Мебель — товар не первой необходимости, но ее подорожание ощутили на себе многие. Сама мебельная отрасль переживает шок за шоком: резкое подорожание материалов, перебои с поставками импортных комплектующих, волновой, неустойчивый спрос. Мебельщики пострадали от локдауна, были вынуждены быстро отлаживать каналы интернет-продаж, а потом их настиг дефицит поставок сырья для производства и повышенный спрос. Сегодня рынок переваривает последствия шокового 2020 года и готовится к новым испытаниям.
Декабрь, одно из правительственных совещаний, представитель Минпромторга заявляет об острой проблеме — дефиците пиломатериалов на внутреннем рынке. Власть заволновалась было, а потом то же самое ведомство выступило с противоположенным заявлением: дефицита нет, были перебои с поставками, но все наладилось.
Январь, в России заработала обновленная система ЛесЕГАИС: каждое бревнышко и все, что из него удалось напилить, встали на учет государства. И снова дефицит. На этом фоне — повышение цен на пиломатериалы, рост цен на мебель и волнения на мебельном рынке — что же будет дальше? «Федеральный Бизнес-журнал» попросил эксперта проанализировать причины роста цен и меры борьбы с ценовым беспределом, предложенные правительством. На вопросы редакции отвечает Евгений Щербаков, руководитель службы закупок мебельного холдинга «Ангстрем».
— По данным аналитического центра What Wood, с июля по декабрь 2020 г. средний рост цен в ритейле на ЛДСП составил 45 %, на ДСП 52 %, на МДФ 43 %, ЛМДФ 34 %. Какими цифрами располагаете вы, и как этот рост сказался на ваших бизнес-процессах?
— Цены на все плитные материалы, начиная от шлифованных ДСП и заканчивая ЛДСП, МДФ за последний год выросли колоссально. Основная причина такого роста — небывалое увеличение спроса на плитные материалы.
Производители мебели ежемесячно, а порой и по два раза в месяц получали от поставщиков информацию о повышении цен. Спрос на плитные материалы вырос значительно, если не сказать колоссально. Впервые за двадцатилетнюю практику работы в закупках я столкнулся с таким процессом, как квотирование и даже отказ от приемки заказов. Заводы, производящие плиту, начали ограничивать своих клиентов в объемах заказов: расширенную квоту получали те, кто покупает больше и дольше других.
Мебельный холдинг «Ангстрем», конечно же, столкнулся с дефицитом сырья, но не в тех объемах, что другие мебельные компании. На работе нашей фабрики дефицит сырьевой базы практически не отразился. Мы вовремя сориентировались в ситуации, договорились о льготных «квотах» — это позволило пройти период отчаянного дефицита без особых проблем. В итоге нам удалось обеспечить наше производство необходимыми материалами, и мы ни разу не остановились по причине отсутствия сырья.
В части закупок наши риски в апреле – июне 2020 года были сосредоточены даже не на отечественном рынке плитных материалов — тогда нас больше волновала проблема закупки импортных комплектующих: границы были закрыты, товарооборот остановился, мы опасались, что это может существенно отразиться на работе нашего производства.
Мы ввозим комплектующие из Италии, Германии, Испании, отчасти из Китая. Из-за закрытия границ был реальный риск дефицита импортной фурнитуры. Тогда мы приняли решение сделать сразу квартальную закупку — так нам удалось избежать дефицита. Мы заключаем «длинные» контракты с иностранными партнерами, условием которых является наличие складских запасов в рамках шестимесячной потребности.
— Каковы причины роста цен на пиломатериалы?
— Причин несколько, но основной является повышенный спрос. Все, что сейчас происходит на рынке, а особенно острая ситуация на нем сложилась в январе 2021 года, вызвано тем, что спрос устойчив. Более того, он постоянно растет — это влечет дефицит сырья, материалов и комплектующих. Также причины роста цен на пиломатериалы связаны с тем, что самого сырья становится меньше. «Серые» схемы добычи леса, которые существовали в прежние годы, постепенно сходят на нет. Да, они еще работают, что дает возможность безнаказанно вывозить лесные богатства страны за рубеж. Но в России заработала система ЛесЕГАИС, которая призвана отслеживать оборот спиленного леса и пиломатериалов, произведенных из каждого дерева. Мы связываем с ее запуском большие надежды. К сожалению, должен заметить, что самого леса в России больше не становится. Этот ресурс восполняется в небольших объемах, их явно недостаточно для эффективного оборота пиломатериалов. В итоге сырья меньше, оно дорожает.
