Картер был злым. Джимми Картер. Очень злой Джимми Картер. Седой пробор, слащавое лицо и хитрые глазенки. Классический злодей. Клоун-убийца. Джокер.
И потом это имя. Джимми. Как он мог украсть имя щекастого милахи Митхуна Чакраборти? Какая может быть связь между любимым героем индийского кино и злющим приспешником дяди Сэма?
Через два года после того, как этот злодей оставил свой пост, вышел фильм про танцора диско. И я не мог сразу перестроиться. Чакраборти не сразу реабилитировал это имя.
Другое дело наш Брежнев! Леонид Ильич. У порядочного человека должно быть отчество.
Он был добрый. Бабушка говорила, что он главный коммунист. А коммунизм это означает, что все бесплатно. Абсолютно. Даже представить такое трудно!
Каждый вечер, ложась спать, я представлял, как иду по улице, ем бесплатное мороженое, сосу бесплатный леденец и катаюсь на бесплатном трамвае.
В нашем миниатюрном городке трамваев не было. Но я их все равно представлял. Раз уж все бесплатно. В парке вертелись бесплатные карусели, нос щипала бесплатная газировка из автоматов, а у меня появился бесплатный велосипед.
Такой человек, как Брежнев не мог быть злым. Чёрно-белый секретарь ЦК в телевизоре «Горизонт» говорил с трибуны важные слова и целовал других людей.
Подходил близко-близко к Эриху Хоннекеру и, хватая его за уши, притягивал к себе и впивался губами в губы. Звяк! Звенели — на его груди медали. Звяк! Звяк! Звяк!
Эрих Хоннекер отрывался от брежневских губ, поправлял очки и ехал к себе в ГДР творить добро. Потому что его поцеловал Брежнев.
Если тебя поцеловал Брежнев, ты уже не мог делать ничего, кроме того, чтобы творить добро. И мир. И труд. И май. А за ним ехал с добром и миром Янош Кадор и Николае Чаушеску, Войцех Ярузельский и товарищ Ким Ир Сен.
Звяк! звяк! звяк! Звенели медали. Звяк! звяк!звяк! звенели вставные челюсти.
Вот такой был наш Брежнев. Добрый волшебник и дед Мороз. С таким спокойно. Надежно и уютно. Ни один злой клоун-убийца не страшен, как бы Картер не говорил ужасные слова: "боеголовка" или "гонка вооружений". Ух, негодяй!
У нас не было никаких боеголовок, только мирное небо. А если и были, то исключительно, чтобы сбивать натовских ястребов. А у них полно.
С обложки журнала "Крокодил" смотрел толстый американец в цилиндре и размахивал этой самой боеголовкой. А главный там Картер. Самый главный и злой.
Так и жили. Бабушка говорила, что коммунизм придет скоро. Очень скоро. А я мечтал бесплатно взять в парфюмерном отделе универмага духи «Лесной Ландыш» для мамы. А для папы бесплатную пластинку ансамбля «Песняры». Ну, и бабушке, конечно чего-нибудь. Брошь. Конечно же! Все бабушки любят броши.
А потом Брежнев взял и умер. Страна застыла в ужасе. Как?
Как он мог? Было жутко и обидно. Кто-то плакал. Кто-то замер, не в силах справиться с осмыслением потери.
Я стоял на школьной линейке, где рыдающий директор объявила печальную весть, и думал о том, что не будет теперь бесплатных трамвая и мороженого. И газводы бесплатной тоже не будет. И даже леденцов бесплатных тоже никогда не будет. Никогда! Как ты мог нас оставить, Брежнев?! Я ведь так тебе верил!
Мне представлялся смеющийся клоун-убийца и я до боли сжимал кулаки.
А потом случилась перестройка, девяностые, Ельцин, белый дом, путч, Мавроди, заряженная вода у экранов телевизоров, первая и вторая чеченские, рэкет, Инвайт, жвачка Турбо, Беслан, Норд-Ост, миллионы разбитых судеб...
И много ещё чего случилось. Но вы знаете, очень часто я, засыпая, вижу себя маленького, едущего куда-то в трамвае. Рядом сидит бабушка и Брежнев. Мы едим бесплатное мороженое и улыбаемся. А у меня в кармане лежит коробочка с духами «Лесной ландыш» для мамы. «Следующая станция коммунизм, конечная», — объявляет водитель. А дальше я ничего не помню. Ничего.