Катя стояла на автобусной остановке. Слез не было, было какое-то тупое спокойствие. Чего она ожидала? Сбылось ее предчувствие, то, чего она так боялась. И вдруг поймала себя на мысли: ей было очень жаль Костю. Конечно, было жалко и себя тоже, и их будущего ребенка. Но бедный Костя! Он лишился таких воспоминаний! Они, такие яркие и счастливые, остались только у нее.
После длинных праздников, ставших особенно мучительными, начались рабочие будни. Новостей каких-либо не было. Кроме одной: их издательский дом заканчивает строительство первого дома и по имеющимся заявлениям профком скоро обнародует список тех, кому в первую очередь дадут возможность приобрести по льготной цене квартиру. Катя в свое время написала такое заявление, ни на что не надеясь. Ведь ее стаж был небольшой. Но все, кого мучил квартирный вопрос, писали, и она тоже решилась написать.
Придя домой, она заговорила с тетей о ее доле в их квартире. Объяснила, почему ее интересует эта тема – хочется по ипотеке приобрести свое жилье. На что получила неожиданно правдивый ответ:
- Ну, наконец-то… Надоело мне терпеть это твое пребывание в столовой. Да еще ребенка задумала завести. Давай, дерзай! Я выдам тебе твою сумму.
Кате не поверила тетиному заявлению, настолько она легко его добилась. Но тетя продолжала:
- Ко мне уже обращались из опекунского отдела в связи с тем, что ты уже не учишься, и пособие на тебя, сироту, уже не получаю… Всучили мне копию договора. Государство тебе не обязано выдать бесплатное жилье, потому что есть эта треть твоей доли в моей квартире. Так что готова тебе передать эту сумму, как только начнешь оформлять ипотеку. Да, накопила за эти годы.
Да, за десять лет планомерно тетя откладывала и ее пособие, и ее зарплату, даже часть стипендии. И теперь уже у Кати не было обиды на родственницу. Да и всегда Катя старалась оправдывать тетю: не так-то легко было терпеть нелюбимую родственницу, эту многолетнюю обузу, доставшуюся после смерти сестры.
Но радость уменьшилась, когда на консультации в банке узнала, какую сумму ей надо будет выплачивать за квартиру много лет, даже при условии, что у нее есть начальный взнос, да и то на жилье в Подмосковье. С этими переживаниями поделилась со своей заведующей Екатериной Ильиничной. Они были тезками, о чем любила та повторять.
- Да, вот если бы ты не была замужем, – участливо произнесла заведующая, – я бы пошла просить за тебя к директору или в профком. Знаю, что ты живешь в условиях никудышных, при том, что коренная москвичка. Тебе надо оформлять развод и как можно быстрее. Кто знает, может быть, выгорит эта возможность купить квартиру в новом доме…
Катя про себя усмехнулась: «Что ж, надо благодарить Костю за его решение
покончить с их неудачным браком». Все завертелось, и с Митиной помощью она подписала бумаги о разводе, а вскорости уже считалась свободной, незамужней женщиной. Ветка, ее подруга, назвала по-другому этот статус – теперь она разведенка. А Катя подумала: и скоро буду мать-одиночка.
И еще вдруг повезло, да так, что трудно было поверить в это везение – их проект победил в конкурсе, получил многомиллионную дотацию на его выполнение. А Катерина Ильинична сбегала куда надо и получила согласие самого президента-босса на то, чтобы и Катю внесли в список будущих жильцов дома. Плата за ипотеку была вполне сносной, так что срок конечной выплаты был всего несколько лет. Катя думала: «Спасибо мамочке за то, что помогла!» Ведь это было ее наследство – доля в тетиной квартире. Кстати, тете не рассказывала всей правды, решила рассказать, только когда убедится, что получит документы на квартиру.
Гладя себя по животу, разговаривала со своим 5-месячным сыном – о том, что она носит мальчика, узнала недавно. Говорила: «Ну, вот родишься, и если повезет, начнешь свою жизнь в новой, настоящей квартире своей мамочки». Все боялась, что сорвется вопрос с квартирой, что снова наступит невезение и рухнет ее мечта.
Начальство прознало про ее беременность и забеспокоилось: ведь работа над проектом должна быть исполнена в те сроки, когда ее фактический руководитель и исполнитель предполагает уйти в отпуск по рождению ребенка. И вот – проходили собрания, совещания на разных уровнях, брали с Кати клятвенные заверения, что не подведет, намекали на благосклонность в получении будущей квартиры. За нее радовалась Екатерина Ильинична, все повторяла пословицу: «Одна удача идет – другую ведет». Имела в виду победивший проект и скорое получение квартиры.