— Эксперты мебельного рынка заявляют, что в результате всех событий больше всего пострадали мелкие мебельные компании, поэтому именно их должно поддерживать государство. Согласны с такой позицией?
— Дело в том, что мелким мебельщикам, назовем их «ремесленниками», которые занимаются производством мебели на заказ, в этой ситуации было проще, потому что они не были привязаны к конкретным декорам, номиналам плитных материалов. Они удовлетворяли спрос своих клиентов, ориентируясь на то, что было в наличии на складах дилеров. У мелких мебельных компаний наблюдался серьезный рост продаж, потому что они, в отличие от крупных мебельных фабрик, гораздо оперативнее выполняли заказы по принципу «хочешь мебель сейчас — выбирай материалы, которые есть в наличии». Крупным предприятиям, которые работают по каталогам, выпускают мебель коллекциями, быстро произвести замену фурнитуры или декоров было практически невозможно. Нам необходимы определенные позиции, которые заложены в конструкторской документации, каталогах, выставках, представлены в мебельных салонах. В этой ситуации большой вопрос, кого надо защищать, кому помогать. Все говорят о том, что крупные предприятия «выплывут сами», но при этом не учитывают, что мелкие производители более гибкие, им проще изменить стратегию или переориентироваться. А вот крупному бизнесу, за которым большой груз социальных обязательств, масса дополнительных издержек, приходится сложнее.
— Есть и позитивные факторы воздействия локдауна и пандемии на мебельный рынок: в правительстве заявляют, что российские мебельщики именно в этот период стали активно продавать на экспорт. Подтверждаете этот факт?
— В структуре наших продаж экспорт составляет небольшую долю, но с июня 2020 г. он вырос на 7 %. Поставки в основном в страны ближнего зарубежья. В планах на текущий год нарастить экспорт еще на 10–15 %.
— Зафиксировали ли вы отложенный спрос на мебель?
— Да, он был, но в нашем случае мы удовлетворяли его равномерно. Во-первых, потому что мы не останавливали производство; во-вторых, мы довольно быстро переформатировали каналы продаж, наладили интернет-продажи. В итоге мы и не прекращали продавать мебель. Те, кто хотел ее купить именно под нашей торговой маркой, могли сделать это в любой удобный момент — даже во время локдауна.
— Компания оказалась готова к взрывному росту после отмены локдауна?
— У нас изначально было понимание, что рост продаж мебели произойдет в тот момент, когда вновь откроются мебельные салоны, но в итоге он произошел раньше. Мы ориентировались на строительный рынок: в период пандемии многие крупные магазины стройматериалов продолжали работать, там ежедневно стояли огромные очереди. Оказавшись на карантине, люди стали тратить бюджет на обновление, улучшение своих жилищных условий, а за этим следует не только изменение цвета стен и новый паркет, но и обновление интерьера, предметов мебели. Так мы заметили тренд и заранее к нему подготовились. По итогам прошедшего года мы понимаем, что нам было бы еще проще удовлетворить возросший спрос, если бы мы были еще более активны, тогда мы прошли бы этот период, потратив еще меньше сил.
— Подорожала ли мебель, на сколько, из чего сделана та мебель, которая подорожала, каковы причины роста цен (возможно, не только рост цены на материал, или есть рост цен на другие материалы)?
— Рост цен на всю сырьевую базу для производства мебели (помимо роста цен на плитные материалы, произошел рост рублевых цен на импортные комплектующие из-за роста курсов основных валют) вынудил нас корректировать цены на нашу продукцию. Цены мы повысили, но умеренно — в итоге рост цен на готовый продукт оказался существенно меньше роста закупочной цены на материалы, из которых производится мебель. Мы старались повышать цены максимально деликатно: каждое без исключения повышение цены обсуждалось на Совете директоров, и, только если мы понимали, что по-другому поступить нет возможности, компания повышала цены. В итоге наша мебель с июня 2020 года подорожала в среднем на 7 %. Мебельщики оказались в тяжелой ситуации — себестоимость резко выросла. В отличие от поставщиков сырья, которые диктуют нам условия в силу сложившегося дефицита, мы не можем повышать цены паритетно удорожанию материалов — мы потеряем потребителя. Очевидно, что случившееся подорожание мебели неизбежно приведет к падению спроса — таков наш прогноз.
