В 1998 году, пройдя более тысячи километров, она в одиночку пересекла Чукотку. И до сих пор продолжает в том же духе: Чукотка, Камчатка, Якутия, Хабаровский край. А еще Марина Галкина – многократная чемпионка мира по супермарафонскому ориентированию (рогейну), может пробежать за сутки 130 километров!
Текст: Алексей Макеев, фото автора, а также из личного архива Марины Галкиной
В московской квартире Марины Галкиной немалое место занимают велосипеды и разн ообразные лыжи. Еще есть особые туристические коньки, на которых Марина прошла не одну сотню километров по льду Байкала. В комнате нам не разместиться: все свободное пространство занимают книги, лодки, шкафы со снаряжением, призовые кубки, связки медалей… ну, и рабочий стол, заваленный бумагами, за которым Марина работает над книгой о прошлогодних странствиях. Так что разговариваем мы с хозяйкой на кухне, под старыми картами Чукотки.
– Марина, я пытался найти информацию о путешествиях, подобных вашим: в одиночку через Чукотку, или на север Якутии, или еще что-то аналогичное. Примеров не нашел…
– Валентина Дмитриевна Шацкая зимой одна ходила по Ледовитому океану на лыжах. Доезжала до Воркуты на поезде и дальше сама проходила по 300 километров на лыжах, везя за собой саночки. Она была штурманом «Метелицы» – знаменитой женской полярной лыжной команды. Сейчас Валентине Дмитриевне около 80 лет, мы с ней общаемся – я восхищаюсь этой путешественницей. Недавно узнала, что Андрей Подкорытов несколько раз ходил в одиночку по Путоране (горный массив на северо-западе Среднесибирского плоскогорья. – Прим. авт. ). Екатеринбуржец Николай Рундквист много где ходил со своей командой, пересекал Чукотку, я его отчеты читаю во время подготовки маршрута. Но так, чтобы более тысячи километров в одиночку летом…
– Откуда у вас стремление к таким странствиям?
– Меня с детства тянуло пересечь пространство, узнать, что там – за горизонтом. Росла я в Москве, но лето проводила на даче с дедушкой и бабушкой. В 5 лет мне подарили велосипед, и я сразу поехала к горизонту. Доехала, а там лес… и снова горизонт. Сначала расстроилась, что не нашла никакого сказочного царства, хотя дремучий еловый лес и похож на него. Дедушка объяснял мне, что за горизонтом следует другой горизонт, за ним следующий и так далее. Любимая детская книжка – «По следам Робинзона» Николая Верзилина. Увлекало меня такое чтение – о выживании в дикой природе, использовании растений в пищу. Ну а потом биофак МГУ, экспедиции на Ямал, в Хабаровский край, Уссурийскую тайгу, на острова Японского моря, в горы Туркмении.
– Групповые экспедиции вам не понравились? Почему стали путешествовать в одиночку?
– После учебы я работала в Институте лекарственных растений. Один раз съездила в экспедицию в предгорья Кавказа. А потом настал 1991 год. Денег нет, экспедиций тоже. Стали путешествовать с друзьями – в Карелию, на Урал, на плато Путорана . Первое одиночное путешествие у меня было на Камчатку в 1994 году. Так сложилось, что никто не смог составить мне компанию. Пошла сама. Из Петропавловска отправилась в Долину гейзеров и дальше на север – это порядка 500 километров. Тогда поняла, что могу самостоятельно пересекать северные просторы. И стала готовиться к поездке на Чукотку.
– То путешествие 1998 года кажется грандиозным: через всю Чукотку с юга на север, более тысячи километров пути – то сплавляясь по рекам на каркасно-надувном каяке, то пешком, с лодкой в рюкзаке. Подготовка заняла четыре года?
