Воспоминания Вити Борисовны Шейвехман
От редакции. Этот текст был опубликован на старой версии нашего сайта еще в 2010 году. Мы не знаем, жива ли еще Витя Борисовна... Но хотели бы, чтобы сегодня, в День Катастрофы и героизма наши читатели познакомились с ее воспоминаниями. Этот день обычно отмечается 27 нисана, но, если он выпадает на пятницу, то переносится на 26-е нисана.
Жизнь в гетто научила Витю Борисовну радоваться малому – тому, на что мы в обычной жизни и внимания-то не обращаем. Оказывается, это здорово, когда в кровати можно вытянуть ноги во всю длину. С 1941 по 1943 год (с 13 до 15 лет) Витя спала на столике – ноги свисали. В шестиметровой комнате в гетто, где она жила с родственниками, больше места для сна не нашлось...
Они пытались уйти от немцев из своего Могилева Подольского – городка на Днестре, что на границе с Молдавией. Ничего не вышло – в сентябре 1941 пришлось вернуться домой. Витя Борисовна говорит с грустной иронией:
- По всему дому летал пух от перин и подушек. Местные жители после ухода евреев искали золото в наших постелях. Ведь всем же известно, что мы очень богаты и прячем сокровища в пуху...
Под охраной немцев
- Нас согнали в гетто – небольшой пятачок между двух мостов. Там нас было никак не меньше 10 000 человек. Мосты все время бомбили – мы очень боялись, что попадут в нас. После бомбежек мы выходили убирать мусор.
Там были страшный голод, холод и антисанитария. Негде было умыться. Здорово, если удавалось ополоснуть лицо дождевой водой. Керосина было мало – им не топили, не освещали помещение. Им смазывали волосы – от вшей.
С волосами Вите Борисовне вскоре пришлось расстаться. Весной случилось наводнение – из вод реки, что вплотную подступили к гетто, голодные узники вылавливали какие-то объедки – началась эпидемия брюшного тифа.
- Пришли немецкие врачи – люди в белых халатах. Они «лечили» нас какими-то таблетками, от которых люди умирали. Я же легко отделалась – у меня только выпали все волосы. Они выросли снова спустя несколько месяцев... После войны я узнала, что фашистская медицина производила чудовищные медицинские эксперименты над людьми...
Вообще, немцы были страшны. Иногда днем они совершали набеги на гетто. Эсесовцы въезжали на улицы и стреляли людей, как кур. Мы, дети, прятались в подвалах и на чердаках. Почему я не погибла во время этих «учебных» стрельб? Дом, в котором мы жили, был у самых ворот гетто. Мы первыми слышали немецкие мотоциклы и успевали скрыться.
Почему всех не уничтожили? У немцев скоро возникли более значительные интересы на востоке, чем маленькое гетто на границе с Молдавией. Охранять его поручили румынам. С 1943 года немцы больше появлялись.
Румыны лучше немцев
Румыны были лучше немцев – они никого не убивали. Били только нещадно и заставляли работать. Румынская плетка не раз проходилась по спине девочки Вити Шейвехман, когда кому-то не нравилось, как вчерашняя школьница, хорошая ученица, моет окна или метет мостовую. Но это были сущие пустяки по сравнению с тем, что вытворяли немцы.
Витя Борисовна вспоминает:
- Моя подруга-украинка попыталась перебросить через забор мне какую-то еду. Как нас обеих избили румыны тогда!..
Вообще, территория у забора гетто стала местом «товарообмена» между евреями-узниками и местным населением. Полегче было мастеровым – тем, например, кто умел тачать сапоги. Сапожники перебрасывали починенную обувь через забор. Обратно летела еда.
Отец Вити Борисовны ничем не мог помочь семье – он был образованным человеком, инженером. Зато Витя освоила непростую науку поднимания стрелок на чулках. Ее искусство было востребовано – через забор летели рваные чулки. Их было много. Витя не справлялась – приходилось работать по ночам без всякого освещения. Ох, как тяжело было в темноте, почти на ощупь, «ловить» эти проклятые петельки!.. Много лет спустя, уже в Ленинграде, врачи говорили ей, что все ее проблемы со зрением «выросли» из тех бессонных трудовых ночей...
Весной 1942 года в гетто был настоящий праздник – на деревьях появились первые листочки. Узники обрывали их и ели. Им казалось, что первая зелень как-то спасает от голода и болезней. Листочки не спасли Витю, которая на этот раз заболела сыпным тифом. Немцы были уже далеко, и «врачей», слава Б-гу, не прислали. Вылечили девочку свои – старушки-еврейки, которые варили какие-то травяные отвары из зелени.
Что еще спасло? В гетто свезли и румынских евреев, которые знали румынский язык, и поэтому они легче находили общий язык с охраной и могли помочь своим.
Осталось еще несколько страшных воспоминаний. В 1942 году умерла бабушка – за ней приехала телега, на которой горой лежали трупы...
Витя Борисовна помнит, как прощались с теми, кого увозили из гетто. Некоторых увозили в Печору. Там им предлагали рыть ямы. Несчастные думали – это окопы. Потом оказывалось, что они рыли собственные могилы. Из Печоры никто не возвращался. Отца сослали под Одессу – там он вскоре умер...
В 1944 году стало ясно, что немцы проиграли войну. И в сторону Молдавии двинулись груженые добром телеги казаков, которые сотрудничали с фашистами и теперь удирали от Красной армии. На телегах сидели румяные, дородные женщины, которые иногда бросали евреям корки хлеба. Мужчины сердобольностью не отличались. Они прикладами выбивали двери домов в гетто. И опять по домам полетел пух. Казаки также считали, что нищие, больные, оборванные узники прячут в постелях золото и бриллианты. Евреи же – как без золота!..
Жизнь наладилась.
К 1944 году из 10 000 узников гетто осталось не больше 1000 человек.
Пришли советские войска. Заработала школа. После занятий Витя трудилась в госпитале – ухаживала за ранеными. В теплое время года дети – вчерашние узники гетто помогали на полях...
После войны Витю Борисовну вызвала в Ленинград тетя – сестра матери. Там Витя закончила школу, поступила в ЛЭТИ. И его закончила. Проработала всю жизнь инженером в области радиоэлектроники. Два раза выходила замуж. Жизнь наладилась...
В этой новой жизни было много печалей и радостей.
Витя Борисовна вздыхает:
- Но после того, что мы пережили в гетто, мне уже мало что страшно...
Мария Конюкова