— Координатор Лесной программы WWF России Константин Кобяков отмечает, что кризис с обеспечением сырьем мебельных производств в России может быть связан с тем, что курс доллара делает более выгодными поставки сырья за рубеж. Как бы вы прокомментировали эту позицию?
— Безусловно, позиция не беспочвенна, есть основания так утверждать. Многие отечественные предприятия в период роста курсов основных валют воспользовались возможностью экспортировать свою продукцию за рубеж. При таких курсах стало особенно выгодно продавать свою продукцию за рубеж. Это провоцирует рост спроса и на внутреннем рынке — вот вам и дефицит сырья, а следом — неминуемый и неконтролируемый рост цен.
— Некоторые эксперты заявляют, что кризис лесообеспечения, недостатка деловой древесины назревал последние 5–6 лет, и он будет только усиливаться. Согласны с таким прогнозом?
— Да, проблема зреет давно. Думаю, эти процессы будут усугубляться: как я отмечал, лес часто бесконтрольно вырубается. Далеко не всякий пользователь лесных угодий после вырубки засаживает молодыми деревьями вырубленные делянки. Но есть перспектива, что с 2022 г. будет запрещен экспорт российского кругляка — тогда, возможно, на внутреннем рынке леса станет больше. К сожалению, запастись лесом впрок практически невозможно, поэтому будем смотреть на развитие событий и надеяться, что на внутреннем лесном рынке восстановится баланс спроса и предложения.
— Способно ли кардинально улучшить ситуацию введение обновленной системы ЛесЕГАИС?
— Ужесточение контроля спровоцирует очередное подорожание пиломатериалов — это совершенно точно неизбежно. Да, Россия стремится к цивилизованному использованию природных ресурсов. Сложно сказать, приживется ли европейский подход на нашем рынке, но мы должны искоренить теневой рынок торговли лесом. Да, цены вырастут, но гораздо важнее понимать, лес является исчерпаемым ресурсом, при существующем сегодня спросе на мебель и гигантских объемах переработок лесоматериалов производители, сами того не желая, могут нанести серьезный ущерб природе. Так что нам всем надо искать новые походы к решению проблемы оборота пиломатериалов и лесных ресурсов.
— Минпромторг предлагает включить древесно-стружечные плиты (ДСП) в перечень важных для внутреннего рынка России товаров, на которые могут быть установлены временные ограничения или запрет экспорта. Как эта инициатива отразится на мебельном рынке?
— Полтора года назад такое предложение вызвало бы недоумение. Но сегодня эта мера выглядит правильной и своевременной. Мы оказались в ситуации возросшего экспорта не только на плитные материалы, но и на целлюлозу — основного сырья для гофрокартона, рост цен на который достигает 15 % в месяц. По той же причине в стране наблюдается дефицит бумаги. В этих условиях я поддерживаю инициативу Минпромторга. Это нужная мера, она поможет сбалансировать внутренний рынок.
— Какие позиции из пиломатериалов, на ваш взгляд, должны попасть в список приоритетных, по которым возможны ограничения и регуляторные меры со стороны правительства? Настало ли время вводить подобные запреты, или это надо было делать «вчера»?
— Вмешательство правительства было особенно нужно летом 2020 года, сегодня меры выглядят слегка запоздавшими — цены уже поползли вверх, мебельный рынок разбалансирован. Однозначно, помимо ДСП запрет должен распространяться на плиты МДФ, пиломатериалы в виде черновых мебельных заготовок, обрезную и необрезную доску… Список можно продолжать, фактически ограничения надо вводить на все, что связано с продуктами лесопереработки, — это необходимо для баланса на мебельном рынке, иначе ситуация может стать плохо управляемой.
* * *