Тридцать пять лет тому назад мы с мужем купили дом в сорока километрах от Ростова-на-Дону в небольшой станице. Чтобы его приобрести мы копили деньги лет десять, экономили на еде, на одежде, не позволяя себе того, что могли позволить люди у которых не стояла такая грандиозная цель. Мы знали, что нам никто не поможет-ни государство, ни производство, где мы работали, ни наши родители, которые сами выживали, как могли-надежда была только на самих себя. Накопив соответствующую сумму мы начали искать продаваемое жильё. Мы понимали, что сбережения мизерные и купить самое захудалое жилище в городе нереально, а поэтому начали ездить по станицам и хуторам расположенным вдоль железнодорожных веток. Пересмотрев массу вариантов, не подошедших по той или иной причине, мы всё таки нашли в селе Самарском дом очень старый и неухоженный. В данном варианте нас многое устраивало-в селе была больница, несколько школ, рынок, масса всевозможных магазинов и наконец в Ростов, где я работала, можно было добраться или автобусом, ходившим через каждый час, или электричкой. Снимать углы у чужих людей мы устали-очень хотелось приобрести хоть маленький но свой домик где бы мы чувствовали себя хозяевами. Когда меня подвели к дому первый раз, чтобы посмотреть продаваемое жильё я влюбилась в этот дом сразу, а когда зашла внутрь я почувствовала, что на этот раз счастье нам улыбнулось.
Меня не пугало то что дом стоял на углу квартала и забор отсутствовал совсем. Он долго не продавался и люди, чтобы сократить путь и не огибать угол стали ходить через двор и протоптали довольно широкую тропинку. Дом был построен с самана и оббит сверху досками. Крыша была камышовая. В области фундамента шалевка отвалилась и дожди размыли саман. Так как прежняя хозяйка ни разу за свою долгую жизнь не красила доски, которыми был оббит дом-дерево заимело цвет седины. Радовали ставни покрашенные, очень давно, в голубой цвет. Но больше всего меня покорила это абрикосовый сад окружающий дом. Каждое дерево имело плоды своего вида-они были крупные круглые и краснощёкие, другие небольшие овальной формы лимонного цвета и кисло-сладкие на вкус, третьи оранжевые и очень сочные. Меня поразил интерьер дома. Стены были выбелены белой глиной а потолок был сделан с досок выкрашенных чёрной краской-впечатление было такое будто ты стоишь, в очень светлом помещении а над тобой тёмное бездонное ночное небо. Как потом мне рассказали старенькие бабушки, жившие по соседству, так козаки делали из-за того, что посреди дома стояла большая печь с лежанкой в которой пекли хлеб на всю большую семью, готовили каши, запекали мясо, рыбу и спали на ней-с чёрным цветом потолка хозяйкам было меньше проблем. Что меня ещё приятно удивило это то, что в доме было очень светло из-за того, что было много окон, к тому же они все открывались. Быть в помещении и открывать окно в сад с цветами это радость для души. Хозяйка жившая в доме убрала большую печь за ненадобностью и мастера возвели ей две небольших печки в разных комнатах. Сразу мы не поняли почему они такие корявые но при их демонтаже оказалось, что сложены они были из круглых голышей. Всё те же всезнающие старушки объяснили нам, что печки ставили сразу после войны, кирпичные заводы ещё не функционировали и эти голыши были единственным материалом с которого можно было, в этой степной местности, сложить печь.Голыши не давали трещин и долго хранили тепло по этому хозяйка не находила нужным что-то менять-её всё устраивало. Всё восхищало меня в этом доме. Я видела с какой любовью с какой мудростью строили люди это жилище. Они возводили его для своих детей, для своих внуков-радовались, мечтали как они будут жить в нём, как им будет тепло, светло, уютно. Когда наш сын возмужал-решил перекрыть крышу более современным материалом на деревянном свалке он нашёл выцарапанный гвоздём текст гласивший, что дом построен в тысяча девятьсот одиннадцатом году. Когда я в разговоре с соседями восхитилась тем что дому нашему больше ста лет а потолок в нём высокий и очень ровный-он не обвис пузом, как бывает иногда в старых домах, они рассказали что человек, который строил этот дом был козак не с бедной семьи. У него была бойкая разворотливая жена и трое детей- сын и две дочери, а также внучата. Жили все вместе на большом подворье где были построены и сараи, и навесы для сена, и погреба с ледниками, коровник, курятник, колодец. Так как село окружали заливные луга, поросшие сочной зелёной травой, хозяин, как и многие в этом месте казаки, занимался выращиванием лошадей, которых потом здавали на конезаводы и эти лошади, продаваемые во все страны мира, славились своей красотой.