Об этом думалось еще в связи с появлением в ее жизни одного человечка, который мог как-то скрасить ее одиночество. И это был мужчина, конечно, молодой мужчина, да еще мужчина – своего рода мечта любой женщины. Вот когда сказывалась правота ее тети о легком поведении шалавы-племянницы. И вовсе не тогда, когда у нее был один-единственный мужчина. Знала бы тетя, что Катя в этот раз вовсе не обольщалась – этот ее новый друг был самый настоящий Казанова, которого никакая умная женщина не возьмет в расчет.
Как-то Катя в воскресный день гуляла по любимой набережной, думала о привычном – о наступлении скорых забот о ребенке, которые могут сказаться на ее обязательствах по проекту. И при этом приходилось запрещать думать о грустном. О грустном – означало о Косте. О том Косте, которого уже нет, о том, каким он был.
Воспоминания об этих счастливых моментах изменились и окрасились такой печалью, что начинало болеть и ныть сердце. Ведь того Кости, любимого и любящего, нет, и его не вернуть. Катя запрещала себе вспоминать о нем, не говоря уже о том Косте, каким он стал, каким был в их последнюю встречу. Запретила сожалеть об этом, и стала думать о другом – что скоро будет жить в другом районе, что часто посещать любимые места уже не будет возможности.
Недалеко начиналась трасса, и Катя здесь поворачивала обратно, чтобы – не дай бог! – вредные газы не попали в ее легкие, а значит, были бы вредными ее сыночку. Навстречу шел молодой мужчина, одетый в какую-то легкую сверхмодную курточку. А ведь здесь мартовские холода усилены ветром с реки. Это на улицах можно было ходить без головного убора. Катя на прогулку одевалась потеплее. А в такой курточке да без головного убора, как у мужчины, можно сразу же насмерть замерзнуть.
- Катя, здравствуйте. Вы меня не узнаете?
Катя остановилась и вгляделась в прохожего. Да, она где-то видела этого симпатичного, даже чересчур красивого парня. Он широко улыбнулся, и Катя узнала в нем Митиного практиканта, с которым она была в компании, когда отмечала свой день рождения в доме отдыха ВТО. Митя тогда взял не только ее и Ветку, но и его – кажется, Сергея, вместе с другом, чтобы девушкам было интереснее провести воскресные дни за городом.
- Я вас помню, здравствуйте. Вас зовут Сергей?
- Я Игорь, это фамилия – Сергеев.
- Извините. Но моя ошибка говорит, что я вас действительно вспомнила.
- Я рад, что помните. Хочу сознаться, я здесь из-за вас.
Катя удивилась. А Игорь показал рукой на трассу.
- Как-то мы проезжали в субботу с Митей, вашим другом, и он узнал вас и показал мне, что это вы и что любите гулять здесь. Я прихожу сюда уже в третий раз, и вот повезло – я вас встретил.
От такой откровенности Катя не выдержала и засмеялась. Засмеялся и Игорь.
- На вас такая же шапочка и такой же шарф, как в тот раз, когда я вас увидел из машины. – Катя еще больше развеселилась. – Правда, сейчас, вблизи, когда я шел вам навстречу, заметно, что вы ждете ребенка.
- Игорь, вы меня поражаете. Это правда, что вы гуляете здесь, чтобы меня увидеть? Ничего себе заявление! Да еще беременной женщине…
- Ну, то, что вы беременны, я увидел только сегодня. Но это меня не беспокоит – я сейчас просто очень рад, что наконец вижу вас.
- Ничего себе. – Катя вздохнула. – Ладно. Давайте уйдем отсюда, а то вы скоро превратитесь в ледышку. В сосульку.
Смеясь, они заторопились. Игорь взял ее под руку, спросил, не замерзла ли она. Но на Кате была теплая длинная куртка, в которой она не мерзла даже зимой, а Игорь дрожал так, что пришлось предложить ему свой теплый шарф. Сняла его и, несмотря на протесты Игоря, укутала его шею и на своей куртке приподняла и запахнула воротник. Потом почти побежали, чтобы укрыться в ближайшем помещении. Это было небольшое бистро, где им предложили горячий кофе.
- Почему вы так легко оделись?
- Не знал, что у реки так еще холодно. Хорошо, что перчатки захватил.
- Рассказывайте, готова вас выслушать. Не сочиняете, почему здесь оказались?
