками Бакинского Совета, я еще до встречи заочно с ними познакомился. В этом помогли мне внешность города, его особенности, о которых я пытаюсь тут рассказать коротко. Его «домашность», расположение к человеку, его желаниям, привычкам и, может быть, мечтаниям.
Позже я говорил по душам с молодыми, талантливыми и задорными в своих творческих поисках архитекторами Вакгипрогора А. Н.Гюль-Ахмедовым, В. С. Шульгиным, М. Л. Товмасяном, А. С. Суркиным. Если соединить их высказывания с тем, что говорили мне председатель исполкома Баксовета А. Д. Лемберанский, главный архитектор Баку В. М. Иванов и главный инженер Бакгипрогора Т. Я. Щаринский, то вкратце это можно изложить так:
— Много новых жилищ нужно нам строить. И в Баку строят много. Но в то же время нужно стремиться к тому, чтобы и в большом и в малом, в каждой мелочи город был обращен к людям, чтобы все в нем располагало к общению, к дружбе, чтобы каждый мог сказать — это мой город, это наш город.
И мы не боимся этого слова — уют — в применении даже к большому индустриальному городу. Может быть, в идеале улица должна быть естественным продолжением нашей с вами квартиры, нашего дома.
И я видел, как в Баку архитектурно подчеркивают любовь к своему городу, уважение к нему. Были мы в недавно выстроенном Зеленом театре. Это чудесное сооружение, если можно назвать сооружением амфитеатр и сцену, естественно и свободно расположенные в природном рельефе холма под открытым небом, где холлы, фойе, вестибюль представляют собой площадки и аллеи среди деревьев и кустарника, сохраненных строителями в полной неприкосновенности.
Так вот, в этом театре портал сцены позади ничем, не закрыт. Это как бы гигантская рама, через нее открывается из амфитеатра перспектива великолепной бакинской бухты, неба и моря: это сердце Баку.
Но, может быть, красивое и удобное требует больших денег? А мне, напротив, думается, что любая вещь, сделанная с умом и со вкусом, со знанием особых свойств материалов, в конечном счете обходится не дороже, а дешевле. За те же деньги в одном случае можно построить нечто унылое, а в другом — нечто привлекательное и остроумное.
Те же летние кинотеатры, киоски прохладительных напитков, телефоны-автоматы, кабины для регулировщиков, на которые в Баку приятно взглянуть, уродовали бы улицу, если бы их поставили иначе, не придумали интересного, рационального решения, которое при той же стоимости дало выигрыш и в удобствах, и в «эстетике» улицы. Вот это желание, столь понятное и естественное, стало, видимо, законом для бакинских градостроителей и работников Баксовета. Что ж, это славный закон.
Ранее я писал о Баку 1960-х здесь.