Закупка леса, для строящегося дома, была очень важным мероприятием. Так как местность здесь степная то лес привозили с очень дальних мест где он произрастал. Везли его на арбах запряженных лошадьми по этому и цена была ему большая. Возведению потолка и крыши уделялось особое значение потому что на горище хозяева хранили зерно. На брёвна с красиво отделанными углами ложились доски обструганные определённым образом как говорят специалисты "внахлёст" а сверху досок ложился слой глины с травой, когда высыхал этот слой налаживали ещё несколько слоёв чтобы получилась безупречно ровная поверхность. Предполагаю, что в последний слой глины добавляли или яйца или ещё что то, что делало его очень крепким и блестящим, возможно это был рыбий клей. Когда мы начали ремонт фундамента то по углам дома обнаружили огромные камни со старых жерновов, которые когда-то служили на мельницах для помола зерна на муку. Под каждым из камней мы нашли маленькие стеклянные бутылочки с чистым, мелким, белым песком.Возможно это был песок привезённый с Палестины, возможно намоленный и освящённый, но однозначно это был оберег для этого дома, поэтому мы положили бутылочки обратно. Человек, становящийся взрослым в такой общине был ею управляем. Он не мог вырасти лодырем или пьяницей-каждый с детства знал своё место. Люди жили, со слов стариков, не бедно, тихо, размеренно, соблюдая традиции и законы. Излишки продуктов возили в Ростов на рынок. Для этого с вечера, настелив на воз свежего сена, уложив желаемое продать одевались в нарядные одежды и помолившись на дорожку потихоньку отправлялись в путь
Перед рассветом подъезжали к Дону. Оплатив паромщикам за переезд поднимались с набережной к рынку по уложенной брусчаткой дороге. Продав мясо, рыбу, сметану, яйца шли по магазинам сделать закупки необходимые для семьи и только скупившись, радостные, возвращались домой где их ждали в предвкушении получения обновок и подарков дети и старики. Крутые изменения начались, когда в России началась революция семнадцатого года. То, что казалось незыблемым разрушилось, а новое, приносимое какими-то чужими людьми воспринималось, как хаос и катастрофа. Ситуация усугубилась, когда власти начали раскулачивание. Никто не хотел добровольно отдавать своё нажитое в колхоз. Ночью пришли люди в кожаных куртках с наганами приказали всей семье сесть на воз и отвезли в ближайшую станицу где погрузили в товарные вагоны и вывезли в Сибирь. Дорогой люди умирали от голода, холода, болезней и горя. Приехавших на место распределили по домам местного населения.
Приехавших на место распределили по домам местного населения. Сибиряки относились к приехавшим с сочувствием и жалостью. Надломленным морально людям на новом месте среди чужой природы, в другом климате пришлось выживать и приспосабливаться. Проклинали злые силы, вырвавшие их со светлого Дона с просторных лугов, где они растили жеребят, с тихих речек и прудов, с ихнего родного дома, который они строили с такой любовью с такими радостными мечтами и надеждами. Ностальгия по родной земле мучила душу на чужбине. Где-то очень далеко, в другой светлой и радостной жизни остались закаты со стрёкотом кузнечиков, восходы золотого солнышка над степью, поросшей душистой полынью и знойные полдни прогревающие косточки и дающие силу от жаркого и сухого ветерка.
Сознание того, что другие люди с другими законами хозяйничали на ихней земле, принадлежащей когда-то ихним дедам и отцам, угнетало душу. Красивая Сибирь но чужая. Прошли годы. Отгремела война 1941-1945 года. Страна становилась на ноги после разрухи, которую учинили фашисты. Однажды в станице, у дома о котором я пишу, соседи увидели двух немолодых женщин. Они опустились на колени-стали целовать землю около дома, обнимать углы и окна-они рыдали и причитали так, что собравшиеся соседи сами утирали слёзы.
Кто был перед ними было ясно без слов. Старожилы их признали. Приехавшие рассказали как ихнюю семью везли в Сибирь, как умирали те, кто не смог выдержать этих лишений, как молодёжь обосновалась на новом месте и пустила корни. Две сестры, невзирая на возраст собрались и приехали сюда, что-бы здесь, на родной земле, дожить до своего конца. Достав с сумочек платочки они положили в них землю, взятую около дома где они когда-то были счастливы и любимы, и уехали к родственникам, проживающим в Ростове. В это время в доме жила женщина, которой этот дом дали за ударный труд в колхозе. Муж и сын её погибли на войне и она тихая и одинокая жила свою долгую жизнь в этом жилье не изменяя в нём ничего и не перестраивая. После её кончины дальняя родня продали этот дом нам. Прожив в нём тридцать пять лет мы в силу наших материальных возможностей пытались улучшать, благоустраивать наш любимый дом. Жилище построение из земли тёплое зимой и прохладное летом, в нём легко дышится и чувствуется что люди строившие его зарядили дом светлой энергией, которой хватает ещё и на нашу жизнь.
Рисунки художницы Судневой Людмилы Даниловны