– Нет, конечно. Много времени ушло не столько на подготовку, сколько на поиск поддержки. Тогда я работала в лаборатории проблем выживания человека при Институте авиационной и космической медицины. Под Воркутой мы проводили эксперимент на выживание среди летчиков местной авиационной части. Ну, и я предложила свой маршрут в качестве исследования выживаемости человека. Начальник лаборатории отказался. Он заявил мне: будь я хоть мужчиной, тогда в эксперименте был бы какой-нибудь прок; ведь летчик в нашей стране, за редким исключением, профессия мужская…
Так все начиналось, а в конце путешествия, в поселке Мыс Шмидта – это на северном побережье Чукотки – я встретила настоящего волшебника, помогающего путешественникам. Зовут его Юра Дунаев. Пограничники отобрали у меня паспорт, выбраться из поселка на Большую землю не было ни денег, ни перспектив. Зима начиналась. Юра решил все двумя звонками по телефону. Мне и паспорт вернули, и на самолет в Анадырь посадили. «Волшебник» рассказывал, что, случалось, он нашего брата и на Аляску отправлял. Времена, конечно, меняются: в 1998 году на Мысе Шмидта проживала пара тысяч человек, сейчас поселок нежилой, лишь рядом в национальном селе Рыркайпий есть несколько сотен жителей.
– На снаряжение для таких переходов нужно немало средств…
– Многое сама шила – снаряжение, каяк. Собственно, я тогда занималась изготовлением спальных мешков, байдарок, каяков – на это жила. И до сих пор туристы часто предпочитают самодельное снаряжение: рюкзак, палатка, штормовка, непромокаемые штаны, каяк – все своими руками сделано. Летом современным мембранам предпочитаю брезентовую штормовку – она действительно дышит и от мелкого дождя защищает. Только брезент нужен качественный – старый советский. Так что на снаряжение у меня ушло больше времени, нежели денег.
Много времени требуют подготовка документов и планирование маршрута. Просто так, не зная брода, не лезу – ищу хорошие карты, изучаю местность, нахожу отчеты экспедиций и отдельных туристов, если там уже кто-то бывал. Иногда наличие нужных документов играет решающую роль. Первый раз, летом 1997 года, меня просто выгнали с Чукотки из-за отсутствия пропуска в погранзону. Местная администрацияпомогать с оформлением пропуска отказалась. Продержали меня несколько дней в погранчасти в Анадыре и отправили обратно в Москву. Подготовить документы и пересечь Чукотский полуостров получилось только в следующем году. Сейчас статус погранзоны с Чукотки снят – только у самого Берингова пролива требуется пропуск и для путешествий по берегу Ледовитого океана нужно оформлять разрешение. Зато в других регионах появилось много национальных парков, заказников, заповедников – и везде свои правила посещения. По-прежнему оформление документов непростая задача.
– Чем вас привлекают такие длительные одиночные маршруты в труднодоступных районах страны?
– Я очень ценю свободу действий. Когда сам маршрут выбираешь, идешь по нему, сам преодолеваешь препятствия, добываешь пропитание, каждый день цель ставишь, сам несешь ответственность. В таких путешествиях учишься обходиться малым, ценишь простую еду, узнаешь о возможностях своего организма, больше ценишь общение с любимыми людьми. Чувствуешь, что Вселенная благосклонна к тебе, если приходишь с добром, с душой. И получишь все, что нужно в трудный момент. Появляется уверенность в себе и вера в этот мир…
Само собой, меня вдохновляет первозданная природа. А встретить людей в этих затерянных просторах – невероятно интересно. Удивительная, например, встреча меня ждала на севере Верхоянского хребта в Якутии. Там уже тридцать лет живет семья глухонемых – Василий и Ирина. Совершенно счастливые люди. Василий родился в здешних краях, мама его якутка, отец – эвен. В 2 года после травмы он стал глухонемым. Василия воспитывала в тундре бабушка-оленеводка. В школу он впервые пошел в 11 лет. Свою любовь Василий встретил в Петербурге, когда учился там в техникуме. Ирина родом из-под Тулы, но все же не побоялась разделить с Василием суровую жизнь в Заполярье. Она научила Василия языку глухонемых, делилась своими культурными навыками. А Василий преподавал супруге премудрости таежного быта. Все в своем «поместье» они построили своими руками: дом, баню, сараи, своеобразную деревянно-каменную печь для хлеба. Раньше держали оленей и, случалось, зимой кочевали вдвоем на нартах в гости к Васиной маме в поселок Тикси. Это более тысячи километров по глухой тайге и тундре. Вот это путешественники! С возрастом за оленями стало трудно ухаживать, теперь у них лошади для поездок летом и снегоходы – для зимы. До ближайшего поселка около 180 километров через перевалы по горам и долинам. На лошади неделю добираться. Раз в два года Василий с Ириной снаряжают снегоходы в Якутск – запасаются продовольствием и топливом. Я прожила у них несколько дней. Они абсолютно довольны своей жизнью – их лица светятся счастьем.
