Чем больше историй в летописи Бессмертного полка, тем отчетливее видно – вот где настоящая правда о войне. Порой такая, что опиши в книжке или покажи в кино, – не поверили бы…
Мой дед, Родионов Митрофан Акимович , сразу же после начала войны добровольцем ушел на фронт и после нескольких месяцев курсов сугубо мирный человек, вчерашний учитель, стал командиром танка.
Воевал на 1-м Воронежском, затем на 1-м Украинском. Участвовал в боях на Курской дуге. В танковом сражении под Прохоровкой за один день трижды менял свой танк, так как трижды был подбит. За время войны мой дед был неоднократно ранен, контужен, несколько раз горел в танке, в одном из боев оторвавшейся башней танка ему отбило почки… Два раза на него приходила похоронка, но он выжил. Домой в свои 35 лет пришел абсолютно седым…
***
Мои дедушка и бабушка, Михаил Иванович и Татьяна Ивановна Зотовы, двух сыновей проводили на фронт, обоих дождались.
Но похоронка все же была – на младшего, Алексея, моего отца. Подделав в документах год рождения, в первые дни войны, 17-летним мальчишкой, он ушел на фронт.
Попал в войска, которыми командовал генерал Власов, сдавший армию врагу. Но Алексей с горсткой смельчаков, пробравшись через немецкие тылы, вернулся к своим. А их уже вычеркнули из списков части…
Однажды под Ленинградом в рукопашном бою 18-летнего Алексея схватил за горло вражеский верзила. В глазах потемнело. Чтобы ослабить железную хватку, вцепился в противника зубами. Оказалось, перекусил немцу сонную артерию. …Потом всем взводом ходили смотреть на загрызенного фрица.
А около деревни Стаи папу еще раз похоронили. Нескольких добровольцев повел местный сторожил болотными тропами в тыл врага. Живыми их увидеть не рассчитывали. Представьте маленький отряд бойцов, бредущих по грудь в болотной жиже. Оступишься в топь и даже не крикнешь – кругом немцы… Однако дошли.
Как-то, уже в конце войны, наша атака захлебнулась. Немцы добивали раненых прикладами автоматов в голову. Досталось и отцу. Чудом остался жив, подобрали на следующий день.
В 1946-м уволен в запас. 1-я степень инвалидности. Но – живой.
Иван Петрович Лысенко ушел в армию в армию в 1938-м, а вернулся в 1946-м – так что успел поучаствовать в трех войнах: Финской, Великой Отечественной и Японской.
В 1941 году он был замкомандира погранотряда на Западной Украине. Когда его застава оказалась в кольце врагов, из окружения вышли 5 человек из 500 – Иван Петрович стал одним из пяти. С 1941-го по 1945-й пять раз был ранен, последний раз – за 10 дней до Победы. За годы войны мать получила на него три похоронки.
***
Мой дед, гвардии капитан Барков Василий Георгиевич , служил в артиллерийской разведке. Воевал на Украине, против дивизии СС «Галитчина», против власовцев и прибалтийских нацистов. Трижды был контужен, трижды родным приходила похоронка. Он выжил, всем смертям назло... Рассказывал, что бои были настолько жестокие, что подчас из дивизии в 16 тысяч человек под конец боя в живых оставалось 600...
А эта история прямо по симоновскому стихотворению «Жди меня». Только тут солдата своим ожиданием спас отец: «У моего прадеда было четыре сына. На одного из них, Сергея Даниловича Кириченко, трижды приходили похоронки, но прадед отказывался их получать и оказался прав, – Сергей вернулся!».
Тимошин Иван Михайлович из мордовского села Матвеево воевал на направлении «Калуга – Козельск - Москва - Сухиничи». Однажды он лежал на поле боя раненый, к нему подошел немец и хотел добить, но он притворился мертвым – смотрел стеклянными глазами в небо, немец пожалел пулю... Трижды на него приходила похоронка. А он выжил. С войны вернулся с медалью «За отвагу». Дожил до 70 лет.
Я хочу рассказать о своем отце, Махалове Василии Павловиче . Он был танкистом, командиром танкового экипажа. Прошел всю войну. Трижды его матери, моей бабушке, приходили похоронки. Первая была из-подо Ржева: «Пропал без вести 5.09.1942г». Затем во время битвы под Сталинградом в 1943 году. Потом считался погибшим в Синявинских болотах. Но отец не только выжил, а еще совершил много подвигов и с честью встретил окончание войны в мае 1945 года в Берлине.
Можно представить себе радость встречи с тем, кого считали погибшим. Но совершенно невозможно – ужас ежедневного ожидания смерти. Эта история не вписывается в сегодняшний «чудесный» ряд. Но не привести ее здесь – значило бы погрешить против истины. Все-таки чудеса на войне были исключением…
Ольга Дмитриевна Ржевская , двоюродная сестра моей бабушки. 20-летняя партизанка-разведчица из полка имени Лазо. На рассвете 6 января 1943 года каратели застали ее больной в доме матери в маленькой смоленской деревушке Оболоновец. Промучив четыре дня и не добившись ни слова, фашисты отправили Ольгу в Ельню, а затем в Спас-Деменск.
Потянулись тяжкие тюремные дни, ежедневные допросы и издевательства. Ожидая расстрела, Ольга на косынке писала маме прощальное письмо: «Погибла 22 февраля». Потом поправила: «23 февраля». Затем дата ежедневно исправлялась, вплоть до 27-го.
27 февраля Ольгу перевезли в рославльскую тюрьму, и счет дням жизни пришлось начать снова. Каждый день водили больную Ольгу на допрос. Однажды утром вывели во двор, где стояла виселица, удар офицерского сапога вышиб из-под ног табурет... Но и это было еще не все. Девушку вынули из петли, чтобы через несколько дней расстрелять.
Поисковые сводки, последние новости и истории первым делом попадают в наш телеграм-канал: t.me/moypolk Подписывайтесь!