- Нет уж, сказала подруга, - увольте. После стольких отпусков, проведенных в хороших гостиницах, не поеду я в частный сектор у бабки угол за занавеской снимать. Лучше дома отпуск проведу и в парке гулять буду.
Моя подруга Ляля отличалась изрядной категоричностью и не признавала полутонов: или уж на Канары, или в парк Северное Тушино.
Я еще не думала об отпуске, поэтому сразу не нашла, что возразить: опыта с комнатами у меня тоже не было никакого. Первый и последний раз мы с родителями снимали комнату в Алуште, когда мне было пять лет. Началось все с того, что в первую же ночь я умудрилась вывалиться из кровати, хотя ее металлическая сетка провисла почти до пола, и даже не проснулась.
А к вечеру того же дня у меня ни с того, ни с сего поднялась температура и продержалась ровно до конца отпуска. Она упала только в поезде, и в Москву я въехала счастливой и абсолютно здоровой. Из этого я сделала вывод, что мой организм предпочитает отели не ниже 4х звезд, и больше с комнатами не экспериментировала.
Однако же с финансами было нездорово, поэтому надо было как-то изворачиваться.
- Ну и где, скажи, ты будешь купаться, на общем пляже что ли? Да видела я эти пляжи в Ялте, там одни бычки сигаретные валяются, в обуви-то наступить противно. А потом – Черное море капризное, то ветер, то вообще шторм, а белые люди в это время в Ялте-Интурист в теплом бассейне с морской водой рассекают – красота!
- Ляля, ну нет теперь денег на Ялту-Интурист, - взмолилась я. – Были бы, поехали бы в Турцию.
- Вот и я говорю, - Ляля была неумолима. – Северное Тушино тебе светит и больше ничего. Будешь в канале Москва-Волга ножки мочить и хватит с тебя! Да и с меня тоже.
Бедная Ляля, она так упиралась и даже не подозревала, что жизнь уже расставила свои силки где-то по дороге к Гурзуфу, а если так и сидеть в Северном Тушине, то уж точно ничего не высидишь.
Лялин муж погиб уже очень давно, разбился на машине. Сначала она как-то совсем потерялась, но жизнь взяла свое, надо было поднимать сына, и Ляля из смешливой растеряхи постепенно выковалась в такую вот категоричную даму-в-панаме.
- Нужны впечатления, - упорствовала я, - шут с ним, с морем, будем ездить по окрестностям, Массандра, Бахчисарай, да мало ли что. Я вот и в Никитском ботсаде никогда не была.
Не зря моя бабушка повторяла, что терпение и труд все перетрут, хотя я помню, как меня бесили эти поучительные фразочки, а ведь права была старушка: плюнув на Лялино просто-таки ослиное упрямство, я пришла домой, поискала, да и нашла – ну не Домина Корал Бей, конечно, но, по описанию и фото - вполне прилично, квартирка окнами, кстати, почти в Массандровский парк и смотрит. Комната – одна, кухня – тоже одна, нам с Лялей вполне хватит.
Впереди было два месяца, и я очень надеялась Лялю уломать. «Ну а нет, так нет, - вдруг даже с какой-то злостью подумала я, - значит, поеду одна и буду там жить, а эта дурында пусть своим педикюром масляные круги в канале разгоняет».
Из здания аэропорта мы вывалились под вечер: рейс, и так-то не ранний, еще задержали на три часа – подумать только! У нас украли целых три часа морского, напоенного массандровскими пихтами воздуха. Вместо того, чтобы сидеть на балконе (не сказала, там был еще и балкон, в этой квартире) и потягивать сухое белое, торчали в аэропорту и злились.
Прилетев, набрали номер хозяина квартиры: надо было обязательно сказать, что мы здесь, мы не передумали, мы будем часа через – сколько? Ну, два, наверное, сейчас возьмем такси, да и приедем. – «Да, да, - вежливо сказал хозяин, - я вас жду, не волнуйтесь. Я же знаю, с самолетами так бывает, хорошо, что вообще прилетел», - бодро заявил он.
«Ну и шуточки у него, неадекват какой-то», - подумала я досадливо. Я сторожила чемоданы, пока бойкая игривая Ляля подыскивала нам тарантас – по умолчанию, она в нашем тандеме отвечала за связи с общественностью. Наконец нашелся такой, кого она почтила своим доверием, и вот мы уже в пути.
Открывший нам дверь дядька вдруг усиленно заморгал и, как-то странно приглядываясь к моей подруге, пригласил зайти. Ляля одарила его широкой улыбкой и, решительно отодвинув меня, направилась осматривать хоромы. «Ну, - сказала она, - где тот самый балкончик, на котором мы будем вдыхать фитонциды?». Хозяин неловко молчал. Я застряла где-то в районе порога: я чувствовала, что что-то происходит, но что именно – понять не могла.
- Ляля, ведь это ты? – наконец спросил хозяин каким-то севшим голосом. – Неужели не узнаешь?
Подруга резко повернулась на каблуках и, вглядевшись, вдруг подалась назад: «Серега? Не может быть? Здесь? Откуда?» - вопросы сыпались как из рога изобилия, а я, совершенно ошалев, только успевала моргать.
- Ребята, что происходит? – наконец-то выдавила я.
- По-тря-са-ю-ще! – резюмировала Ляля, - этого просто не может быть. Ну скажи – это уже мне – где ты его выкопала?
Мы засиделись далеко за полночь – у Сереги с собой было, недаром же жил рядом с Массандрой – и он все рассказывал, а Ляля – кивала: да, да, ну конечно, понимаю, а как же. Я периодически клевала носом – я понимала, что им бы лучше поговорить вдвоем, но разбирало любопытство – простительная женская слабость.
В Крыму он всего год, да вообще только год, как вернулся. Раньше хотел, да как-то все надеялся, что получится там. А как туристы перестали приезжать, хоть волком вой. В общем, умудрился через Белоруссию въехать, потом сразу сюда. А что Москва, там ничего не держит. Здесь вот устроился, не сразу, правда, но месяц назад повысили до старшего администратора. Да, в Ялте-Интурист, кстати, девчонки, могу провести в бассейн если что, он с подогревом.
Там, в служебке, и перекантуюсь, пока в сезон квартиру куржам сдаю – надо как-то ипотеку отбивать, сами понимаете. Мы понятливо кивали, особенно усердствовала Ляля. В ней вдруг проснулась та самая растрепа-хохотушка, какой она была в 18, еще ДО всего. «Фитонциды, - подумала я, - вот волшебная сила что с человеком делает» и, поняв, что вырубаюсь окончательно, уплелась в комнату.
Солнечный луч прожектором уперся мне в лицо. Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. На кухонном столе рядом с ключами от квартиры меня ждала наскоро нацарапанная записка: «Не ищи меня. Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня. Прости меня и прощай».
Внизу была нарисована дурацкая рожа-смайлик и приписка: «Шутка. Созвонимся».
С Лялей мы встретились ближе к обеду у бассейна. Серега провел меня через проходную и убежал – работа, ипотека, теперь вот еще Ляля. Ее глаза сияли, она как белый человек, лежала у бассейна с подогревом, томно раскинувшись на лежаке: жизнь возвращалась в привычное русло.
- Ну что же, - сказала она, лениво потягиваясь, - Alte liebe rostet nicht – старая любовь не ржавеет.
Истории из жизни отдыхающих можно почитать здесь: Розовая мама
Сказание о Зигфриде: чужой среди чужих
Если Вам понравилось, ставьте лайк и подписывайтесь на канал