– Вам попадаются только гостеприимные, дружелюбные люди? Ведь говорят, что человек – самый опасный зверь. А тут девушка одна идет по тундре…
– У меня нет такого опыта. Люди, которые мне встречались, всегда помогали. Реальные опасности – иные. Пережидать непогоду, например. Делать нечего, сидишь в палатке, ждешь прояснения. Дрова не везде бывают. Я беру с собой газовую горелку и минимум баллонов на такие случаи. Продуктов – тоже минимальный запас. На выходе у меня общий вес рюкзака около 35 килограммов, из них 20 килограммов это каяк, снаряжение, газ. Голодать – самая большая опасность в таких путешествиях. Я, конечно, надеюсь на рыбу – ловлю там, где она есть. Первое путешествие по Чукотке длилось более трех месяцев, запасы пополнить было негде. Ближе к концу маршрута есть стало нечего. Оставался килограмм продуктов, снег засыпал палатку, а до ближайшего поселка 300 километров пути… Повезло, что встретила чукчей, они со мной поделились олениной, рисом. Угощали кымгытом – это мороженое моржовое мясо, закрученное в рулон в шкуре моржа. Едят его сырым. Рыбаки иногда выручали меня с питанием.
Большую опасность представляют медведи. В общем, медведь в дикой местности людей боится, когда чует запах человека – убегает. Не так, как в обжитых местах, где медведи привыкают к соседству с человеком. И все же это зверь непредсказуемый. Медведей я встречала сотню раз, вела себя аккуратно, но вот на хребте Сунтар-Хаята в Якутии расслабилась и едва не поплатилась жизнью. Тихо подошла к прибрежным зарослям, а оттуда вывалились медвежата. Вслед за ними выскочила медведица и бросилась на меня. Рюкзак был слишком тяжел, чтобы поднять его выше головы, как советуют. Убегать ни в коем случае нельзя. Выставила палку вперед и кричала изо всех сил. Медведица остановилась метрах в десяти от меня и повернула назад. Пришла в себя и думаю: может, это предупреждение такое было для меня – идти дальше не нужно. Вспомнились стихи Валентины Дмитриевны Шацкой: «Чтобы в наших сердцах // Огонь Грина не гас, // Мы себя вызываем к барьеру». Боевой дух был восстановлен. А возле зарослей впредь я осторожна, еще издали кричу: «Эге-гей! Человек идет!»
– Я видел ваш фильм о восхождении на гору Берилл – высшую точку Хабаровского края. Вы шли одна по леднику. Группа идет по таким ледникам, связавшись веревкой: если один провалится в трещину, то товарищи его вытащат. А что делать в такой ситуации одинокому путешественнику?
– Тот ледник был не такой опасный – трещины видны, перейти через них можно без особого риска. Был бы ледник засыпан снегом – другое дело. В этом смысле я веду себя осторожно. Заранее изучаю отчеты экспедиций: где безопасный подход на перевал, где можно идти в одиночку, где нельзя – много времени трачу, но это необходимо. Отчеты – отчетами, а состояние местности меняется. И проходимость, скажем, каньонов также зависит от уровня воды в них в данный момент. А где никто не ходил, сама оцениваю рельеф, выбираю маршрут – это особенно интересно. Например, каньоны Верхоянского хребта. Пройти через каньоны, как я думала, не получилось – уперлась в водопады. С трудом выбралась наверх по одному из распадков. Каньоны Ниткана и Снежника на хребте Сунтар-Хаята – это настоящее чудо природы! Вертикальные отполированные стены будто древние строения, выложенные из каменных ровных блоков. Высота стен в некоторых местах достигает 50 метров. А в верхней части каньона Снежника стены сужаются и почти смыкаются, оставляя щель шириной полметра.
