Год рождения – 1958, Подольск. Отец – слесарь, мать – учительница. Окончил мастерскую Олега Табакова в ГИТИСе. С 1986 года работает в труппе Московского театра-студии, которым руководил Олег Табаков. Сыграл более ста ролей в кино. Есть взрослый сын от первой жены. Состоит в браке с Дарьей Разумихиной, известным дизайнером.
Галина З.: …А вы в жизни за собою наблюдаете, как на сцене? Отслеживаете свои движения, интонации, реплики?
А.С.: Со мной нечто подобное случилось, когда я хоронил отца. Жутковато об этом вспоминать, но никуда не денешься – было! Я шел к гробу, чтобы поцеловать отца, и заметил, как странно у меня двигаются колени. Они выписывали невероятные хореографические фигуры. И я в подсознании где-то отметил: «Запомни! Запомни эти ноги!» Спустя лет десять я репетировал пьесу Стриндберга «Отец». Находился, по замыслу режиссера, спиной к зрителю. Режиссер сказал: «Хорошо бы в пластике выразить это «состояние нерва». Я вспомнил про похороны и коленки, стал по-особому двигаться, и он закричал: «Замечательно!» Такая у нас жуткая, злая профессия! (Улыбается).
А вы думаете про людей в зале, про их реакцию, когда находитесь на сцене?
Я чувствую зрителя. А думаю о нем, только когда готовлю спектакль. Моя любимая шутка: «Помни, что зритель ни в чем не виноват!» Когда ты на сцене, то чувствуешь зал, его реакцию. По тишине, по дыханию, по вниманию. Есть тишина сопереживания – когда никто вроде даже не дышит, все захвачены происходящим на сцене. И тишина безразличия – на всех кашель нападает, все ворочаются и шуршат, кресла скрипят.
«Я не то чтобы люблю свою работу – я ее обожаю. Я ради нее со сном и отдыхом готов расстаться. И часто расстаюсь».
Не так давно я беседовала с одной оперной певицей, и она заметила, что по-настоящему живет только на сцене, а все остальное время или готовится к спектаклю, или занимает чем-то время до него. А вы где больше живете?
Я другой. Я на сцене работаю, а в жизни живу. Удовлетворяю свои личные желания. В мою личную жизнь входит обожаемая мною женщина, путешествия с нею по миру, спорт, чуть реже – театр.
Вы как обычный зритель ходите в театр?! Не анализируете чужую игру? Не сравниваете?
Да, мне повезло с восприятием. Хожу, смотрю как зритель – и радуюсь, и смеюсь, и плачу. И только с третьего раза могу посмотреть спектакль критически и аналитически.
Слава, известность для вас важны?
Не буду лукавить – они непременный атрибут актерской профессии. Если нет ни того ни другого, то что-то в консерватории не в порядке. Мне нравится, когда меня узнают, улыбаются. Я без кокетства об этом говорю – приятно. Понятие славы такое размытое… Помню одну пресс- конференцию. На сцене Олег Павлович Табаков, я, Женя Миронов, Сергей Безруков. И одна из журналисток спрашивает у Олега Павловича: «Вот они сидят, такие звезды – как вы с ними справляетесь?» Он усмехается и говорит: «Ну какие они звезды? Вот я – звезда!» И сразу расставил все по местам. Он – глыбина, он – великий русский артист. А мы – нет.
«Есть фильмы проходные – рабочие, которыми я на жизнь зарабатываю. Все они – нестыдные. И есть несколько фильмов, которые стоят на отдельной полке. «Целуются зори» – первая моя картина. «О тебе» – ее снял Родион Нахапетов. Я очень люблю Родиона и благодарен ему за этот отрезок жизни. «День рождения буржуя» – в этом сериале я почувствовал себя настоящим профессионалом. «Высоцкий, спасибо, что живой» – не любит его критика, а мне он важен. И последние работы – «Звезда» и «Родина». Из ста с лишним картин вот эти на особом счету».
Когда вы снимаетесь в кино или репетируете роль в театре, вы чувствуете, что это будет супер? Можно ли предсказать успех?
В кино так много зависит от монтажа и режиссера, что гарантий нет – все в итоге может оказаться не так, как ты представлял. Театр – то, что происходит сейчас. Я на сцене ловлю, когда роль хорошо получилась. Устанавливается связь со зрительным залом, какой-то подъем невероятный испытываешь. Властелином мира себя чувствуешь и понимаешь про зрителей: «Они – мои!». Быть «властелином мира» мне нравится. Но что-то в этом чувстве не совсем человеческое есть. Что-то от дьявола. Я же весь зал, если захочу, смогу в этот момент увести за собой.
Вы сказали, что большое место в вашей жизни занимают путешествия.
Да, особенно я люблю Азию и Латинскую Америку, культуру майя, инков, ацтеков. Пирамиды майя и храмы в Азии очень похожи между собой. И там и там – ступени, ведущие вверх. Человеку всегда кажется, будто бы там, в небесах, находится самое важное и необыкновенное. У нас все может отличаться, но пока ты смотришь вверх, ты – человек!
Остров Пасхи поразил еще в детстве в «Клубе кинопутешествий» у Сенкевича – загадочный и нереально далекий. Побывали на нем недавно с женой. Потрясает неистовость людей в создании огромных истуканов «моаи». Они прекрасны. Жители острова постоянно делали скульптуры с внешней и внутренней стороны вулкана – но что они вкладывали в их создание, к чему стремились? Неизвестно. Цивилизация острова Пасхи возникла, развивалась и исчезла за несколько сотен лет, сама по себе, никто ее не уничтожал. Почему? Что случилось бы, если б она жила? Поразительно: на ее закате вдруг возникло поклонение птице-человеку, как у майя. Но где майя и где остров Пасхи? Как все загадочно.
Мы с женой всюду сами путешествуем. Составляем план, покупаем билеты. Никаких посредников, никаких туристических фирм. Два пешехода.
Жена вас заразила экзотическими путешествиями или вы сами к ним пристрастились?
У меня желание путешествовать всегда было, а потом и возможность появилась. Моя жена Даша – дизайнер, мы вместе уже 15 лет. Как приятно, когда два человека живут вместе и у них есть общие страсти, помимо земных. И как приятно ощущать себя полнокровным мужчиной со своей женщиной. Я на юбилей приготовил жене подарок. Она любознательная, как все женщины, и все допытывалась: «А какой мне подарок на день рождения будет?» И за два дня до даты я сказал: «Даша, я тебе дарю водопады Игуасу!» И я подарил ей самые величественные в мире каскады водопадов между Аргентиной и Бразилией.
Мы провели две недели в удивительном месте, в тропиках. Облазили водопады и со стороны Аргентины, и со стороны Бразилии, облетели на вертолете, подплывали к ним на лодках. Мы попали на Игуасу в поразительные дни лунного затмения. Луна, в тени от Земли похожая на румяное яблоко, висела в черном небе. Знаете, сам себе удивляюсь: сидит мужик с рязанской рожей, топором выточенной, на реке Игуасу, в сельве, рядом с любимой женщиной, беседует с ней о романтике и луной любуется. Редкое счастье: встретить человека, с которым можно сидеть в тропиках у водопада и болтать обо всем.
Понравилось? Продолжение ЗДЕСЬ. Подпишись на наш канал и читай:
(с) "Лилит" Галина Панц-Зайцева * Инстаграм @galina.pancs