Игорь улыбался и рассматривал ее, а она – его. Он был очень миловидным, и его темные волосы с растрепанной густой челкой не вязались с серыми глазами. Впрочем, он этим мог бы походить на Митю, но черты лица были совсем другие – он больше походил на какого-то голливудского актера, имени которого Катя не помнила, тогда как у Мити была обычная внешность. Правда, у нее был особый шарм, который шел от внутренней интеллигентности.
Катя вспомнила, какой интерес она вызвала у Игоря тогда, при знакомстве с ним. Она даже невзлюбила его за этот тонко скрытый интерес, за смазливое лицо, которое выдавало принадлежность парня к вечному типу дон-жуана. На вопрос, сколько же времени прошло с тех дней, Игорь отвечал: «Ровно два года и два месяца». Даже помнил дату ее рождения.
- Катя, вы изменились, потому что стали еще красивее.
- Ох, Игорь, а вы совсем не изменились.
Потом уже Катя узнала о причине его решимости, так удивившей ее, – решимости увидеться с ней. Митя в их совместной поездке в частный театр недалеко от набережной узнал ее в гуляющей девушке. Сказал, что она недавно, к сожалению, развелась, что ее брак с его другом продержался совсем недолго. И что этому способствовали очень даже серьезные обстоятельства. Не сказал, какие. Все это означало, что Катя свободна.
Не сразу они перешли на «ты», а когда перешли, Игорь поинтересовался, знает ли Митя о ее беременности. Катя улыбнулась: «А в тот момент, когда вы оба меня видели, не было заметно?»
- Ты была в какой-то короткой шубе типа летучей мыши.
- С Митей я давно не виделась, по телефону разговаривали, а подписать бумагу о разводе он поручил адвокату.
- Он что, выполняет поручения твоего бывшего мужа?
- Это я его попросила, ни под каким предлогом не хочу общаться с Костей.
Прошло еще около месяца, и Игорь осмелился спросить, почему Катя развелась. За это время они виделись если не каждый день, то через день-два. Игорь встречал ее у выхода из издательства, а если она задерживалась, то ждал ее в кофейне напротив. Катя шутила, что ему, дон-жуану по жизни, ничего не обломится с ней, только время потеряет. А он говорил, что ее беременность сдерживает его дурные наклонности. Насчет своего развода она сказала правду: Костя ее разлюбил. Но Игорь не поверил. Катя только плечами пожала.
И вправду, ей было приятно его общество. Они могли где-нибудь отдохнуть – Игорь знал много таких мест в округе (или узнал ради нее). Это были не только приличные кафе, где были кресла с удобными спинками, можно было посидеть в тишине читального зала, в зале кинотеатра, даже в фойе или баре отеля – их было что-то много в этом районе, чтобы не примелькаться охранникам или швейцарам. Катя говорила, что скоро она получит квартиру, и он может ей надоедать там. Заодно поможет приколотить гвоздь или починить кран. А в его квартире она принципиально отказалась видеться, и не потому, что жил не близко, в Строгино.
Тем временем работа группы по проекту набирала обороты, даже возникали напряженные ситуации – не все получалось, иногда не помогали коллективные сидения, мозговые штурмы. То дизайнер Никита бунтовал, то создатель сайта Тимур мог исчезнуть без объяснения, а остальные – основная рабочая сила в виде женской половины коллектива могли разругаться вдрызг. Катя старалась наладить креативные способности группы с тем, чтобы перерыв, связанный с ее родами, не пропал втуне, чтобы, оставшись без ее руководства, они не вышли из графика.
Еще случилось то, что Елизавета Ильинична, курировавшая их, заботившаяся о их работоспособности, стала сердиться на Катю, часто демонстративно стала избегать ее. Очень при этом напомнила ей старшую сестру-хозяйку в отделении травматологии с ее упреками в шуры-муры с больным. Катя случайно услышала, как ее старшая тезка говорила кому-то, что ей не нравится, что беременная Катя завела ухажера, который ни к чему хорошему не приведет ее, а только заставит плохо о ней думать.
Однажды в обеденный перерыв, когда Катя одна сидела за очередным вариантом обложки сайта, Елизавета Ильинична резко отчитала ее, не обращая внимания на ее положение: «Дорогуша, прекрати демонстрировать своего нового ухажера, иначе я в тебе разочаруюсь! Зачем это тебе надо?! Что ты хочешь доказать, заведя сомнительного сексуального партнера?» И не дождавшись ответа, возмущенно покинула большую комнату.
Катя вначале сидела с закрытыми глазами, переживая эту минуту с чувством обиды. Но потом задала самой себе те же вопросы, которые только что услышала, и задумалась.
Продолжение следует