Вдвоем, конечно, значительно легче и быстрее проходить сложные места. В 2018 году на Чукотке я случайно встретилась с Ричардом – путешественником из Германии. Мы неделю сплавлялись вместе по реке Чаантальвэгыргын, о которой не было никаких сведений. Встречалось много порогов, и если бы я одна шла, то чаще бы выходила на берег, проводила каяк. А так я знала, что за мной идет Ричард, подстрахует, если что. Большинство порогов мы прошли с ходу.
В молодости, случалось, я вела себя очень рискованно. В 1992 году зимой ходили группой на Полярный Урал. В день отдыха мы с моим другом Володей Васильевым решили взойти на вершину Колокольня. Дошли до крутого участка – а там твердый наст и лед. Нужны кошки. Приятель подниматься отказался, а я не смогла повернуть назад: поставила цель, значит, надо идти. Проковыривала ступени лыжной палкой. Группа мимо меня прошла на кошках – взошла и вниз спустилась. Выразили мне сочувствие. Полдня рубила ступени – так незаметно время прошло. Почти на вершине расплакалась – эмоции переполняли: вот она уже вершина, а сил идти нет… и сорваться вниз можно. Спускаться было еще опаснее. Смотрю вниз – пришли руководители нашей группы меня спасать. Лавинную лопату взяли – думали, вдруг меня лавина завалила. Сахар принесли, меня, обессиленную, подкормить. Перипетии опасного спуска ребята переживали больше меня. Сначала кричали, что зададут мне порку. Но Юрий Васильевич Бобков, старый опытный турист, простил меня, сказал потом: «Сам такой в молодости был».
– В списке опасностей ваших путешествий болезни значатся?
– Первый раз в пути я заболела в марте 2020 года. Ездила к друзьям-эвенам в Хабаровский край. Несколько дней мы рыбачили на таежных озерах, а потом я сама пошла на лыжах по заранее подготовленному маршруту, намеревалась несколько перевалов преодолеть. Но заболела. Температура поднялась под 40 градусов… И морозы стояли сорокаградусные. Вовремя решила вернуться на перевалочную базу Кетанда. Это было инфекционное воспаление легких. До того также переболели мои друзья и вообще полпоселка Арка. В поселок меня вывезли на снегоходе, где врач Люда Поздеева лечила меня антибиотиками. Поправилась довольно быстро, но по приезде в Москву еще долго восстанавливалась. Физической подготовкой стараюсь заниматься регулярно, хожу в группу Дмитриева. По субботам мы проходим длинные дистанции – пешком, бегом, на лыжах. В последний раз ходили на коньках по замерзшим Шатурским карьерам.
– А как ваш спортивный характер проявился? Как вы пришли в рогейн?
– Я с детства любила соревноваться, занималась бегом, плаванием, лыжами. Мы учились в одном классе с Ириной Приваловой, бегали наперегонки. Потом Ирина стала «русской ракетой» в легкой атлетике, олимпийской чемпионкой.
Больше всего я любила плавать. Серьезных физических данных у меня для плавания не было, но амбиции – предельные. В 8 лет я заявила родителям: отдайте меня в бассейн, на следующей Олимпиаде я чемпионкой стану. Была уверена, что стану. Можно сказать, свои спортивные порывы я реализовала в рогейне. Впервые приняла участие в таких соревнованиях, когда мне было 40 лет. До того много раз участвовала в соревнованиях ММБ – Московского марш-броска. Это преодоление дистанции по лесной пересеченной местности с рюкзаком в течение двух суток. В рогейне практикуются суточные соревнования. Раньше я и не знала, что могу вот так 130 километров за сутки пробежать. Рогейн – это парные соревнования. У нас команда с моей давней подругой Ниной Михеевой. Дважды мы побеждали в чемпионатах мира среди всех женщин и, кажется, раз семь среди ветеранов – это те, кому более 40 лет. Абсолютными чемпионками последний раз были в 2017 году в Латвии, когда нам с Ниной по 49 лет исполнилось. Наверное, это самое большое мое достижение в спорте. Тогда выступало много сильных участниц гораздо моложе нас. Мы рассчитывали занять пятое место. Но я была в отличной форме – только вернулась из большого путешествия по хребту Сунтар - Хаята в Якутии и Хабаровском крае.
– Получается, рогейн нарочно пришел к вам поздно – в более молодом возрасте вы бы никого к чемпионству не подпустили…
– Не знаю. Но вот удивительно: в период с 40 до 50 лет у меня более всего проявилась выносливость. И рогейном стала заниматься, и Чукотку в 2018 году пересекла с запада на восток. В сравнении с первым чукотским путешествием второе было гораздо сложнее. В 1998 году я просто шла по маршруту, на горы не забиралась, а второй раз – три серьезных восхождения сделала.
– Как ваша семья относится к многомесячным «пересечениям Чукотки»?
– Хорошо относится. Супруг тоже, бывало, один жил в лесу, он зоолог, понимает, что такое одиночный поход. Помогает и советом, и делом. Когда сын был маленький, мы все втроем ходили в походы. Супруг больше под парусом любит ходить, а сын с 15 лет сам автостопом ездил: на север – в Архангельск, на юг – в Крым. Хотя не сказать, что сейчас он увлекается путешествиями.
Близкие переживают за меня, конечно. Надолго я могу уехать летом, а зимой в основном дома – пишу материалы о путешествии, обрабатываю видео.
– Ваш ютьюб-канал появился не так давно и набрал уже более 100 тысяч подписчиков. Когда вы взялись за видеокамеру?
– Снимала еще в юности – первая кинокамера была на 8- миллиметровой пленке с ручным заводом. Жаль, что потом долгое время денег не хватало приобрести хорошую камеру. Только в 2017 году, когда на Сунтар-Хаята пошла, решилась: за 16 тысяч рублей купила подержанную приличную видеокамеру. Выкладывала видео сначала для друзей. Число подписчиков росло медленно, потом быстрей – за последний год их стало вдвое больше. Лично мне это тоже многое дает. В одиночных путешествиях есть такая особенность, что не с кем поделиться впечатлениями. А с камерой я как будто своим друзьям рассказываю, чувствую, что не одна – от этого еще светлее на душе становится. Стараюсь передавать не только картинку, но и свои чувства, мысли.
– Дохода от канала на путешествия хватает?
– Изначально я не собиралась делать канал доходным. Считаю, что фильмы нужно смотреть без всякой рекламы, всецело погружаясь в кадр. Но в 2020 году сыну подняли плату за обучение в вузе. Денег таких я платить не могла, решилась подключить монетизацию канала. Дохода хватает как раз на оплату обучения.
– Как изменились путешествия с появлением гаджетов? В 1998 году у вас, наверное, никакой электроники не было.
– Я и сейчас ничего с собой не беру. Мои «гаджеты» – компас и карта. В соревнованиях по ориентированию за GPS -навигатор, например, сразу дисквалифицируют. Беру простой кнопочный телефон – в некоторых поселках мобильная связь работает. Вот, думаю, спутниковым трекером обзавестись – сообщения родным отправлять, не пропадать без связи на месяц.
– Значит, есть планы в очередное дальнее странствие отправиться… Куда собираетесь? Где еще хотите побывать?
– Западная Чукотка – там я еще не была, север Таймыра, Верхоянский хребет, Сунтар-Хаята, Якутия, Хабаровский край – эти регионы мне очень нравятся, первозданная, настоящая природа. О таких путешествиях я мечтаю. Для любого человека очень важно найти в себе силы жить по своей мечте.